— Ну и как? — фыркнул Досу. — Эти укрепления не рухнули ему самому на голову?

— Руади без труда разбил армию, в десять раз превосходящую его собственную, — Аш пожал плечами. — Он вообще был очень хитроумным полководцем, если, конечно, верить древним историками…

Мастер-скаут в сердцах сплюнул.

— Если хитроумные зонтракийцы и вправду перегородили ущелье, то нам ни за что не поспеть в долину Зондарк к окончанию Великого поста! Боюсь, что они еще вдоволь напьются нашей крови!

Я уставился на далекие горные вершины, стенами вздымающиеся над лесом.

— Но ведь зонтракийцы не могут сражаться во время Великого поста, — возразил я. — Наверняка и на этот раз нас будет поджидать какая-нибудь банда наемников, из союзных им племен…

Скаут отрицательно помотал головой.

— Нет, на священную землю Эст-Грабра наемников не пустят. Боюсь, что на этот раз нам придется биться с самими «Молчаливыми». Эти ублюдки как раз завсегда готовы подраться, и никакие запреты и суеверия их не остановят!

— «Молчаливые»? — я натянул поводья, пропуская мастера-скаута вперед. — Это еще кто?

Досу поежился, настороженно оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что орда «Молчаливых» вот-вот набросится на нас из-за кустов.

— Это личная гвардия зонтракийского короля. Говорят, что их набирают из горных кланов Треаса. Вы, господин, наверняка слыхали истории о великанах Треаса…

Я почувствовал, как по коже побежали мурашки.

— Да, — в горле у меня внезапно пересохло. — Говорят, что маг Теларис был сыном вождя одного из горных кланов…

Через несколько часов солнце достигло зенита, и на лесной тропе стало невыносимо душно и жарко. Наши тени стали совсем короткими, и начали путаться в ногах неутомимых скаутских лошадок.

Стянув с лица влажную повязку, я с жадностью глотнул раскаленного воздуха, а вместе с ним и горькой черной пыли. Пропитанная потом скаутская куртка прилипла к спине, а седло подо мной стало скользким и скрипучим. Вытерев лицо рукавом куртки, я с тоской вспомнил продуваемые всеми ветрами корнвахские степи.

— Сил моих нет волочиться с вами, — передо мной появилась унылая физиономия Аша. — Позволь, я поеду вперед, погляжу, где там запропастились наши разведчики.

— Езжай. Только возьми кого-нибудь с собой, — я повернулся к Досу. — Пускай Бениго едет. Так ты хоть болтать по дороге не будешь.

Досу ухмыльнулся.

— Мудрое решение, господин!

Аш скривился, оттягивая пальцем ворот пропитанной потом куртки.

— Помнится, в бытность твоей нянькой, мне даже и в голову не приходило следить за твоим каждым шагом. Так-то ты благодаришь меня теперь за доброту?

Я только отмахнулся.

— Гляди лучше в оба! Если что, в бой не вступай, пошли Бениго назад, за подмогой.

Хлопнув глухонемого скаута по плечу, Досу на пальцах объяснил, что от него требуется. Бениго коротко кивнул, ловко расчехлил копье и, пришпорив своего скакуна помчался следом за Ашем, который к тому времени уже успел скрыться за поворотом.

— Молодежь! — Досу улыбнулся, провожая скаутов взглядом. — Мне бы их энергию! Вот помнится, в одном из первых походов…

— Постой, — я поднял руку, обрывая скаута на полуслове. — Ты это тоже видишь?

— Что, господин? — Досу прищурился, вглядываясь в облако оседающей пыли. — Ничего я не вижу…

Я привстал в стременах, разглядывая две фигуры, сидящие в тени на стволе поваленного дерева.

— Собери скаутов, и жди моей команды, — приказал я, не решаясь даже на мгновение отвести взгляда от призрачных фигур. — Не нравится мне это.

Нити манны заструились с моих пальцев, однако они прошли сквозь незнакомцев, не встретив даже малейшего сопротивления. Можно было подумать, что все это игра света и тени, обычный обман зрения, если бы не жуткая эманация силы, хлещущая меня своими незримыми щупальцами.

— Мы заждались вас, господин чародей! — голос у незнакомца был зычный, как у человека, привыкшего отдавать приказы на поле боя, или на раскачивающейся палубе корабля, идущего сквозь шторм.

Спрыгнув с лошади, я медленно зашагал по залитой солнечным светом дороге, на ходу стягивая с рук перчатки. Противно засосало под ложечкой. Похоже, что сегодня мне понадобится вся сила, которая у меня есть, и вся храбрость, которая у меня осталась.

Воздух вокруг меня стал густым, точно расплавленная патока. Птицы неподвижно застыли в небесах, а кровь в ушах раскатисто громыхала, будто бы далекие раскаты грома.

Сглотнув наполнившую рот горечь, я собрал манну в леденеющих ладонях, чувствуя, как она застывает, превращаясь в невидимые смертоносные лезвия. По щеке скатилась капля пота, и застыла на подбородке, превратившись в крошечную льдинку.

Еще шаг. Моя нога коснулась колеблющейся линии между светом и тенью. Точно граница, разделяющая два мира. Яркие солнечные пятна всколыхнулись, побежали по земле, проказливыми зверушками взбираясь на колени незнакомца расположившегося на стволе поваленного дерева.

— Присаживайтесь, господин колдун, — в голосе чародея я не услыхал враждебности. — Прекрасный день, не правда ли?

Сидящий на бревне мужчина показался мне глубоким стариком. Его широко открытые глаза были сплошь покрыты бельмами, а лоб и щеки глубокими морщинами. Обращаясь ко мне, он наклонил голову на бок, словно прислушиваясь. Узловатые пальцы рук, с крупными ороговевшими ногтями машинально поглаживали потемневший от времени посох, украшенный незатейливой резьбой, и нитками разноцветных бус.

— Где мои скауты? — спросил я. — Что вы с ними сделали?

Старик хмыкнул, обнажая в улыбке крепкие белые зубы. Улыбка у него была сердечная, неподдельная.

— Нужно же было как-то привлечь ваше внимание, господин колдун, — маг поморщился. — Или вы предпочли бы более формальное приглашение?

Ощущение свирепой мощи, исходящее от старика куда-то улетучилось. Оно истончилось, растаяло, словно снег под солнечными лучами, превращаясь в колышущийся белесый туман, цепляющийся невесомой кисеей за заросли папоротника.

— Кто вы? — я осторожно опустился на корточки, держа ледяные клинки наготове.

Старик одернул кожаную юбку, едва прикрывающую костлявые колени, и обернулся.

— Эйнион, поди-ка сюда, — из тени тут же выступил худенький загорелый до черноты мальчик. — Это мой внук, Эйнион. Он заботится обо мне, и следит, чтобы я не свернул себе шею, свалившись в какую-нибудь придорожную канаву.

— Эйнион, те ва, — мальчик улыбнулся, и протянул мне свою грязную узкую ладошку.

Я уставился на ледяные клинки, торчащие из моих предплечий, и покачал головой. Достаточно было одного неосторожного движения, чтобы мальчишка лишился пальцев. Эйнион громко фыркнул, и уселся рядом с дедом, энергично стуча по бревну голыми пятками.

— Меня зовут Иовер Треас, — старик улыбнулся, успокаивающе похлопывая внука по коленке. — И я отец великанов.

Засмеявшись, я хлестнул клинком по покрытой инеем траве, срезая несколько тростинок.

— Вы — отец великанов? Хорошая шутка!

Внезапно мне стало трудно дышать. Что-то тяжелое словно сдавило грудную клетку, сгибая меня пополам и прижимая к земле. Волна удушающего жара столкнулась с ледяным дыханием манны, превращаясь в шипящее облако пара.

Старик продолжал улыбаться, будто наблюдая за мной исподтишка.

— Выходит, что маг Теларис был вашим сыном?

Я почувствовал, как капли пота на моих щеках превращаются в ледышки. Мне почему-то захотелось вскочить, и со всех ног броситься наутек, только бы не видеть этой снисходительной улыбки и покрытых бельмами глаз.

— Это скорей почетный титул, — старик кивнул. — Но я им пользуюсь только тогда, когда хочу произвести впечатление на молодых заносчивых чародеев.

Прикусив язык, я пристыжено засопел.

— Вы наш враг, мастер Иовер, и если принцы узнают об этом разговоре, у меня будут крупные неприятности.

— Враг? — маг удивленно вскинул брови. — Ну что вы, господин колдун! По ту сторону гор у вас нет врагов, — он кивнул на вершины массива Грабра, возвышающегося над лесом. — Я бы на вашем месте искал врагов совсем в другом месте.