Доктор Корнелиус не раз предупреждал его о том, что его ненастоящее лицо крайне уязвимо. Степан всегда берег его и обычно это ему удавалось. Но кто же мог подумать, что какой–то бешеный самоубийца прыгнет на него сзади с дерева?

При падении Степан сильно повредил лицо и теперь испытывал невыносимые боли, а невидимые под воротником швы на шее разошлись, и кровь непрерывно сочилась из них.

На вторую неделю после разгрома разбойников, Степан начал понимать, что ему придется ехать в Вильно к доктору Корнелиусу и просить его о помощи.

А тут дошли слухи об ужасной смерти князя Четвертинского и Богдана Вишни, а также о тех угрозах, которые публично высказал в адрес князя и его ближайших слуг Макс, который один из всего отряда каким–то чудом уцелел. Четвертинский еще до своей гибели успел рассказать Степану, что Макс — правая рука Антипа и очень опасен.

Хорошо еще, что эта проклятая ведьма — дочь Антипа, отправилась вслед за отцом — братья по вере сообщили, что после убийства Четвертинского она тяжело заболела, умерла и была похоронена на кладбище в Вильно.

Степан не был трусом, и угрозы Макса не очень испугали его, и все же он предупредил Бельского.

В отличие от Степана, князь Семен Бельский был вполне удовлетворен операцией. Как ни парадоксально, он был доволен именно тем, что потерял три четверти своих воинов, а радовало его то, что Четвертинский, как это и было заранее условлено, еще перед спешным и досрочным выступлением в лес, выплатил князю Бельскому вперед обещанное жалование, и теперь получалось, что три четверти этих денег некому платить а, стало быть, они остаются в казне князя Семена.

— Послушай, князь, — сказал ему, кривясь от боли, Степан, — я должен ехать к лекарю, но у меня созрела одна мысль и есть очень интересное предложение для тебя. Я прошу, пока меня не будет, обдумать все, как следует, и принять решение.

— Ну, говори.

— Полагаю, тебе пора написать прошение великому московскому князю и перейти на московскую службу со всеми своими землями.

— Да ты верно совсем рехнулся?! Или там, в разбойничьем лагере у тебя вышибли все мозги! Ты что такое говоришь? Я много лет создаю образ верного слуги литовской короны, а ты предлагаешь мне…. И к тому же, там Федор.

— Вот, кстати, — перебил Степан, — кстати, о Федоре. Он добился высоких почестей. Он славный воевода и со дня на день женится на родной племяннице самого великого московского князя, а ведь у него, когда он прибежал в Москву, не было ни клочка земли и ни копейки денег. Выслушай меня внимательно, князь и поверь, я знаю, к чему идет дело. Иван Московский не просто так отдал свою дочь в жены Александру. Он усыпил бдительность глупых литовцев, а теперь шаг за шагом отнимет у них полкняжества, если не все. Белая находится в опасной близости к подвинувшимся на запад границам Московского княжества. И скоро оно поглотит тебя. Москва сейчас сильна как никогда, а Литва слаба! Зачем тебе выступать на стороне слабого? Опереди события! Выступи на стороне сильного! Последуй примеру своего брата. Сейчас у тебя есть много земель, скупленных за ливонские деньги, у тебя есть достаточно золота — перейди со всем этим добровольно в Москву! Сошлись на то, что тебя здесь притесняют в православной вере — и ты сразу будешь там принят с почетом, мгновенно станешь воеводой, у тебя появятся привилегии и почести, а здесь кто ты? Извини, я очень плохо себя чувствую и поэтому говорю тебе правду в лицо. Ты знаешь, что у тебя нет вернее меня друга и слуги.

— Я знаю, Степан, но…

— Прошу тебя, выслушай меня до конца. Ты слышал, что говорил этот Макс? Я тебе докладывал. Он будет преследовать тебя в этом княжестве, где бы ты ни был! Нельзя жить в страхе и вечно прятаться! Однажды, он подстережет и убьет тебя. Макс единственный, кто остался в живых из людей Антипа, и он будет мстить. Тебе хочется жить постоянно озираясь? А вот в Москве он тебя точно, не достанет.

Степан уловил нотку нерешительность в глазах Семена и продолжал нажим:

— Здесь — ничего, а там — все. Прошу тебя, подумай, как следует, пока меня здесь не будет. А не будет меня, вероятно, месяца полтора. Чувствую, придется доктору Корнелиусу искать мне новое лицо.

— Гм, гм, ну что ж, дружище, что–то в твоих словах есть. Я подумаю.

— Не просто подумай — напиши хорошее прошение московскому Ивану, и оно сразу попадет в нужные руки. Признаюсь тебе по секрету: пока я жил в Москве, у меня там наладились кое–какие связи при дворе. Я знаю людей, которые помогут тебе быстро выдвинуться.

— Это правда? — с интересом сверкнули глаза князя Семена.

— Правда, — очень серьезно ответил Степан, — я оказал им кое–какие услуги, теперь они у меня в долгу.

— И кто же эти люди?

— Князь, не требуй от меня имен. Тебе достаточно знать, что это самые приближенные к великому московскому князю люди.

Князь Семен Бельский задумался.

На следующий день Степан Ярый выехал в Вильно.

Доктор Корнелиус осмотрел больного и с присущей ему откровенностью, мягко улыбаясь, сказал Степану, что задержись он еще на неделю, и вместо операции пришлось бы его хоронить.

Однако, учитывая успехи Степана и повышение его уровня в структуре братства, доктор пообещал найти ему подходящее лицо в самое ближайшее время…

Тайнопись Z

От Елизара Быка

Вильно

20 сентября 1497 г.

Симону Черному

в Москве

Дорогой друг!

Я уже сообщал тебе в прошлом письме обо всех подробностях операции, по изъятию денег у банды Антипа, и о нелепой гибели нашего брата Богдана Вишни. Я знаю, как нужны тебе сейчас в Москве деньги и жду надежного случая, чтобы переправить их. Думаю, такой случай представится примерно через месяц. Тот, кто помог нам их добыть, сам их тебе и доставит.

Дело в том, что в связи с неудачным падением Степана лицом вниз во время проведения операции «Антип», Корнелиусу пришлось сделать ему внеочередную операцию.

Кстати, я подумал, что нет худа без добра, и что теперь, когда Степан обретет новую внешность, ты сможешь вторично использовать его в Москве. Весьма любопытная должность, о которой ты мне писал и которая освобождается в связи со старостью того, кто занимал ее до сих пор, я думаю, как раз именно Степану полностью подойдет.

От всей души надеюсь на твою окончательную победу над Софьей, и скорую коронацию НАШЕГО наследника московского престола!

Как только будет назначена конкретная дата, дай мне знать — ради такого события я брошу все свои дела и приеду в Москву, чтобы вместе с тобой отметить успешное завершение возникшего у нас более тридцати лет назад замысла, казавшегося в то время фантастическим и неосуществимым!

Во имя Господа Единого и Вездесущего

Елизар Бык

Сентябрь–декабрь 1497

Антип был похоронен, согласно его воле, рядом с отцом, Филимоном Русиновым, на маленьком лесном кладбище в имении Медведевка.

Проститься с ним пришли все его бывшие люди, живущие ныне в Медведевке и Манино.

Были здесь и старый Гридя Козлов, и охотник–следопыт Яков, женившийся, наконец, на Ксении Кудриной, и Епифаний Коровин с женой, и сын его Никола с женой и детьми, и, разумеется, Неверовы с детьми и внуками и, конечно, Кудрины. Не было только их сына Алеши и Веры, урожденной Коровиной, которые вместе с Анницей находились Кракове и ничего не знали о драматических событиях, которые произошли за время их отсутствия.

Отец Мефодий отслужил заупокойную службу, тихая поминальная трапеза состоялась в доме Медведева, и когда все начали расходиться, Медведев задержал Ерему Селиванова и уединился с ним в комнате–музее.

— Скажи, Ерема, ты видел когда–либо нечто подобное, — Медведев протянул ему лист с точной копией письма Богдана Вишни, изготовленной Алешей.

Ерема взял лист присмотрелся, и глаза его расширились.