— Я с восхищением! А вот как посмотрит на это Геронтий? После наших стычек из-за хождения с крестами он меня не поддержит...
— Я займусь этим, — сказал Иосиф.
— Сомневаюсь в успехе. Впрочем, тебе удалось уговорить его вступиться за того парня, что сидел в башне... Кстати, я давно хочу спросить, отчего ты так за него хлопотал?
— О! Это очень нужный мне человек, Геннадий! Я подозреваю, что он знает кое-что о ереси.
— Так, может, лучше было ему навсегда остаться там, где он находился, — в башне, а ты бы у него все выпытал.
Иосиф улыбнулся снисходительно.
— Ты не знаешь этого человека, Геннадий, а я его знаю. Он умер бы в темнице, не сказав ни слова, в то время как на воле он действует — а значит — рано или поздно мы кое-что узнаем по его действиям.
— Ты уверен?
— Нет. Но другого выхода не было. Я чувствую, что он нам еще пригодится... Каждый день на мою голубятню садятся голуби и приносят известия о нем...
— Я что-то не пойму... Кто же он нам — друг или враг?
Иосиф задумался.
— Трудно это точно определить, Геннадий... Однажды я читал в какой-то латинской книге, что есть вещества, которые, будучи брошенными в смесь двух других, вызывают их взаимную борьбу, но сами в этой борьбе не участвуют и от нее не страдают... Так вот, мне кажется, что он похож на такое вещество — этот Медведев...
Рославль. Дом купца Елизара Быка.
Симон Черный, расслабившись, удобно сидит в мягком кресле, а по ту сторону роскошно убранного стола, подперев кулаками голову, внимательно и сочувственно смотрит на него Елизар Бык.
— Вот так. Я едва выбрался, Елизар. Когда ночью у дома Полуехтова появился Медведев, я не на шутку испугался, хотя ты знаешь, что напутать меня нелегко... К счастью, все обошлось... Правда, Полуехтовым пришлось пожертвовать... Он нам, впрочем, уже не нужен, поскольку главное дело, ради которого мы с ним работали, он выполнил — успешно подготовил двух наших лучших людей в Новгороде к встрече с великим князем. А Иван Васильевич немедля прибежит в Новгород, как только узнает, что там снова зреет заговор. Подождем немного. Сейчас нельзя было рисковать. По моим следам пошел Иосиф Волоцкий. Мне пришлось устроить грандиозный пожар на пол-Москвы, и я растворился в его дыму, заметая свои следы пеплом... Вот только не дает мне покоя этот Медведев... Неужели он что-то о нас пронюхал и сообщил Иосифу?..
— Это невозможно... — Елизар отхлебнул глоток вина. — Но, знаешь, чем больше я о нем слышу — тем больше он мне нравится... Прочти на досуге донесение брата Саввы — увидишь, какой ловкий смельчак этот Василий Медведев... Я все думаю, как бы заставить его поработать для нас...
— Ты полагаешь, он позволит сделать из него игрушку?!
— Ну, зачем же так неуважительно, Симон?! «Игрушку»... Разве, когда ветер вращает крылья мельницы, мы считаем его игрушкой? Нет. Мы ловим его порывы и пользуемся его силой, хотя он мчится по своим делам, а до нас ему нет никакого дела... Так вот, я полагаю, что нам следует взглянуть на Медведева, как на ветер... И когда мы увидим, что он дует в попутную для нас сторону, — подставить крылья наших мельниц... Со всем к нему уважением...
Вельское княжество, стольный город Белая.
Князь Семен Вельский сидит, положив перед собой на стол обнаженную саблю, и пристально смотрит в пространство между стеной и печью. Он мертвецки пьян и беседует с призраками, которые поочередно там возникают. Семен совсем один в огромном пустом тереме. Слуги прячутся по своим пристройкам во дворе, потому что князю ничего не стоит разрубить пополам любого, кто попадается ему под руку в такую минуту.
— Оставь меня в покое, Кожух. — глухо бормочет князь. — Я ведь сделал все, как ты хотел. И бумажку тебе послал... Почему ты смеешься, Кожух?! Постой, не уходи! Отчего ты не хочешь со мной поговорить?.. А кто там, за твоей спиной? Кто это? Эй ты, выходи, чего прячешься?! А-а-а, теперь я узнал. Федор. Ты снова вернулся. Я догадываюсь, кто тебе помог... Вон он стоит — Медведев... Ну-ка, постой, постой. Василий — кажется, так тебя зовут. Ты подожди меня там... Подожди,— Заискивающе попросил Семен и, взяв саблю, попытался встать.
Ноги не слушались его. Наконец он с трудом поднялся и, пряча за спиной саблю, направился в темный угол, и каждый шаг стоил ему неимоверных усилий. Но он шел и улыбался. Широко улыбался...
— Ты ведь не исчезнешь, Медведев, правда? Ты подождешь, пока я пойду к тебе, а?! И мы с тобой выпьем, как некогда пили в замке Горваль... помнишь? Мы с тобой тогда славно хлебнули... Ты еще рассказывал мне всякие забавные истории... И я так смеялся, так смеялся... Вот... Вот... Я уже рядом... Сейчас, дорогой, сейчас...
Князь подошел совсем близко, с торжествующим криком выхватил из-за спины саблю и разрубил пополам стоящего в углу Медведева. Но Медведев продолжал стоять и улыбаться насмешливо и лукаво...
Князь уронил саблю и, ссутулившись, побрел обратно.
Он слышал смех за спиной.
Семен обернулся и увидел, что Медведев уже не один. Его окружила целая толпа... Картымазов и оба Бартенева — отец и сын, Никифор Любич и Федор, Настенька и еще кто-то незнакомый... А потом вдруг откуда-то вынырнул Сафат...
— Ты тоже здесь, татарский пес?.. — без выражения, почти равнодушно спросил Семен.
Сафат зловеще подмигнул и сказал:
— Я считаю дни.
— Ну и считай... — безразлично отмахнулся князь и тяжело уселся за стол.Толпа призраков в углу паясничала и кривлялась, показывая на него пальцами.
— Конечно... — оправдываясь, сказал Семен, — вас вон сколько, а я — один...
Он швырнул в угол кувшин.
Кувшин со звоном разбился, и призраки исчезли.
Сразу наступила мертвая тишина.
— Ладно, ладно, — прошептал Семен, — ты обожди, Медведев... Я до тебя еще доберусь. Ты только обожди...
Белая Русь. Полесье, глухой бор.
Принц Макс изящным движением свесился с коня и легко прикоснулся осмоленным концом факела к догорающим углям. Факел вспыхнул, и, подняв его над головой, принц выпрямился в седле.
— Я готов!
— Хорошо, — сказал Антип.
Он сел в карету рядом с дочерью и попросил выйти сидящую напротив женщину, одетую в богатое нарядное платье.
— Простимся, Варежка!
— Может быть, не надо, а пап?.. — жалобно попросила девочка.
— Нет, дочка, надо. Тебе скоро одиннадцать лет, и я хочу, чтобы ты выросла настоящей барышней. Ты будешь учиться в Вильно, и все станут считать тебя дочерью богатого человека. Ты узнаешь все, что должна знать воспитанная при дворе девушка, а летом будешь приезжать ко мне и постигать тайны нашего ремесла. Хоть это и не девичье дело, но — кто знает? — может, оно тебе когда-нибудь да пригодится. А через семь-восемь лет, когда станешь взрослой и образованной, сама выберешь, где и как тебе жить. Принц Макс проводит вас до Вильно и будет привозить плату за обучение и передавать мои письма, а ты с ним — ответы. Все будут считать его твоим старшим братом.
— Ах, папочка, я вовсе не хочу ехать в Вильно... Я не смогу прожить без леса... Зачем ты это делаешь?
— Ты должна знать как можно больше о жизни... И о той, которую ведут там, и о нашей... Чем больше человек знает, тем легче ему бороться... Я ведь не запрещаю тебе вернуться в нее... Потом... Если ты сама этого захочешь.
— Конечно, захочу!
— Ну, так считай, что я назначил тебе семилетнее испытание. Это — приказ, а мои приказы в отряде, как ты знаешь, исполняются беспрекословно.
Варежка вздохнула.
— Я не плачу, папочка, — ты видишь, что я не плачу... А мне очень хочется заплакать, хотя я и не помню, когда плакала последний раз...
— Ты молодец, Варежка! Ну, прощай и запомни вот что: если случится со мной что-нибудь, есть в этом мире только один человек, которому я спокойно могу доверить твою судьбу... Ты знаешь, о ком я говорю и где этого человека найти?..
