— Где младшие? — резко осведомился Хаб, явно недосчитавшись больше десятка птенцов.

И снова мне пришлось держать ответ. Встав со скамьи, я на краткое мгновенье посмотрела в глаза создателю и тут же опустила взгляд.

— Это тоже моя вина, мастер.

По лицу Хаба пробежала тень раздражения. Поджав губы, он спросил:

— Что на этот раз?

— Все та же проблема в «детской». Я отправила туда младших для выяснения обстоятельств.

— Напомни-ка мне, — слова мастера ожгли ядом, — какие такие обстоятельства?

Мне хотелось вздрогнуть, пошевелить рукой или хотя бы пальцем. Но приходилось, уткнувшись взглядом в стол, отчитываться перед Хабом.

— Фострэ плохо закрыли люк в «детскую». Двое из стражей… — я облизнула губы, пытаясь скрыть нахлынувшее волнение, — … съедены. Думаю, среди фострэ был конфликт. Я доверила это дело младшим собратьям. Они все выяснят.

Кажется, создатель удовлетворился моим ответом. Но несколько старших вампиров слишком подозрительно глянули в мою сторону. Не поверили. Жаль. Ведь я ни слова не солгала. Всего лишь недоговорила, как выразился бы Ноан.

— Прескорбно, что мы не в полном сборе. — Мне так и не разрешили присесть. — Сегодня у нас важная трапеза. Развлечение, которого достойны лучшие мои птенцы. Вы!

Хаб торжественно вскинул голову, протянув в широком жесте руки.

В зале не раздалось ни единого шепотка. Не к добру такие заявления.

— Вея, — создатель снова обратил на меня внимание, — ты сказала, что примешь любое наказание за то, что мой подарок испорчен.

Холодное сердце сжалось от противного предчувствия. Тело напряглось, как перед прыжком.

— Но я не накажу тебя, а поощрю. За честность. Подойди ко мне, дитя! — Хаб раздвинул бледные губы в покровительственной улыбке.

Делать нечего. Пришлось подойти.

Бесшумно я приблизилась к мастеру, даже не думая коснуться ступеней пьедестала, на котором стоял каменный трон. Хаб, не вставая, протянул мне старый обсидиановый кинжал: оружие пряталось в складках его наряда. Сколько раз я брала эту вещь? И каждый раз — чья-то смерть. Но руки мои не дрогнули. Я коснулась холодной рукояти.

В мыслях собратьев, я знала, царили сумбур и негодование. По крайней мере, в мыслях тех, кто давно пытался занять мое место «любимицы».

Я старалась не смотреть ни на кинжал, ни на Рику. Но чувствовала, как взгляд вымпирши бледными пятнами расползался по моим щекам. Рика — вот кто должна стать любимицей низкорослого чудовища! Не я.

Создатель кинул зов фострэ. Я ощутила его, как ощутил каждый в этом зале.

— Открыть сегодняшнюю трапезу я позволяю тебе, Вея! — Хаб благосклонно посмотрел на меня сквозь чуть опущенные ресницы.

Внутренне я подобралась. Хотя, куда уж больше?

Слова создателя значили, что пока я искусно не убью жертву, не поднесу ее кровь в золотом кубке Хабу, никто из вампиров не получит еды. Снова марать руки, слышать слова мольбы или проклятья, ловить на себе жалобный или ненавидящий взгляд обреченного…

Луй! Если ты предашь меня, я убью тебя!

В зал вошли фострэ, волоча еле перебирающую ногами детскую фигурку. Что?

Я удивилась лишь на мгновение. На лицо вползла ледяная маска, всегда появляющаяся во время таких вот «представлений». Стоя вполоборота от мастера, я видела в его осанке, взгляде, чуть улыбающихся губах почти что любовь. Он любовался тем, что скоро начнется.

Сайгум, помоги мне сделать правильный выбор!

Девчонку с острыми ушками, проглядывающими сквозь шелк золотистых волос, столкнули в неглубокую яму по центру зала. Приковали цепями тонкие лодыжки и запястья.

Эльфийка не сопротивлялась. Даже не плакала.

Иссандра. Дочь погибшего западника. Узнать ее труда не составило. Нечасто сюда попадали эльфийские дети.

Луй сказал, будто бы девочка непростая. Что же в ней необычного?

— Можно начать, мастер? — ледяным тоном осведомилась я. Ни капли чувств или эмоций.

— Постарайся растянуть наше удовольствие, — почти пропел Хаб, вцепившись в хрупкую девчонку взглядом. Пальцы вампира поглаживали каменные подлокотники трона. Создатель полностью погрузился в предвкушение кровавого пиршества.

«Пора открыть трапезу», — подумала я и неспешно двинулась к центру зала. Очутившись у края ямы, на мгновенье закрыла глаза.

Послать зов Ноану я не могу, иначе создатель перехватит послание. Но подать знак Тарине, чтобы та предупредила братьев, в моих силах.

В полной тишине, я шагнула в яму, одновременно перекинув кинжал в левую руку. Надеюсь, Тарина поняла мой жест. Ага, едва заметно опустила ресницы. Значит, поняла и позовет остальных.

— Дитя эльфийского народа, — непривычно глухо зазвучал мой голос, — ты знаешь, зачем ты здесь?

Я не думала, что она ответит. Девочка выглядела крайне уставшей и безразличной ко всему. Однако эльфийка подняла голову, показав маленькое красивое личико. Такие же, как у отца, ореховые глаза смотрели без страха или ненависти. Вот только мне захотелось отпрянуть от этого взгляда. Девочка оказалась слепой. Ее зрачки не реагировали на свет.

— Я здесь, — эльфийка знала только родную ротанью, — чтобы помочь тебе.

Нежный голос услышали все. Миг я была в оцепенении. Только слышала поползший по залу шепоток, да скрежет ногтей мастера по черному мрамору трона. Эльфийка безумна? Но почему ее невидящие глаза смотрят прямо на меня, будто бы она видит то, чего другим не дано?

— Ты переживешь эту ночь. А я — нет, — совершенно серьезно сказала девочка, без тени улыбки. — И это не твоя вина. Просто одна ты не справишься.

— Начинай, Вея! — крикнул создатель.

— Я попробую, — то ли девочке, то ли Хабу ответили мои губы.

Обсидиановый кинжал черной молнией вылетел из моих пальцев. Я не целилась, но в следующий миг, неестественно взмахнув руками, упала Рика. Ритуальное оружие по рукоять вошло в ее тело, пронзив сердце.

И тут началось то, чего я опасалась больше всего.

Брошенный мною кинжал стал знаком, которого ожидали мои младшие братья и сестры. Тарина мгновенно взвилась в воздух, в прыжке срубив голову сидящему рядом старшему. Нагината оставила кровавую полоску капель в воздухе, которая тут же опала мелкими кляксами.

Завязался бой между вампирами: старшими и младшими. Теми, кто поверил мне и теми, кто шел за Хабом.

Сколько лет я собирала свое маленькое войско, сколачивая вокруг себя верных друзей? И теперь многие из них сегодня встретят вечный сон. По моей вине…

— Ляг и не высовывайся, — бросила я эльфийке, на всякий случай прижав ее спину к полу. Отскочила в последний момент, когда кто-то из старших кинул в меня топор, метя в голову.

Ох, будет непросто.

Отрастив ногти на несколько сантиметров, я ринулась в атаку.

Пока я нападаю на старших собратьев, они не тронут эльфийскую девчонку. Сейчас вампиры поглощены мной. Взбесившейся предательницей.

Рубанув кого-то из врагов по уязвимой шее, я отпрыгнула в сторону. Подол платья, да и коттарди здорово мешали моей маневренности. Пришлось оборвать юбки.

Сконцентрировав всеобщее внимание на собственной персоне, я давала время Ноану освободить девчонку. Надеюсь, младшие успеют.

Расстановка сил в хаотичном сражении изменилась. Мне вдруг стало легче сражаться. Я реже пропускала чужие удары, а противники будто разом потеряли координацию. Вот один из старших — Ойн — занес надо мной тяжелую секиру, но промахнулся, попав в пол у моих ног. Я выбила древко из его рук, насадив вампира на чье-то копье сбоку. А ведь на тренировках старший собрат мог гонять меня всю ночь. Прощай, Ойн.

По бокам появились Миаш, орудующий длинной цепью с тяжелым шипом на конце, и Тарина, отбивающаяся от врагов нагинатой. У входа в зал возникли другие младшие, приведенные Ноаном. Как ни странно, никто из них не пропустил ни одного удара. И тут я поняла.

Лудиней!

Ледвеец воздействовал на вампиров, ослабляя их инстинкты, притупляя чувства. Вот почему противники стали сонными, словно медведи после спячки: вид страшный, а сделать ничего не могут. Сколько сил у старшего брата? Сколько еще у нас времени?