За свою жизнь я многое видела. И сейчас не удивилась. Но на его любезность ответила своей:

— Веомага. — Можно было по пальцам пересчитать все еще живущих людей, которые знали меня в лицо. Чем не любезность?

— Польщен, — слегка улыбнулся вестник. — Госпожа Веомага, я хочу предложить сделку.

— О, как! — я обошла его, оглядев со всех сторон. Ничего так. Силен, здоров, красив. Несмотря на возраст — лет тридцать пять, — его кровь издает пьянящий жизненный аромат. — Хорошо, я тебя не выпью, а ты мне…

Я сделала жест, предлагая ему продолжить фразу.

— Нет, — он качнул головой, отчего кончики темно-русых волос мазнули по его шее, — я предлагаю тебе дневное убежище. Взамен прошу помощи.

— Не пойму, ты нахальный глупец или глупый нахал? — я скрестила перед собой руки, побарабанив пальцами одной по плечу второй. — Ты соображаешь, к кому обращаешься? Я людям не помогаю. Вампирам — тоже.

— Никогда не поздно начать, — открыто улыбнулся Ярун. — И поправь меня, коль я ошибаюсь. Если бы ты не захотела меня выслушать, то убила бы сразу, как увидела.

— Верно, — немного подумав, промолвила я. — Допустим, я соглашусь. Что за помощь тебе нужна?

— Один богатый купец должен мне большую сумму. Но заставить его платить я не могу. Припугнуть тоже не получится. Он нанял столько охраны, что Алмазный дворец завидует.

Вестник беспомощно развел руками. В его словах я не чувствовала лжи. Ярун говорил искренне, надеясь на помощь. Я поглядела ему в глаза. Только в этот момент я различила их цвет — зеленый. Чистый, как буйная трава поздней весной. Ни желтых вкраплений, ни серых пятен. Такие идеально-красивые зеленые глаза я видела впервые.

— Что ж, — я наконец-то ответила, оторвавшись от зелени чужих глаз. — Я должна знать, что ты не предашь меня. Не позовешь магов, пока я буду спать.

Ночь окончательно опустилась на город. Полная луна светила ярко. Мой собеседник широко раскрывал глаза, чтобы не выпустить меня из виду, я же любовалась их цветом.

— Как я могу доказать свою преданность? — совершенно серьезно спросил Ярун.

— Преданность доказывают птенцы и фострэ. Ни тех, ни других я заводить не стану, — пропела я, подойдя вплотную к вестнику. — Я отмечу тебя. И если ты вздумаешь меня убить, предать, я узнаю об этом.

Ярун вздрогнул. От него дохнуло страхом. Но надо отдать должное, свои чувства он быстро взял под контроль.

Пользуясь моментом, а вернее чуток отпустив в себе жажду, я вгрызлась в его руку чуть выше запястья. Я не ошиблась. Его кровь просто кипела жизнью. Глоток. Второй. Третий. Все! Хватит!

Будь я в возрасте до трехсот лет, меня бы оторвали от вестника только с его рукой. Сейчас пришлось самой с сожалением выпустить запястье.

Порывшись в собственной сумке, я протянула ошалелому Яруну чистый платок.

— Перевяжи, если не хочешь, чтоб туда попала грязь.

Мужчина коротко кивнул и неумело стал обматывать руку. Меня хватило ровно на три секунды.

— Дай сюда, недотепа! — я выхватила платок и потуже перевязала кровоточащие ранки. — Согни руку в локте.

По тому, как Ярун выполнял мои «рекомендации», я поняла, отметить его получилось. Такое оцепенение всегда нападало на людей, попавших под легкое влияние вампирьей силы. Ничего. Сейчас отойдет.

И точно. Через несколько минут Ярун недоуменно посмотрел на перевязанную руку. Перевел задумчивый взгляд на мое белеющее лицо.

— Ты меня укусила, — констатировал он.

— Я тебя отметила, — поправила я. — Скажи спасибо, что ты связался с вампиром, а не с суккубом.

— Спасибо, — слишком серьезно ответил Ярун. Вероятно, представил, чем могло бы все кончиться, будь я демоном страсти. Кстати, никогда не понимала людской суеверной боязни бестелесных чертей и бесов. Каждый выживает, как может. Чего всех собак вешать на демонов?

— На будущее, — не иначе, как по доброте своей, предостерегла я, — чтобы не попасть под простейший вампирий гипноз, не смотри нам в глаза. Гляди, куда угодно, хоть на нос. Но только не в глаза. Теперь показывай, какое дневное убежище ты мне отдашь.

— Идем…

С тех самых пор между нами завязалась довольно крепкая дружба. Если таковая вообще может существовать между вампиром и его гастрономическим объектом. Хотя я его больше не пила. Ни разу. Только грозила изредка, да и то в шутку.

Ярун оказался на редкость интересным человеком. Благодаря княжеской службе, он был грамотен, начитан и любознателен. Несколько раз между нами завязывались самые настоящие споры, в которых я забывала, что он всего лишь обыкновенный человек. Еще меня поражало то упорство, с которым он отстраивал таверну в Руинном квартале. Буквально за год ему удалось создать крепкое двухэтажное заведение с прекрасным подвалом. Не без моей помощи. Как я и обещала, долг с купца вытрясла. Правда, расщедрилась и подкинула немного своих сбережений, припрятанных в тайниках по всему Гуару. Результат превзошел все ожидания.

— Я назову ее «Жирный краб»! — торжественно объявил Ярун, стоя напротив дверей новенькой таверны.

— Почему краб? — недоуменно осведомилась я. — До моря далеко.

Ярун усмехнулся, хитро сощурив глаза.

— Однажды я был на побережье в Ламае[18]. Там готовили крабов. Больших таких, жи-ы-ы-ырных! Светло-синего цвета.

— Они тебя так впечатлили? Эти морские обитатели?

— Ну, да. К тому же, я всегда хотел жить где-нибудь у моря. Любоваться приливами, шумом ветра, рокотом волн… Раз уж мне этого не видать, то пусть хоть таверна называется «Жирный краб».

— Пусть, — согласилась я.

Дела у новоявленного хозяина таверны сразу пошли в гору. Плохо, конечно, что таверну облюбовали местные бандиты, да наемники с большой дороги, зато Ярун всегда был в курсе новостей. Ему вроде бы нравилась такая жизнь. Но однажды я заметила в его изумрудно-зеленых глазах тоску.

Небо уже посерело от подымающегося из-за горизонта солнца. Мы сидели в небольшой комнате, сразу у лестницы на втором этаже «Жирного краба». Ярун печально разглядывал в окно покосившиеся домики Руинного квартала.

— Веомага, — тихо произнес он, — у меня к тебе небольшая просьба.

— Какая? — я тоже смотрела в окно. Только не на землю с ее корявыми постройками, а на небо. На сотни звезд.

— Обещай, что выполнишь ее! — неожиданно потребовал Ярун.

Что надумал мой новоявленный друг? Почему его челюсти сжались, а кожа побледнела?

— Хорошо, — сдалась я под внезапным напором.

— Обещаешь?!

— Обещаю, — знала бы, какое слово даю…

— Обрати меня, — глубоко вздохнув, вымолвил Ярун.

— Что?! — от возмущения я чуть не свалилась со стула. — Сдурел?! Соображаешь, о чем просишь?!

— Я хочу быть бессмертным, — он сжал руки в кулаки чуть ли не до хруста.

— Не бессмертным! — Воскликнула я. — Мертвым!

— Что я теряю?

— Жизнь! Душу! Человечность!

— А они мне нужны?

От такого ответа я бессильно откинулась на спинку жесткого стула. Впервые мне говорили такое. Я уважала некоторых людей именно за то, что они сохранили в себе эти качества. Ярун был как раз таким человеком. И тут вдруг такое.

— Почему ты хочешь стать вампиром? — уже спокойнее осведомилась я.

Он ответил сразу. Не раздумывая.

— Боюсь стареть. Боюсь умереть, — чего-то он недоговорил. Чего-то важного. Слова хотели сорваться с его губ, но он замолчал. Ну, уж нет. Меня так просто не одурачишь.

— Вампиры все мертвы, — я схватила его ладонь, прижав к собственной шее. — Чувствуешь? Холод. Сердце не бьется. Я нежить.

— Ты прекрасна! — воскликнул он, беря мои руки в свои горячие ладони. — Холод не главное!

Я вздрогнула.

— Ах… вот оно, что…

Вытянув холодные пальцы из обжигающих рук бывшего вестника, я сжала губы. До такой степени, что в них вонзились клыки. Глупый человек. Польстился на мертвую красоту.

— Я не могу этого сделать, — лед вырвавшихся слов заморозил даже меня. — Ты слишком привязался ко мне, человек. Вот и несешь всякую ерунду.