Другой английский ученый, Ч. Элтон, поинтересовался правительственной картой, регистрирующей находящиеся в плаванье корабли, и установил, что в тот день, когда Майерс на борту судна, идущего в Манилу, производил подсчет насекомых, 1462 судна Британской империи находились в море на пути в различные порты и 852 — в портах. Не трудно себе представить, сколько безбилетных пассажиров плыло на этих судах. К счастью, большинству из них не удается закрепиться на новых местах, но тем не менее из Америки в Европу переселилось около трех десятков видов насекомых, ставших заметными вредителями, в том числе такие, как филлоксера, о которой мы уже говорили, колорадский жук, американская белая бабочка. Из Европы более трехсот видов насекомых тайно и явно перебрались через океан, причем не менее 25 из них — опасные вредители.

Так появляются новые враги. И кто знает, сколько их еще может появиться. Хоть переходить границы государств насекомым становится все труднее — карантинная служба совершенствуется с каждым днем. Но ведь люди продолжают выводить новые растения, продолжают изменять ландшафт, продолжают нарушать установившееся тысячелетиями равновесие. Однако и без появления новых вредителей люди уже могут предъявить своим шестиногим соседям по планете тысячи самых страшных обвинений!

Можно рассматривать действия насекомых в совокупности и каждого вида в отдельности, можно рассматривать преступные деяния насекомых на полях и в огородах, в лесах и в человеческих жилищах — все они будут трагичны для людей: голод, болезни, смерть.

Вред, приносимый насекомыми, трудно учесть. Но люди пытаются это сделать. Сейчас известно, что мировые потери зерна по данным ФАО (продовольственная и сельскохозяйственная организация при ООН) составляют примерно ¹/₅ всего урожая. Это значит: ¹/₅ часть человечества, занятая в сельском хозяйстве, работает только на насекомых и грызунов.

Таковы общие цифры. Если же как-то конкретизировать, то возьмем для примера дореволюционную Россию. Там насекомые уничтожали до 10 процентов урожая полевых культур, 20 процентов огородных и 40 процентов садовых.

Это — в процентах. А в рублях? Точных данных нет: подсчетами убытков, которые приносили насекомые, так же как и борьбой с самими насекомыми, тогда занимались мало. Тем не менее, по очень приблизительным подсчетам, убытки составляли в среднем 1,5 миллиарда рублей — четверть государственного бюджета страны того времени.

Лишь на юге России и всего за десять лет — с 1870 по 1880 годы — и только хлебным жуком погублено зерна на 100 миллионов рублей.

В 1907 году озимая совка погубила озимые в 15 губерниях. Потери оценивались в 15 миллионов рублей.

В 1912 году по стране погибло хлеба на 60 миллионов рублей.

По неполным данным, ежегодные потери древесины в царской России исчислялись 4 миллиардами кубометров в год.

С первых же лет Советской власти борьбе с вредителями стало уделяться огромное внимание. Так, если в 1910–1917 годах от вредителей гибло ежегодно по 2 миллиона тонн свеклы, то в 1930 году потери составляли около миллиона тонн, а в 1933-м — всего 300 тысяч тонн.

За годы первой пятилетки ущерб, наносимый вредителями, уменьшился в 16 раз. Сейчас эти цифры еще ниже. И тем не менее в среднем по стране потери от вредителей и сорняков составляют около 20 миллионов центнеров зерна в год. И это у нас, где дело защиты урожая поставлено очень высоко!

Что же сказать о других странах, когда даже в США, в стране с высокоразвитым сельским хозяйством, только из-за яблонной плодожорки гибнет не менее 15 процентов яблок, груш и других плодов. Столько же от различных вредителей теряет хлопководство. И потери не уменьшаются, а возрастают. Так, например, в США в 1891 году потери от насекомых оценивались в 380 миллионов долларов, а в 1950-м в 4 миллиарда. Сейчас, по данным Бюро энтомологии и карантина растений департамента земледелия США, убытки составляют не менее 7 миллиардов долларов в год.

Ежегодные убытки Канады в сельском хозяйстве от вредителей — 125 миллионов долларов.

Франция только от колорадского жука ежегодно теряет от 2 до 3 миллионов тонн картофеля.

В 1947–1956 годах Англия от картофельной огневки ежегодно теряла 500 тысяч тонн картофеля. А все потери в этой стране за десять лет от насекомых исчисляются в 140 миллионов фунтов стерлингов.

Огромные потери и в лесном хозяйстве. В США, например, от насекомых гибнет в 100 раз больше леса, чем от болезней и пожаров, в ФРГ только личинки жуков-короедов уничтожают древесины во много раз больше, чем используют в промышленности этой страны.

Список потерь от насекомых в сельском и лесном хозяйстве можно было бы продолжать чуть ли не до бесконечности. Но можно подвести черту, назвав цифры, оглашенные на Международном конгрессе по защите растений, который состоялся в 1957 году в Гамбурге: ежегодно насекомые и грызуны уничтожают ¹/₅ всего мирового урожая пшеницы, ¹/₆ картофеля,¹/₂ яблок…

Но тут, очевидно, напрашивается вопрос: насекомые очень малы, каждому требуется очень немного, чтобы насытиться, — откуда же гигантские цифры потерь?

Начнем с того, что одному насекомому действительно надо не так уж много пищи, и практически десяток, даже сотня особей не страшны. Но не всегда.

Некоторые насекомые, такие как бабочки например, питаются нектаром, а некоторые вообще не едят — у них даже нет ротового аппарата, — и живут они за счет питательных веществ, накопленных гусеницей. У других едят и взрослые и личинки. Но личинки всегда гораздо прожорливее. Это понятно: ведь они растут, превращаются из крошечного, часто едва видимого существа, которое появилось из почти микроскопического яичка, в довольно крупную личинку или солидную гусеницу.

Например, гусеница тутового шелкопряда, появившись на свет из яичка, имеет длину 0,3 сантиметра и весит 0,0004 грамма, а через некоторое время длина ее достигает 7,3 сантиметра. К этому времени она весит более 3,5 грамма. То есть в длину гусеница увеличилась в 23 раза, а в весе — более чем в 9 тысяч раз. Бабочка сиреневого бражника увеличивает свой вес за это же время в 20 тысяч раз, ивового древоточца — в 72 тысячи раз! И это не исключение: с теми или иными вариантами — правило. А раз гусеница так растет, то ей и еды надо много. Действительно, она ест почти не переставая, делая перерыв лишь на несколько часов сна. Поэтому не удивительно, что 400–500 гусениц белой американской бабочки могут уничтожить всю листву дерева 10 — 15-летнего возраста. Не удивительно, что всего десять личинок майского жука, живущие в земле, могут уничтожить всю травянистую растительность или погубить саженцы и сеянцы на квадратном метре.

И все-таки не этим страшны насекомые. В конце концов, сотня, тысяча, наконец, миллион насекомых, не так уж страшны. Но… Если бы их был миллион!

Бабочка лугового мотылька — маленькая, незаметная. Весит она всего 0,025 грамма. Сколько нужно такой крошке? Пустяк! Но к концу лета потомство только одной бабочки весит 225 килограммов. И за время развития эта «семейка» съедает 9 тонн зеленой массы. Одна семья!

Крохотная, едва видная обыкновенная тля. Она для своего размера — обжора: в сутки выпивает от 90 до 115 миллиграммов сока растений. Но растения сильные, такая потеря сока для них — ничто. И если бы тлей на растении было 10, или 100, или даже 1000 штук, вопрос не стоял бы так остро. Но представь себе, что потомство одной тли, если оно все выживет, может за одно только лето покрыть всю землю сплошным слоем. А количество насекомых, появившихся от одной только мамаши — обыкновенной тли (с детьми, внуками, правнуками, прапра… и так далее), можно было бы записать единицей с двадцатью семью нулями, потомство кровяной тли — единицей с тридцатью нулями, а потомство одной капустной тли, если бы выжило, к концу лета весило бы 800 миллионов тонн — примерно в 40 раз больше, чем все люди на Земле. И вот если это количество перемножить на 90 — 100 миллиграммов, то… Ну да, конечно, такого количества тлей не бывает — подавляющее большинство гибнет. И все-таки насекомых остается достаточно.