— Люди добрые! — позвала я, медленно выходя в свет факелов. — Помогите! Заплутала!

«Люди добрые», как ожидалось, сперва кинулись на меня, норовив то ли сжечь факелами, то ли проткнуть оружием. Вот тогда я и определилась с выбором. Схватив за горло самого крепкого из них, я отшвырнула его, приложив затылком о каменную стену. С остальными разобралась еще быстрее. К рассвету очухаются.

— Ярун, — я подозвала птенца. Тот неспешно подошел, хмуро разглядывая распластанных на земле людей.

— Зачем ты их убила? — поинтересовался он, склонившись над светловолосым парнем.

— Вампиров? — не совсем поняла я.

— Людей, — недовольно буркнул он.

— Начнем, пожалуй, — я подошла к птенцу вплотную. Ярун немного смутился, но отступать не думал. — Во-первых, создатель всегда прав. Мои действия тобою не оспариваются и уж тем более не обсуждаются.

По хмурому лицу Яруна пробежала странная тень. Как от зубной боли. Ничего-ничего. Я предупреждала, что с ним будет после обращения. Я говорила, что стану центром его бессмертной вселенной. Если он пропустил это мимо ушей, пусть расплачивается сейчас.

— Во-вторых, — сурово продолжила я. — Они живы. Никогда не убивай зря.

Взгляд Яруна немного потеплел. Вероятно, этот постулат не шел вразрез с его принципами.

Я глянула на бесчувственные тела, обвела их широким жестом.

— Выбирай. Кто-то из них станет твоим ужином.

Обычно птенцы в свою первую ночь брезгливо относятся к трапезам. Они воротят клыки от чужих шей, как если б те были намазаны грязью. Но если не научить вампира сразу кормиться правильно, далее сам он наломает больших дров. Не остановится, когда надо, убьет жертву. А это привлечет внимание. Обескровленные трупы всегда популярны у стражи и местного населения.

Ярун побродил от одного человека к другому. Прошло несколько минут, прежде чем он остановился у самого молодого парня.

— Этот, — без колебаний выбрал он.

Вздохнув, я спросила:

— Почему?

— Он молод, — пожал плечами Ярун.

— Это все причины?

— Еще он неплохо выглядит. Вроде бы здоровый.

— Ясно, — подытожила я. — Выбор неверный.

Бывший вестник нахмурился, немного обиженно скосив на меня глаза. Как же ему не нравится, что им командуют! Я думала, Ярун покладистее. Впрочем, чего еще ожидать от упрямца, если он тридцать лет ждал меня только для того, чтобы стать вампиром?!

— Те, — я по очереди указала на тела, — больны. Один из них скоро преставится. Они не подходят.

— Я и сам понял, — огрызнулся Ярун.

— Этот, — я пропустила его замечание, указав на выбранного им парня, — молод. Но по сравнению с остальными, он хилый. Мышц мало. Его кровь не богата той силой, которая нужна молодому вампиру, как ты.

— Пф, — Ярун скрестил на груди руки. — Ты вообще вампира выпила. Я видел.

— Я старая, — самодовольно ухмыльнулась я, почесав уголок рта. — Мне можно. Кровь молодняка для меня, что кровь людей для тебя. — Увидев заинтересованный взгляд птенца, я поспешила предостеречь. — А вот если ты решишься на подобное, то даже я тебя не спасу.

— Почему же? — хитро прищурился Ярун. — Тебе можно, а мне нет?

— Все дело в силе, — начиная терять терпение, я подошла к птенцу. — Чем старше вампир, тем больше в нем силы. В тебе ее где-то около нуля. Пройдет не меньше двух столетий, прежде чем ты сможешь пить кровь собратьев. Уяснил?

— Убедила, — Ярун чуть отступил, отведя взгляд. — Кто же станет моим ужином?

Улыбнувшись, я наклонилась над самым крепким человеком. Он полусидел, прислонившись к стене. Кажется, я чуть перестаралась, и он слишком сильно ударился головой о выщербленные камни.

— Он. Здоровый, — принялась объяснять я, — сильный, мускулистый. В таком теле много силы. Жизненной, имею ввиду. Так. Теперь самое простое. Иди сюда.

Ярун наклонился над жертвой, внимательно слушая мои слова.

— Почувствуй его кровь и кусай туда, куда захочешь.

Птенец придирчиво оглядел человека.

— И почему он не женщина? — пробурчал вампиреныш, забавно принюхиваясь к здоровяку. — Я выгляжу идиотом.

Я не смогла подавить предательский смешок. За что была награждена мрачным взглядом своего дитя.

— Ты выглядишь вампиром, — я ободряюще положила руку на его плечо. — Старайся питаться без свидетелей.

На всякий случай, я огляделась. Но улица была пуста. Сюда не выходили окна. Прохожие в Руинном квартале не слонялись без дела по темным кривым улицам. Все спокойно.

Ярун к этому времени переборол себя и коснулся губами чужой шеи. Как его, бедного, перекосило! Эх, надо было найти какую-нибудь девку. Или нет? Пусть привыкает быть нежитью. Эстетические пристрастия оставим на потом.

Я уловила запах живой горячей крови. Мой птенец окончательно уничтожил в себе человека, сделав первый глоток крови бывшего собрата. Ярун пил неохотно, но с каждой секундой нежить в нем все сильнее заявляла свои права.

— Хватит, — прошептала я, сжав плечо птенца. Он не отреагировал. Естественно. Все его естество занято поглощением добычи.

Ногтями я впилась в плечо Яруна, заставив его взвыть от резкой боли. Он оторвался от человеческой шеи и чуть не набросился на меня. Его глаза полыхали алой жаждой. Пришлось хорошенько встряхнуть птенца, чтобы тот пришел в себя.

— Хватит, — повторила я более настойчиво.

Убедившись, что Ярун меня слушает, я с сожалением указала на истекающего кровью человека.

— Ты убил его.

— Что? — переспросил Ярун, с испугом поглядев на свою жертву.

— Вместо того, чтобы быть аккуратным, ты порвал ему артерию. Видишь, как хлещет кровь?

— Я… не хотел… — на него было жалко смотреть. Беликий! Мне всегда жаль своих птенцов в их первую ночь! Ничто во мне не изменилось, спустя века!

— Хотел, в том-то и дело. Ты — нежить. А нежить всегда хочет убивать.

— И нельзя никак помочь? — с надеждой спросил Ярун.

— Нет, — отрезала я. — Ты был неаккуратен. В следующий раз действуй осторожнее. И, — я скривилась, оглядывая дитя, — ты весь заляпался. Любой болван определит в тебе вампира. Или убийцу. Что, впрочем, одно и то же.

Я отвернулась, подошла к одному из убитых мною вампиров. Подтащила его тело к умирающему. Пусть думают, что человека пил этот герой. Кроме того, вампиреныш на рассвете станет горсткой пепла. Круг замкнется.

Взглянув в небеса, почувствовав на лице теплое прикосновение ветра, я скомандовала.

— Пойдем, Ярун. На эту ночь у нас большие планы.

До рассвета я гуляла с новым птенцом по Руинному кварталу. Пришлось переодеть его и вымыть, чтобы смыть запах крови. Не хотелось встречаться с другими вампирами. Зато с кучкой разбойников я столкнула Яруна намеренно. Прислонившись спиной к холодным камням, я наблюдала, как мое дитя расправляется с маргиналами. А в мертвом сердце просыпалось давно уснувшее чувство. Тепло родственной связи. Когда-то такой ниточкой я была связана со своим уничтоженным кланом. Я помнила, как больно, когда эти ниточки рвутся, а ты ничего не можешь поделать. И рвешь не ты, а кто-то чужой, злобный, отвратительный. Кто-то, кто не может добраться до тебя, но птенцы для него, что для лисицы цыплята. Я отомстила за своих детей. Но трагедия витала надо мной жутким воспоминанием. Поэтому я не обращала птенцов. Боялась, что все может повториться. Но теперь у меня есть Ярун. И я должна сделать все, чтобы он стал сильным, чтобы мог выйти победителем из боя даже со взрослым вампиром. Но на это нужно время. Подготовить птенца за ночь невозможно. Даже года не хватит. Сейчас Ярун слаб. Его единственная защита это я. Хотя то, как он двигается, как обострились его чувства, говорит, что спустя годы, Ярун станет по-настоящему сильным птенцом.

Когда мы вышли к пустырю, на востоке появилась фиолетовая полоска. Ярун устал за ночь, но глаза его горели огнем восхищения. Несмотря на ряд неудач и три убийства, он не разочаровался в своем выборе стать вампиром. Уроки Ярун усваивал быстро. Повторять почти ничего не требовалось.