Билли подхватил его сзади под мышки, и Скиннер с трудом поднялся на ноги. Он отряхнулся и выпрямился во весь рост.

– Смысла отправлять его по почте нет.

Билли нахмурил брови:

– Почему нет?

– Подумай. Вчера объявили войну. Теперь все перевернулось вверх дном. На почте наверняка царит полный хаос, и твое письмо затеряется и сгинет там.

Билли сомневался, что это было правдой, но теперь никто ни в чем не мог быть уверен. Казалось, что все действительно перевернулось в одночасье.

– Отдай его мне, я ей передам, – предложил доктор, протягивая руку.

– Что-то я не уверен… Откуда мне знать, что вы отдадите его? Простите, конечно, не хочу показаться грубым, но я вам не доверяю.

– Я тебя не виню, но это твой единственный реальный шанс.

Билли неохотно протянул письмо.

– Я зайду завтра, чтобы убедиться, что она его получила.

– Не сомневаюсь.

Доктор Скиннер взял письмо и сунул его в нагрудный карман пиджака.

Крисси сидела с матерью за кухонным столом, когда вернулся доктор Скиннер. Они шепотом обсуждали, как лучше сообщить ему новость о ребенке. Входная дверь яростно хлопнула, и Мэйбл сжала руку дочери. Крисси в ответ натужно улыбнулась, беспокойно глядя в сторону прихожей. Минуя кухню, шаги доктора сразу прогремели вверх по лестнице, озадачив и встревожив обеих женщин. Мэйбл поспешила в коридор и, схватившись за перила, окликнула мужа. Крисси стояла в дверях кухни и нервно грызла ноготь на большом пальце.

– Сэмюэл? Это ты? Что случилось?

Поднимаясь по лестнице, она слышала, как сверху раздается грохот. Он был в комнате Крисси, и Мэйбл с замирающим сердцем вошла вслед за ним.

– Сэмюэл?

Он стоял к ней спиной и рылся в шкафу Крисси, бросая одежду на кровать позади себя. Затем он стащил сверху шкафа потертый коричневый чемодан. Ручка отвалилась, и чемодан рухнул на пол.

– Дьявол! Мэйбл, принеси мне другой чемодан. Потом надо отправить телеграмму твоей сестре.

– Кэтлин? Зачем?

Доктор Скиннер остановился и повернулся к жене. Его лицо побагровело, лоб блестел от пота, а в уголках рта пенилась слюна.

– Потому что твоя дочь – маленькая шлюха, и в этом доме она не останется, своего маленького выродка она тут рожать не будет. Поедет в Ирландию, к Кэтлин.

Мэйбл тяжело опустилась на кровать.

– Сэмюэл, пожалуйста, успокойся. Я знаю, для всех нас это большое потрясение, но…

– Так ты знала? Даже не пытайся защищать ее. Тут не может быть оправданий. Ты не имела права скрывать от меня. А когда этот ублюдок родится? Ты что – собиралась держать его в коробке в саду, как какого-нибудь диковинного зверька?

Мэйбл никогда не видела мужа в таком бешенстве.

Последние слова были полны яда и желчи:

– Она уедет завтра утром.

На следующий день Крисси стояла в своей спальне и оглядывала ее в последний раз. Обои с аляповатыми красными розами, грязновато-зеленая краска, туалетный столик с зеркальцем и расческой, аккуратно лежащими на своих местах, – все это было родным и знакомым. Как вышло, что ее жизнь так внезапно переменилась? Она перепаковала чемодан, в который отец в спешке запихал все подряд, и, приподняв его, удивилась, как мало он весил. За девятнадцать лет ее жизни вещей набралось совсем немного. Она посмотрела на свое жалкое отражение. На ней было ее лучшее зимнее пальто, хотя на улице еще не успело похолодать, из-под шляпы выглядывали аккуратно завитые и уложенные волосы. На мертвенно-бледном лице не было ни кровинки, а ее детские голубые глаза потускнели и наполнились отчаянием.

Она присела за туалетный столик и неуверенно взяла в руки недавно приобретенные румяна. Дрожащими пальцами она растерла их вдоль щек, слегка пощипывая кожу. На лице показался румянец, и Крисси почувствовала себя чуть лучше. Она достала помаду. «Что ж, – думала она, – раз он считает, что я шлюха, мне стоит выглядеть соответствующе». Она нанесла два слоя бледной помады, затем подвела брови и глаза. С лестницы раздался голос матери, и Крисси сунула косметику в сумочку.

– Крисси, пора.

Она глубоко вздохнула, взяла чемоданчик, в последний раз оглядела комнату и направилась вниз по лестнице. Снизу ее ждали отец и мать.

Мэйбл вновь повторила свои наставления.

– Напиши мне, как только доберешься до тети Кэтлин, хорошо? Я буду думать о тебе, Крисси. Я приеду, как только смогу, и я буду там, когда родится ребенок.

Доктор Скиннер усмехнулся, и Мэйбл бросила на него сердитый взгляд.

– Мне жаль, что все так вышло, но ты же понимаешь, не так ли? Твой отец занимает важное положение, и если люди узнают, что его дочь…

– Мама, пожалуйста, давай не будем повторять это снова. Я ужасный человек, я совершила страшный проступок и должна за это поплатиться.

Она опустила глаза в пол.

– Я искренне думала, что Билли любит меня, – прошептала она, – но это лишь доказывает, как сильно люди могут ошибаться.

Из сада прибежал Лео и начал кружить вокруг ее ног. Крисси наклонилась и потрепала его за ухом. Пес энергично отряхнулся.

– Прощай, парень. Я буду скучать. Веди себя хорошо.

Она уткнулась лицом в его шерсть и в последний раз вдохнула знакомый запах. Затем она выпрямилась и повернулась к матери.

– Пообещай, что присмотришь за ним.

Мэйбл смахнула слезу.

– Конечно, Крисси, обещаю.

Она обняла дочь и крепко прижала к себе. Крисси сдержала рыдания, которые чуть было не вырвались у нее из груди. Нет уж, отец не увидит ее слез. Вдруг ей захотелось уйти сейчас же. Узкая темная прихожая давила на нее, и казалось, что на всех не хватает воздуха. Она в последний раз обняла мать и сделала шаг назад, чтобы попрощаться с отцом. Посмотрев в его холодные, мертвые глаза, она поняла, что слова излишни, и, чуть заметно кивнув головой, направилась прочь из родного дома навстречу новой главе своей жизни.

Вечером за окном хлестал дождь. Мэйбл сидела в кабинете и пыталась привести в порядок медицинские карты пациентов. Крисси справлялась с этой работой играючи, и Мэйбл поняла, что дочери ей будет не хватать во многих отношениях, о которых она даже не подозревала. Раздался звонок, и она вздрогнула. Лео бросился в прихожую, звонко лая. Мэйбл оторвалась от бумаг и пошла открывать дверь. Она была не в настроении принимать гостей – при первом же взгляде на ее мрачное бледновато-серое лицо и покрасневшие глаза у любого посетителя не останется на этот счет ни малейших сомнений. Она взяла Лео за ошейник и оттащила в сторону, открывая дверь. Из-за непогоды посетитель надвинул шляпу на глаза и поднял воротник куртки по самые уши, поэтому Мэйбл не сразу его узнала.

– Миссис Скиннер, добрый вечер. Прошу прощения, что потревожил вас, но я хотел бы поговорить с Крисси, если можно.

Лео узнал голос Билли и радостно затявкал, вырываясь ему навстречу, так что Мэйбл пришлось отпустить ошейник. Билли нагнулся и почесал собаку за ухом.

– Эм-м… миссис Скиннер, она дома?

Не произнося ни слова, Мэйбл шире распахнула дверь и жестом пригласила его войти.

– Спасибо, – ответил он, снимая шляпу, и провел рукой по волосам.

– Иди за мной, – спокойно сказала Мэйбл, направляясь на кухню.

При ярком свете Билли тотчас заметил, насколько измученной выглядела хозяйка.

– Миссис Скиннер, вы в порядке? – спросил он, оглядываясь по сторонам. – Где все?

– У мужа срочный вызов, а Крисси на пути в Ирландию.

– В Ирландию?! С какой стати она отправилась в Ирландию?

Мэйбл закрыла лицо руками и заплакала.

– Миссис Скиннер, пожалуйста, скажите, что случилось? Она прочитала мое письмо?

Она вытерла глаза и посмотрела на Билли, сдвинув брови.

– Какое письмо?

Билли начал нервничать и рассказал, что случилось, говоря все быстрее с каждой фразой.

– Вчера вечером я отдал письмо доктору Скиннеру, чтобы он передал его Крисси. Я шел на почту, но наткнулся на него, и он уговорил меня отдать письмо ему. Сказал, что почтовая служба не работает, потому что объявили войну. Скажите, он передал ей письмо?