— Я вас совсем не понимаю, мастер Иовер, — сказал я. — Если вы хотите меня запутать, то у вас это неплохо получается…

Старик задумчиво покатал рукоять посоха между ладоней.

— Нам известно, что принцы используют вас, Маркус Гримм, — произнес он тихонько. — И мне больно смотреть, как вас постепенно затягивает в этот клубок лжи и предательства.

Слеза Сердца так полыхнула у меня в груди так, что я едва не лишился чувств, окунувшись в багровую круговерть ярости, страха и боли.

— Откуда вы знаете мое имя? — прошептал я, потрясенно наблюдая, как медленно тают мои ледяные клинки. — Что вы сделали?

— Я всего лишь оросил зерно сомнения, прорастающее в вашей душе, — старик наклонился вперед. — Зерно лопнуло, и пустило первые корни…

Эйнион начал напевать что-то себе под нос, и я почувствовал, как силы покидают меня, точно вода, вытекающая из пробитой фляги.

— Но почему? — пробормотал я. — Зачем это вам?

Старик склонился надомной, касаясь пальцами моей груди.

— Это не ваша война, Маркус Гримм. Уходите, пока мы не стали врагами, — мне показалось, что слепые глаза старика глядят мне прямо в душу. — Там, за ущельем Эст-Грабра вас ждут лишь скорбь и разочарование.

— Но я должен! — захрипел я, чувствуя, как крючковатый палец вонзается в мою плоть с легкостью ножа режущего масло. — Я должен отомстить за принцев и за своих друзей. Я делаю то, что должен делать!

— Должен? — маг покачал головой. — Вы никому ничего не должнны, — слепые глаза уставились на меня, будто бы выворачивая наизнанку. — Месть! Какое отвратительное гнусное слово! — смрадное дыхание ударило мне в лицо. — Неужели вы готовы пожертвовать живыми, чтобы отмстить за мертвых?

Пальцы мага сомкнулись вокруг Слезы Сердца, и я закричал от боли. Меня бросило в жар, и я с ужасом почувствовал, как рвется связь с реальностью. Мир всколыхнулся, и раскололся, рассыпавшись мириадами зеркальных осколков.

Тяжело вздохнув, старик с сожалением опустил меня на землю. Высоко в небе мерно раскачивались древесные кроны. Я лежал, не двигаясь, отрешенно наблюдая за игрой солнечных лучей, пробивающихся сквозь золотистые листья, и за белыми облаками, неспешно плывущими к горному массиву Грабра.

— Если бы я вас убил, за мной бы пришел Огнедышащий, — старик вздохнул. — Он, как и вы, был бы ослеплен жаждой мести, и глух к моим словам. Договориться с вашим другом оказалось бы куда сложнее. — Маг вздохнул, разглядывая свои руки. — Тем ни менее, я горжусь тем, что сумел выдержать это испытание…

— Вы хотели забрать то, что вам не принадлежит, — сказал я, глядя на зеленую стрекозу, опустившуюся на расцарапанную коленку Эйниона.

— Признаю, искушение было слишком велико, — кивнул старик. — Но я должен был испытать себя.

— Все хотят заполучить Слезу Сердца, — прошептал я. — Но никто так и не решился стать ее хозяином.

Страх, который мне внушал старик, почему-то исчез. Я словно заглянул на мгновение в его душу и увидел в ней свое собственное отражение. Гротескное, искаженное, однако вполне узнаваемое. Мы с зонтракийским магом во многом были схожи.

Ухватив меня за руку, старик помог мне подняться на ноги. Вот так Отец великанов! Ростом он был пониже меня, и даже юный Эйнион оказался выше на целую голову.

— Когда все это закончится, приходи в Зонтрак как друг, — маг улыбнулся. — Я знаю, что наша встреча не была случайностью.

Расправив разодранную на груди куртку, я оглянулся, разыскивая взглядом своих спутников. Угрюмые скауты молча сидели на своих низкорослых лошадках, изготовив оружие к бою, а озадаченный Досу вертел головой из стороны в сторону, пытаясь отыскать меня среди колышущихся теней.

— Почему вы думаете, что я сбегу? Что смогу предать своих людей? — спросил я. — А если я прикажу вас схватить? Что вы тогда будете делать?

— А вы попробуйте! — юный Эйнион улыбнулся, положил руку старику на голову и на мгновение зажмурился.

Дохнуло холодом, и брови мастера Иовера покрылись потрескивающим инеем. Я почувствовал мощный ток манны, перетекающий от деда к внуку.

— А-а-о-а-а-о! — мальчишка запел.

Голос у него был звонкий и чистый, точно звон хрустальных бокалов. Голова у меня закружилась, а тело налилось непреодолимой тяжестью. Глухо ударилась о землю упавшая с неба птица.

Я тут же вспомнил недавнюю битву с неметами, и боевые чары, на мгновение обездвижившие обе армии. Так вот, оказывается, кто убил принца Северино! В груди у меня тоскливо заныло. Как это было глупо с моей стороны допускать, пусть даже на мгновение, что мы с зонтракийцами сможем стать друзьями!

Вражеские чародеи посеяли во мне зерна сомнений, вывернули меня наизнанку, в который раз доказав свое вероломство! Я только скрипнул зубами, не в силах шевельнуть даже пальцем.

— Прощайте, — мастер Иовер махнул рукой. — Надеюсь, что мы еще свидимся.

Эйнион подхватил старика под локоть и, не прекращая петь, зашагал по дороге. Я смотрел на удаляющуюся сутулую спину мага, на весело приплясывающего мальчишку, и чувствовал, как корни сомнений разрастаются во мне с каждой секундой.

Пожертвовать живыми, чтобы отомстить за мертвых? Обман? Ложь? Были ли принцы на это способны? Зачем? Какой в этом смысл? Кто такой Иовер Треас — друг или враг? Рядом не было никого, кто смог бы дать ответы на все мои вопросы.

Краем глаза я увидел, как из подлеска появилась гибкая фигура в пятнистой скаутской форме. Ловко перепрыгнув через канаву, скаут выбрался на дорогу, скинул с плеча лук и натянул алую тетиву.

Стрела ударила Эйниона в затылок с такой силой, что мальчишка даже перекувыркнулся через голову. Его тонкие смуглые руки лишь раз взметнулись точно крылья подбитой птицы, и он застыл, уткнувшись лицом в перепаханную землю.

Мастер Иовер остановился, опираясь на посох и вытянул руку вперед, словно пытаясь дотянуться до мертвого внука. Его седая голова поникла, а колени подогнулись, точно от навалившейся сверху непомерной тяжести.

— Стойте! — я попытался остановить скаутов, однако они меня будто бы и не слышали.

Опустив копья и натягивая луки, они бросились вперед, готовые отомстить за смерть малолетнего принца Северино.

— Месть, — повторил я, сжимая кулаки. — Какое отвратительное гнусное слово!

Земля загудела и затряслась у меня под ногами. Слева и справа замелькали покрытые черными попонами конские спины, руки, сжимающие копья, и колчаны наполненные стрелами. По разбитой грунтовой дороге закружили пыльные смерчи, мелькнули подвязанные шнурами конские хвосты, и напряженные спины скаутов.

Все произошло очень быстро. Практически мгновенно. Только что скауты были тут, и вот, они уже исчезли в клубящемся багровом мареве.

Я схватил бегущего Бениго за рукав куртки, и притянул его к себе. Сзади появился Досу, верхом на своем вороном. Рот у мастера-скаута был открыт, а губы беззвучно двигались.

Бениго выхватил из висящего на плече колчана новую стрелу, и попытался вырваться из моей хватки.

— Где Аш? — закричал я, крепче сжимая пальцы. — Что с ним?

Резкий порыв ветра, точно боевой молот, врезался мне в спину, и воздух наполнился кусками летящих мертвых тел.

Разорванная пополам лошадь пролетела над нами и врезалась в ошарашенного Досу, выбив его из седла на землю. Окровавленная голова с разинутым в боевом кличе ртом и длинной развевающейся косой, вылетела из облака пыли, и запрыгала по дороге, точно мяч для игры в траки.

— Досу! — я развернул Бениго лицом к себе, чтобы он смог читать по губам. — Помоги ему! Я пойду, погляжу, что произошло там, на дороге!

Сделав несколько шагов вперед, я отшатнулся, едва не столкнувшись с окровавленной шатающейся лошадью ковыляющей мне навстречу. Морда у животного была рассечена до кости, правый глаз вытек, а левый глядел на меня с каким-то жутким немым укором. Отступив в сторону, я увидел глубокий кровоточащий рубец, пересекающий ее спину от холки до крупа. Седло, в котором сидел всадник, было разрублено надвое ударом сверху вниз, а из ременного стремени все еще торчала нога в новеньком сапоге с подошвой из жута.