И в это время до него донесся далекий неясный звук. Василий застыл.

Какой-то всадник скакал к замку. Послышались глухие, неразборчивые голоса часовых, скрип открываемых ворот и лязг цепей перекидного моста. Всадник въехал во двор. Если бы Медведев не начал уже подниматься по лестнице, он даже мог бы расслышать, о чем говорил с сонными слугами ночной гость, и даже мог бы увидеть его, но спускаться обратно он счел слишком рискованным и быстро поднялся наверх. Здесь ему пришлось снова спрятаться в нише. По коридору протопал слуга и направился в комнаты князя.

Черт! Как некстати! Наверно, гонец с каким- то спешным делом. Надеюсь, князь не захочет вставать после нашей пирушки и отложит дело до утра. Впрочем, гонец мне ничем не помешает. Это даже лучше. Пока князь будет занят беседой с ним, мы все успеем сделать.

Медведев быстро пересек большой переход и очутился в маленьком закоулке, куда выходила дверь из комнаты Филиппа и Картымазова.

Он успел расслышать глухие проклятия князя и стук сапог, донесшихся со стороны его покоев, по-видимому, в ту минуту, когда слуга, выходя, открыл дверь. Снова все стихло.

Значит, все же встает...

Медведев юркнул в комнату.

Как раз в это время в окно заглянула луна, выплывшая из-за тучи. Увидев Медведева, Филипп и Картымазов поднялись с постели и начали быстро разматывать кровавые тряпки. Настенька закрыла дверь на задвижку. Медведев распахнул плащ и достал свертки.

— Одежда и лестница, — прошептал он, — поторапливайтесь. Князь не спит, а Алеша с лошадьми уже ждет.

Пока друзья одевались, Василий подошел к Настеньке.

— Прости, что напугали тебя этим ряженьем... Это была моя идея. Но лучшего выхода не было... Филипп много говорил о тебе, и даже при свете луны я вижу, что он не преувеличивал твоей красоты.

Настенька смутилась.

— Отец и Филипп тоже много рассказывали о тебе... Спасибо... за все, что ты сделал...

— Нашли время для любезностей... — проворчал в темноте Картымазов.

— Хоть я и очень ревнив, но Вася не в счет! — сказал Филипп и крепко обнял за плечи Василия и Настеньку своими огромными руками. — Эх, и поскачем же мы сейчас — во все копыта!

Картымазов открыл окно.

— Внизу все в порядке, только луна слишком яркая.

В коридоре послышался стук сапог, и где-то внизу захлопали двери.

Все замерли.

— Вот что, — сказал Василий, — когда луна спрячется — быстро спускайтесь. Если я задержусь — подождите меня у Никифора. Я взгляну, что происходит внизу, и остановлю князя, если он вздумает подняться к вам. Если через полчаса меня не будет — везите Настеньку домой, а у Никифора оставьте Алешу!

Никто не успел возразить, как Василий выскользнул из комнаты.

Выйдя в большой коридор, он заглянул в спальню и убедился, что князя там нет. Подумав немного, Василий спустился на нижний этаж и направился к бронному залу пьяной походкой, блаженно улыбаясь, как человек, вспоминающий что-то забавное. Он был еще далеко, когда увидел, что дверь бронного зала открылась и оттуда быстро вышли двое слуг. Стараясь не шуметь, они бегом направились в сторону, где находились комнаты дружинников.

Медведев встревожился.

Что бы это значило?!

Василий осторожно потянул дверь бронного зала. Дверь оказалась запертой. Изнутри едва слышно доносились голоса.

Медведев громко постучал.

Голоса сразу умолкли, некоторое время царила тишина, потом дверь открылась.

Медведев шумно ввалился и одним быстрым взглядом окинул бронный зал.

Князь сидел за столом в своем кресле с высокой спинкой, крепко схватившись за подлокотники в виде львиных голов, сжимающих в зубах золотые шары. Один из арбалетчиков стоял у стола, второй открыл Медведеву дверь. Больше никого не было.

— А-а-а-а? — протянул Семен. — Как хорошо, что ты пришел, а я как раз собирался послать за тобой...

Князь встал со своего места, прихватив по дороге табурет, поставил его в нескольких шагах от стола и, обняв Медведева за плечи, усадил на этот табурет. Василий увидел, что лицо у князя мокрое и капельки воды блестят на гладко выбритом черепе.

Наверно, случилось что-то важное, раз ему понадобилось срочно протрезветь...

Медведев, садясь, незаметно поправил меч, чтобы рукоятка была под рукой.

Князь улыбался во весь рот.

— А знаешь, о чем я подумал?

— Должно быть, о том же, что и я, — простодушно ответил Медведев и весело подмигнул.

Князь подмигнул в ответ и расхохотался каркающим смехом.

И снова, как за столом, лицо его внезапно изменилось, как будто упала с него маска.

— А ведь ты проиграл наш спор, — медленно проговорил он и добавил: — Василий Медведев...

В тот же миг двое арбалетчиков вскинули самострелы.

Медведев еще не успел опомниться от этой неожиданности, как его огорошила следующая.

Из-за спинки высокого кресла князя Семена вышел человек.

В первое мгновение Василий не узнал искалеченного лица с переломанным носом, но угрюмый, пронизывающий взгляд сразу напомнил ему все.

Степан Ярый, схваченный во время ночного налета и назвавшийся Филином, Степан Ярый, убивший незнакомца, похороненного под березой, тот самый Степан Ярый, которого Медведев под страхом смерти велел своим людям стеречь днем и ночью, стоял сейчас здесь перед ним и улыбался.

На секунду повисла мертвая тишина, и вдруг со второго этажа донеслись крики, грохот, бряцание оружия и длинный протяжный вопль Настеньки.

Никогда еще Василий Медведев не попадал в такую ловушку, но даже в эту минуту хладнокровие и абсолютная вера в свою судьбу не покинули его.

Василий резко выдернул из-под себя табурет и, прикрываясь им, как щитом, мгновенно повернул его сначала в одну, потом в другую сторону. Обе стрелы, выпущенные арбалетчиками, почти одновременно вонзились в толстые доски. Василий тут же швырнул табурет в Степана и выхватил меч. Степан уклонился, и табурет, с грохотом ударившись в стену, разлетелся в щепки. Краем глаза Медведев заметил, что князь Семен Вельский, продолжая улыбаться, не шевельнулся и не сдвинулся с места, и это удивило Василия. Он рванулся к столу, но не успел сделать и шага.

Князь Семен резко повернул шар, торчащий из пасти льва в подлокотнике кресла.

Большая квадратная плита пола провалилась под ногами Медведева.

Он рухнул в черный бездонный каменный колодец.

Несколько коротких мгновений продолжалось это падение, но их было достаточно, чтобы Медведев понял, почему так смеялся за столом князь Семен.

Хорошо еще, что я не пожелал сгореть живьем! Хоть бы головой не удариться, что ли?!

Он с грохотом упал на мокрый камень и даже не успел обрадоваться, что голова цела, как толпа людей навалилась на него, вырвала из рук меч, который он продолжал крепко сжимать, и сильный удар обрушился на голову Василия.

Он рванулся из последних сил, но его тут же ударили еще сильнее.

Как хорошо, что Алеша остался!

Эта последняя мысль ослепительно ярко вспыхнула, а затем вязкое серое небытие поглотило Медведева...

...Алеша терпеливо ждал на опушке леса.

Пятеро лошадей спокойно пощипывали траву.

Вокруг было тихо, и полная луна висела над самой головой.

Алеша не беспокоился. Он понимал, что, пока луна не скроется за тучу, они не рискнут спускаться по веревочной лестнице на фоне светлой каменной стены.

Он посмотрел на небо. К луне приближалось облако причудливой формы. Оно было уже совсем близко, и Алеша, подняв голову, неотрывно следил за ним, пока оно не коснулось лунного диска.

Это облако сгубило Алешу.

Если бы он опустил голову, то увидел бы, как насторожились лошади и как бесшумно крадутся по лесу, кольцом окружая его, тени.

И тут его схватили сзади. Ему зажали рот плотной скрученной тряпкой, затянув ее концы на затылке, и набросили на голову мешок.

Алеша не успел даже удивиться, как его уже куда-то поволокли, связанного и беспомощного...

В то утро, когда князя Семена Вельского посетило на редкость хорошее настроение, у князя Федора Вельского настроение было — хуже некуда, ибо все то, что радовало одного брата, никак не могло радовать другого.