– Тогда в каком положении оказываешься ты?

– Сажусь в тюрьму за лжесвидетельство. Но я полечу вниз, только лягаясь ногами и размахивая руками. Просто так я не сдамся.

– Что ты собираешься делать?

– Заставлю ее признаться, что они обещали скостить ей срок, если она даст им нужные показания. Я представлю все таким образом, что Гамильтону Бергеру настолько хочется прижать меня к ногтю, что он готов забыть об убийстве первой степени, лишь бы осудить меня и лишить права адвокатской практики.

– Ты сможешь это доказать?

– Вызову Бергера в качестве свидетеля. Покажу ему, где раки зимуют. Ему придется либо признаться, либо начать врать.

– При условии, конечно, что она говорит правду, – заметил Дрейк.

– Подумай сам. У них идеальный случай тяжкого убийства первой степени – и тут они его представляют простым убийством. Вот подтверждение, которое мне требуется.

– А у меня есть хорошая новость, – заявил Дрейк. – Ты выиграл десять долларов.

– Какие еще десять долларов?

– Помнишь, мы сегодня поспорили: цифры в списке Сакетта – это номера украденных купюр или нет?

– О чем ты говоришь, Пол? – голос Мейсона стал резким от возбуждения.

– О списке.

– Откуда ты знаешь?

– Когда позвонил Харви Найлс, я рассказал ему, что случилось с пленкой. Я спросил его, как могло такое произойти. Он клянется, что мой приятель все испортил – или случайно, или преднамеренно. Найлс говорит, что, судя по всему, преднамеренно. Он думает, что, возможно, кто-то узнал, что мы собираемся именно в это фотоателье и подкупил мастера.

– А ты сам как считаешь? – спросил Мейсон.

– Не знаю, Перри, но дело в том, что Харви Найлс вспомнил о том последнем кадре на первой пленке. Он ведь тогда один раз все-таки щелкнул документ, а потом как раз закончилась пленка, он ее поменял и отдал тебе фотоаппарат с новой, на которой было отснято всего четыре кадра. Он пошел в свою лабораторию, проявил первую пленку и выяснил, что последний кадр получился очень четким. Все тридцать шесть прекрасно вышли. Там есть снимки Томаса Сакетта, или Ховарда Прима, или как там его и Хелен Рукер на пляже. Найлс сфотографировал их объятия. Ты помнишь, Сакетт решил, что мы из полиции, когда заметил нас на пляже, и обнял подружку. Ты тогда сразу же понял, что он что-то пытается засунуть ей в купальник. Найлс сумел заснять на пленку этот момент. Снимок очень резкий. При увеличении сразу же видно что-то белое в руке у Саккета и как он пытается его протолкнуть за купальник Хелен Рукер.

– Ясно видно, что он что-то засовывает за купальник?

– Да.

– И ты проверил номера купюр?

– Конечно. Документ получился прекрасно – четкий, как оригинал. Все номера, напечатанные в газетах, есть в этом списке.

– Да, похоже, он настоящий, – заметил Мейсон.

– Никаких сомнений.

– А откуда он у Сакетта?

– Вопрос века. Представляю, что будет в полиции, если узнают, что у Сакетта имелся этот список.

Мейсон с минутку помолчал, размышляя, а затем начал давать Дрейку указания:

– Сделай следующее, Пол. Свяжись с Харви Найлсом, попроси отпечатать где-то полдюжины этих списков размером одиннадцать на четырнадцать дюймов. Затем положи пленку в конверт и запри в надежный сейф. Эти снимки надо хранить в таком месте, где их никто не найдет, и ни один человек не должен знать, где они.

– Как ты планируешь их использовать? – поинтересовался Дрейк.

– Сам пока не знаю, – ответил Мейсон. – Но это мой единственный козырь.

– Лучше, если это окажется туз, чтобы покрыть все карты, – заметил Дрейк.