— Нет-нет! — Проскрежетал он. — Честно! Никакую! Ну, Вея, я тебе когда-нибудь врал?

— Да, — ответила я, сильнее притягивая брата за ухо. — И не называй мене Веей. Я Веомага!

— Хорошо-хорошо! Не буду! — Взмолился он. — Только пусти! И я тебе не врал, а недоговаривал. Это разные вещи!

— Чего ты мне не договариваешь сейчас? — в самое ухо прошептала я, чуть сильнее сдавив пальцы.

— Луй! Такой, как ты! Во всем! И ледвеец к тому же!

Я разжала пальцы. Ноан тут же схватился за раскрасневшееся ухо. Состроил обиженный вид и сел на край сундука как раз под картиной. На мою кровать он никогда не претендовал, а посадочных мест в комнате больше не было.

— Ледвеец? — я подвинула брата на сундуке и присела рядом.

— Да, — все еще обиженно отозвался Ноан. — Не заметила сходства между вами? Оба высокие, златокудрые, злые, как сотня голодных упырей! Ладно, — добавил он тихо. — Как две сотни.

За это получил локтем в бок. Ойкнул и покивал.

— Ну, да. Как две сотни голодных упырей.

— Почему Луй сам об этом не сказал?

— Он сказал, — Ноан спрятал усмешку. — Мне. К такой, как ты, боятся подходить даже старшие. Знаешь, тебе это не понравится, но в гнезде шепчутся, будто ты — любимица Хаба. Золотая смерть. Выводы делай сама.

Он вздохнул.

Мы посидели в молчании несколько минут.

Выводы я сделала. Не самые приятные. Выходило, будто я, действительно, Золотая смерть, безжалостно уничтожающая все на своем пути. Но ведь это не так. Это маска…

Неужели искусная личина стала моей собственной?

— Веомага, — шепнул Ноан. — Нам пора. Если не успеем к трапезе, мастер разозлится.

— Да.

Встав, я подошла к дорогому светильнику. Свет, что он давал, показался бы человеку скудным. Но я находила в этом уют. Когда я задула фитиль, Ноан сказал, почесав затылок:

— Не пойму, зачем ты жжешь эту дрянь? У горящего масла противный запах. А свет тебе почти не нужен. Да и дорогое оно, это масло.

— Традиция, Ноан, — позволив себе едва заметную улыбку, я вышла из комнаты.

В клане Хаба любой вампир мог носить оружия столько, сколько желал. Создатель был полностью уверен в тех, кто его окружал, и даже поощрял показное ношение мечей, топоров, ножей. Он говорил, что силу клана не прячут. Мы должны гордиться тем, что умеем. А умели мы многое. Даже Ноан, который никогда не считался сильным бойцом, владел навыками подлого боя. В его одежде всегда находилась пара острых ножей.

Я предпочитала всякому металлу свои собственные когти. И дело было не только в личных вкусах. Мастер Хаб никогда не носил оружия. Значит сам он страшнее любого клинка. Пожалуй, это единственное, в чем я хотела походить на создателя. Мне не терпелось уйти из клана, покинуть гнездо. А для этого нужно стать сильнее мастера.

На первый взгляд — задача невыполнимая. Но у меня впереди вечность. Главное — сохранить мечту.

Поднявшись на первый наземный этаж, мы с Ноаном прошли через тронный зал. Сюда уже подходили вампиры постарше. Они тихо вели беседы в ожидании создателя. Переговаривались о тренировках, охоте. Но самой излюбленной темой оставались люди. Я заметила, что старшим нравилось смаковать трудности человеческих стран, решать вопросы их внешней и внутренней политики. Хорошо, что сами люди не догадывались, о том, кто помогает им сначала создать, а затем решать все это множество проблем.

Больше я не вслушивалась в разговоры. Да и в зале расхаживало всего-то пять вампиров. Другие занимались более важными делами.

Только мы спустились по ступеням в холл, как из правого крыла вышли два младших вампира: Тарина и Миаш.

Тарина метиска. При человеческой жизни ее кожа имела яркий бронзовый загар. Теперь же она чуть посерела. Но волосы сохранили нежный соломенный цвет. Тарина завязывала их в тугой высокий хвост. По всей длине его перехватывали шнуры, не давая отдельным прядям выпасть и случайно попасть в глаза. Ее излюбленным оружием была западная нагината — тонкое легкое копье-меч, которым научила ее сражаться при жизни мать. После смерти мастерство Тарины возросло многократно! С нагинатой вампирша не расставалась ни на миг.

Миаш асор[23], соплеменник Ноана. Тоже высокий, белокурый. Но ему не хватало правильности в чертах лица. Зато он обскакал старшего брата в воинском мастерстве. Миаш в свои сорок обвесился оружием, словно манекен: большой меч крепился за спиной, два коротких — по бокам. В голенищах сапог скрывались ножи. На поясе болтались метательные звезды с острыми гранями.

Будь Миаш по-прежнему человеком, рухнул бы под тяжестью собственного арсенала.

Тарина приблизилась к нам:

— Доброй ночи, старшая! — обратилась ко мне вампирша. Она чувствовала себя обязанной за то, что семьдесят лет назад я вытащила ее из «детской», рассказала о ее талантах мастеру, чем дала шанс на существование.

Миаш поклонился в знак приветствия. Он, как и Тарина, оказался в замке благодаря мне и Ноану.

— Доброй, — кивнула я. — Готовы?

Они сдержано опустили головы.

Тарина и Миаш самые младшими вампиры в замке. Но задирать их никто не смел. Раньше я не догадывалась, почему. А сегодня поняла: из-за меня. Раз уж по гнезду ходят слухи о том, что я любимица Хаба, то лучше не тянуть руки к тому, что принадлежит мне. То есть, к Ноану, Тарине и Миашу.

Хоть какая-то радость от титула «Золотой смерти».

— Идем, — я, оправив рукава коттарди, вышла из замка.

Вокруг, сколько хватало взгляда, расстилалась выжженная солнцем степь. Почти пустыня.

Как отличались эти земли от Ледвеи!

Под ногами желтела скудная пожухлая трава, выступали камни, да укрывала все пыль. Иногда попадались маленькие холмы-сопки. К одной из них нам предстояло прогуляться.

Я шла во главе нашего маленького отряда. Со стороны могло показаться — целеустремленно. На самом деле, старалась понять, что имел ввиду Ноан, когда сказал, будто мы похожи с Луем.

От ближайшего валуна отделилась тень и быстро двинулась к нам. Я остановилась. Чутье подсказало, это собрат. Да и какой чужой сможет найти сюда дорогу?

Он остановился в четырех шагах от нас.

Луй! Вот и дождалась.

Он, и впрямь, оказался ледвейцем. Раньше я нечасто обращала на него внимание. Луй постоянно в разъездах. В гнездо возвращался редко. Только для того, чтобы отрапортовать об удачной миссии и взять следующую. За всю мою жизнь в замке я встречалась с ним раз десять. И то поговорить как-то не удавалось.

— Веомага! — соплеменник поприветствовал меня легким кивком. — Ноан! — такого же кивка удостоился мой брат.

— Луй! — Ноан махнул ему рукой. — Благодарю, что сдержал обещание. Знакомься, это Миаш, Тарина.

Ледвеец внимательно, но быстро оглядел младших. Его лицо не дрогнуло. Однако я готова была поспорить, что для себя он сделал много выводов. Уж слишком спокойный взгляд остановился на мне.

— Я слышала, ты ледвеец, старший? — Я не спешила подходить к собрату. Не двинулись и другие.

— Да. Мое полное имя Лудиней.

Он стоял расслабленно, чуть расставив ноги. Оружия при нем я не заметила.

Неужели рассчитывал на вампирьи способности, как и я?

Создатель ценил красоту. Поэтому среди его птенцов никогда не попадались уродцы. Лудиней не выбивался из нашего клана.

Высокий. Широкоплечий. Обладатель немного массивных скул, слегка выдвинутого подбородка. Ледвейская «порода» выдала себя и в четкой линии бровей, прямом носе и чуть пухлых губах. Лицо обрамляли мягкие волны золотых волос.

Внешность коренного ледвеейца. Как и моя.

Одежда Луя больше подходила для долгой дороги, чем для визита домой. Но его это вряд ли смущало.

Пока я осматривала старшего собрата с ног до головы, он тоже оценивающе оглядел меня. Трудно сказать, но, кажется, мы оба остались довольны.

— Наслышан о тебе, младшая, — улыбнулся самыми уголками губ Лудиней.

— А я — о тебе, — пришлось вернуть улыбку. — Странно, что такой вампир, как ты, согласился участвовать в надзоре.