— А значит, решение буду принимать я. И я лично отвечу перед тобой за его безопасность. Вы отправитесь с Викторией, — в его бесстрастном голосе мне вдруг послышались нотки сожаления.

— Такой вариант рассматривался? — обернулась к нему Варька.

— Да, — чуть помедлив подтвердил он. — Вероятность того, что исход операции будет успешным, снижается на двенадцать процентов.

— Так какого черта?! — возмутилась она.

— Вероятность благополучного возвращения агентов возрастает на семнадцать процентов, — прежним тоном сообщил дядя Сережа и еще чуть помедлив добавил. — Вне зависимости от того, каким будет исход самой операции.

— Но мы не можем рисковать результатом! — повысила голос Варька. — Ты же сам говорил, насколько это серьезно.

— А я не могу позволить чтобы кто–то сказал, будто я потерял человека только из–за того, что не послушался… — он вдруг умолк, вероятно, подбирая для меня определение. — …Дилетанта!

Последнее слово было произнесено громко и с таким пафосом, что я уставился на дядю Сережу в изумлении, но тот уже успел подняться из кресла и направился к дверям.

— Жду вас обеих завтра.

— Я провожу! — поспешно вскочила на ноги Вика и мы с Варькой остались вдвоем.

— Вик, почему ты вечно лезешь в дела, которые тебя не касаются? — грустно вздохнула она. — Это действительно очень важно.

— Имею право, — нахально заявил я. — Даже дядюшка подтвердил. И потом, что может быть важнее твоей безопасности?

— Мало ли что, — улыбнулась Варька. — Знаешь, Вик, на свете есть очень много важных вещей…

— Которые остаются для тебя важными пока ты жива! — бесцеремонно перебил я. — Может быть это и цинично звучит, но…

С мысли я сбился потому что вдруг вспомнил еще кое о чем немаловажным.

— Варь, а этот процент… ну, вашей безопасности, который увеличился на семнадцать. Нельзя ли мне узнать его общую величину? Раз уж при мне об этом заговорили.

— Девяносто восемь и две десятых, — глядя мне прямо в глаза абсолютно честно сообщила Варька. — Теперь это вообще — детская прогулка.

Что–то мне все–таки не понравилось.

— Это правда? — сделав взгляд пристальным как у дяди Сережи я уставился на лежавшую у Варькиных ног Дженни.

Чистоплотное животное встрепенулось и начало вылизывать себя под хвостом.

— У кого–то совести меньше, чем у спаниеля, — укоризненно посмотрел я на свою начальницу. Та и бровью не повела.

— Видели бы вы, с каким выражением лица дядюшка разрешил мне у вас заночевать, чтобы ты ввела меня в курс дела! — вновь возникла на пороге курительной радостная Вика.

— Только не говори, что ты ему не доложила о результатах своих сексуальных упражнений, — криво улыбнулась хозяйка.

— Конечно, доложила, — как ни в чем не бывало гостья порхнула к шкафу с «Бакарди», взяла бутылку и три высоких стакана, потом достала из холодильника лед.

— А что именно? — полюбопытствовал я.

— Варвара слишком эгоцентрична и держит Вика на голодном пайке, — разливая напиток и раскладывая по стаканам лед, сухим официальным тоном начала рассказывать гостья, — что и послужило основной причиной сегодняшнего приключения. К тому же, она считала, что я, задержавшись в доме на некоторое время, так или иначе, попытаюсь затащить его в постель… Тебе все рассказывать или только то, что я считаю ваши отношения достаточно перспективными?

— Я эгоцентрична? — скептически хмыкнула Варька.

— Конечно. И свои принципы ты возводишь в абсолют до глупости.

— Ну, знаешь ли!

— Все знаю, — плюхнувшись на диван, сообщила Вика. — Дядюшка не просил прощупывать твоего кавалера. Хотя, каюсь, подозрения его гнетут самые жуткие. Мне просто было ужасно любопытно узнать, как вы живете, а у меня, по моим подсчетам был целый час.

— Вот, коварная! — возмутился я.

— Варька, он выложил мне все в течении десяти минут. О том, что вы спите в разных спальнях, о ваших подружках, обо всем!

— И после этого ты сознательно обманула дядю Сережу? — нахмурилась Варька.

— После этого я и отдалась, — небрежно кивнула в мою сторону Вика. — Решила проверить, как он выучил главный урок.

— Какой урок? — удивился я.

— Не было никакого урока, — отрезала Варька.

— Я и поняла, что не было, — ухмыльнулась гостья. — При всем том, что у дядюшки крыша едет от твоей гомосексуальности. Он, естественно, подозревает, что для маскировки ты подыскала мужика себе под стать. Вполне естественно ожидать проверки.

— Погоди, он меня что, за голубого считает! — взвился я. — Сам он — педик несчастный!

— Заткнись, Вик! — отмахнулась Вика. — Просто, Варюша должна была ожидать подобной проверки. И того, что проверку эту поручат мне. А уж она знает обо мне все и, могла бы кое–чему тебя научить.

— Все равно, ты бы поняла, — возразила Варька. — Дурочкой я тебя никогда не считала.

— Спасибо. Только ты его не поэтому дрессировать не стала. А потому что, проведя с ним эти ночи, ты бы, пусть частично, но выполнила требование дядюшки зажить, как он говорит, «нормально». А раз принцип нарушен один раз, то уж дальше…

— Все–таки скажи, Вика, он что, правда, меня за голубого принимает? — не унимался я.

— Нет уже, успокойся, — потянулась за своим бокалом гостья. — Тут я его утешила. Он теперь больше за Варюшу и меня переживает.

— Прошлого уже не вернуть, — грустно сказала Варька и тоже взяла бокал. — Вот только, физиономия у тебя была слишком довольная, когда вы с Виком вернулись.

— А я, как поняла, что ты его на меня не натаскивала, — с ухмылкой сообщила Вика, — решила сама его кое–чему научить. Неплохо получилось, между прочим.

— Я надеюсь, что ты не стала… — Варькин бокал замер на пол пути к губам.

— Ты что! — возмутилась Вика. — Я подруг не выдаю. Хоть ты на меня и дуешься.

— Ничего я не дуюсь, просто жалко, что у нас с тобой все так кончилось, — Варька помедлила и все–таки коснулась своим бокалом бокала гостьи. Я тоже полез чокаться.

— Все когда–нибудь кончается, — вздохнула Вика и вдруг предложила. — Ты смотри на меня, как на новую Викову подружку, а? У вас же, кажется, не принято отбивать друг у друга подруг.

Варька пристально посмотрела на гостью:

— Знаешь, милая, всегда бывает первый раз. Хотя, вынуждена признать, на этот раз ему чертовски повезло.

Мало помалу Варька оттаивала. И, возможно, именно от того что идея посмотреть на Вику, как на мою очередную подружку пришлась ей по вкусу. Сообща девчонки приготовили легкий обед, сообща помыли посуду. Хотели было сыграть в бильярд, но, опять–таки сообща, решили не испытывать складывающиеся заново отношения ненужным соперничеством.

— Вика, — у меня тем временем возник очередной вопрос. — А дядя Сережа, он сказал, что будет лично за меня отвечать. Он, часом, переезжать к нам не собрался? А то я с ним долго в одном доме не протяну. У меня нервы не железные.

— Нет, что ты! Но уж, если он пообещал, будешь как у Христа за пазухой.

— За пазухой я бы с удовольствием был у вас с Варькой, — совершенно честно признался я.

— Не отвлекайтесь, голубки! — шутливо прикрикнула Варька. Вопрос обсуждался серьезный. Планировали торжественный ужин.

Провести его решили в сауне. Я было предложил позвать Шурку — последнюю Варькину подружку. Вдвоем они часами пропадали в солярии, где Шура рисовала Варькин портрет. Ню, конечно же. Голая Варька с бокалом в руке, правда, в пол–оборота, так, чтобы лица не разглядеть. У всех наших родственников принято лицо прятать. Вы не поверите, у меня до сих пор нет ни одной Варькиной фотографии. Хотя, время от времени, я снимал ее по всякому: и цифровиками, и на видио, и в одежде, и без. Все заботливо уничтожалось после одного–двух совместных просмотров.

— Нет, — вздохнула Варька, — Шуру нельзя. И знаешь, братик, не говори никому о моем отъезде, как можно дольше. На всякий случай. Информация, она, знаешь…