— Ты в этом уверен? — хмыкнул Айс. — Зная нашего друга, я бы за это не поручился…

Проходя мимо нашего холма, Гойо сбавил шаг и чуть заметно кивнул. Его коротко остриженные волосы блестели от капель дождя, а на бинтах, стягивающих грудь, проступило кровавое пятно.

— Гойо! — закричал герольд. — Гойо!

Армия отозвалась грохотом железа. Стальные кулаки застучали по кирасам, топоры загремели по краям щитов, копья ударили в грязь, вздымая тучи брызг.

— Гойо! Гойо! Гойо! — от дружного рева даже земля задрожала у нас под ногами.

Тем временем принц достиг тента, под которым прятался Наймон и опустился перед ним на колени. Прямо в холодную грязь.

Священнослужитель поднял вверх руки, и шум разом прекратился. Тишина стояла такая, что я мог слышать стук дождевых капель по шлему Мордада, хриплое дыхание Айса, и жалобное бурчание в желудке мастера Ингио.

Служки вывели из тента белого козленка и поставили его перед коленопреклоненным принцем.

— Орвад ждет твоей жертвы, — произнес Наймон, вытягивая вперед ладони.

Гойо поднялся с земли, взмахнул молотом, и обрушил его на голову козленка. Удар был такой силы, что голова несчастного животного ушла глубоко в грязь, а тоненькие ножки с позолоченными копытцами взлетели высоко в воздух.

— Милостью Орвада, Отца нашего, я вручаю тебе ключи от мира сего, — священник протянул принцу связку ключей на золотом кольце. — Милостью Орвада, король Мино Гойо — Победитель великанов!

Мордад сбросил куртку на землю, и небрежным ударом локтя разбил корочку льда, за ночь затянувшего бочку с водой. Зачерпнув полный ковш, он пробормотал короткую молитву, сплюнул на землю, и опрокинул его себе на голову.

— Хорошо! — фирганец громко крякнул, хлопая ладонями по мокрым бокам. — Вот, такая погодка мне по душе!

До рассвета оставался еще как минимум час, так что задний двор гостиницы все еще был пуст. Высоко в небе сверкали серебряные гвоздики звезд, а желтый полумесяц, покрытый зелеными пятнами, походил на головку старого миносского сыра, над которой основательно потрудились мыши.

— Какие у вас планы, господин колдун? — Мордад опустился рядом со мной на скамью. Доски жалобно заскрипели под тяжестью его тела. — Быть может, пойдете с нами в Фейр-Ан-Голанд?

Огромная как лопата ладонь раскрылась передо мной. В тусклом лунном свете блеснула квадратная серебряная монета, с профилем бородатого мужчины в рогатом шлеме.

— На этой монете могло бы быть и ваше лицо, господин колдун, — фирганец говорил очень тихо, словно опасаясь, что его могут подслушать. — Только скажите, и я тут же отправлю гонцов к Хромому Лейру, Тейсу-Живодеру и Байоведу-Тысяча-Щитов…

— Это ваши друзья? — спросил я тихонько, не спуская глаз с монеты.

— Друзья? — Мордад ухмыльнулся. — Нет, у этих ублюдков нет друзей, однако, каждый из них кое-что мне задолжал.

— Значит, они тоже наемники? — я поежился, холод, казалось, добирался до самых костей.

— Да, они капитаны, как и я. У каждого отряд от пяти сотен, до тысячи ветеранов, — монета исчезла, и вместо нее появился маленький ножичек, с серпообразным лезвием. — Примите мою верность, и через несколько месяцев будете сидеть на престоле Фейр-Ан-Голанд!

Я только покачал головой.

— Не обессудь, дружище, верность твою я приму с радостью, но вот престол мне и даром не нужен.

Мордад громко засопел, и скамейка вновь застонала под его внушительным весом.

— Думаете, от хорошей жизни подались мы в наемники? — голос верзилы чуть заметно дрогнул.

— Все знают, что кунурр продает своих наемников по всему Островному Союзу, — пробормотал я.

— Более того, мы даже деремся друг с другом за право быть проданными. Чтобы попасть в один из отрядов нужно пройти множество трудных испытаний, — Мордад криво ухмыльнулся. — Всем хорошо известно, что единственное богатство Фейр-Ан-Голанд это бойцы.

— Возможно, именно поэтому на вас ни когда и никто не нападал, — я запрокинул голову к небесам, наблюдая за черной тенью, пересекающей месяц. — Ради мира можно многое стерпеть…

— Стерпеть? — Мордад фыркнул. — Да мы только этим и занимаемся! Вот если бы вы…

Я сжал руку капитана.

— В последнее время я получил множество разных предложений, — сказал я. — Пойми, Мордад, я не могу принять их все, какими бы заманчивыми они не казались.

Фирганец притих, разглядывая блестящий ножичек, зажатый в кулаке.

— Досу умолял меня остаться со скаутами, Жосу предложил вступить в королевскую гвардию, вождь сертов пригласил уехать с ним в степи, и даже принц Гойо под конец прислал своего гонца.

— Чего хотел этот ублюдок? — кулаки великана сердито сжались.

— Предлагал мне место генерала или верховного боевого колдуна, на мой выбор.

Мордад громко засопел.

— Почему же вы отказались? Генерал Мино фигура куда более важная, чем король Фейр-Ан-Голанда!

— Для меня все предложения важны, — улыбнулся я. — В каждом из них есть что-то, что меня влечет. Каждое из них открывает передо мной новую дорогу…

Наемник понимающе кивнул.

— Но вы идете своей дорогой, и не хотите никуда с нее сворачивать?

— Ты все правильно понял, — сказал я, переводя взгляд с пустого гостиничного двора на усыпанное звездами небо. — Я не могу принять чью-либо сторону, ведь я, как мне кажется, обречен вариться в этом котле целую вечность.

Верзила кашлянул в кулак, скрывая улыбку.

— И вы, мой господин, та самая щепотка соли, что придает вкус всему этому вареву!

Постепенно небо начало сереть, и звезды стали пропадать одна за другой. Задул холодный ветер и по двору закружили маленькие смерчи, играющие палыми листьями.

Я подошел к бочке с водой, и поглядел на плавающие в ней льдинки. Из черного колышущегося зеркала на меня уставилось чужое незнакомое лицо. Мурашки побежали у меня по спине. Сколько же прошло времени, с того момента, когда я гляделся в настоящее зеркало?

Незнакомец ухмыльнулся, поднял тяжелую неуклюжую ручищу, и провел ей по голове, ероша грязные засаленные волосы. Во взгляде незнакомца было что-то пугающее, что-то такое, от чего кровь стыла в жилах, а сердце предательски замирало.

Кто это? Кем я стал? Куда я иду?

Я вцепился в края бочки, приблизив лицо к незнакомцу.

— Кто ты? — прошептал я, вглядываясь в хищные, жесткие черты. — Ты друг мне или враг?

За спиной громко хлопнула дверь, и фирганцы один за другим стали выходить во двор на утреннее построение.

Оттолкнувшись от бочки, я выпрямился, и раскрытой ладонью шлепнул по колышущемуся отражению. Льдинки заплясали вверх-вниз, а холодные капли брызнули мне на обнаженную грудь.

Сделав глубокий вдох, я погрузил обе руки в воду по локти. Мыть дважды в день с щелоком! Я ухмыльнулся. Видать, придется нанять слугу, для всяких мелких дел, с которыми мне самому не справиться.

Зажмурившись, я вспомнил, как вчера вечером пребольно ущипнул себя за задницу, пытаясь самостоятельно стянуть штаны. Интересно, решился бы кто из господ рыцарей повторить этот трюк, надев латные перчатки?

С громким треском вода затянулась толстой коркой льда. Бочка жалобно затрещала и закачалась. Балансируя на одной ноге, я все же сумел сохранить равновесие.

Что за напасть? Я попытался шевельнуть пальцами, но без особого успеха. Они оказались намертво замурованными в потрескивающей ледяной глыбе. Слабый ток манны, идущий из бочки, дохнул в лицо зимней свежестью.

Ощущение было необычное, но приятное. Я почувствовал, как манна колеблется с каждым моим вздохом, накатывая мягкими волнами, легкими и шипящими, как пузырьки в желтом игристом вине.

Стиснув зубы, я выдохнул. Но не через рот или нос, а через руки. Лед треснул, и вода в бочке закипела, обдав меня горячим паром.

— Как это мило с твоей стороны, подогреть мне воды для умывания! — ухмыляющийся Айс с любопытством глядел мне через плечо. — Надеюсь, она не слишком горячая?