— Что-то нынче твоя работа затянулась.

Молодой стеклодув, в очередной раз заканчивавший работу над витражом, вздрогнул и, обернувшись, обнаружил позади себя принцессу. Она внимательно смотрела на него своими необычными глазами.

— В королевстве перевелось стекло, принцесса. Мне приходится заказывать его в соседнем, и оттого вам приходится ждать. Вы не сердитесь за это?

— Нет, — вздохнула принцесса, — пускай на этот раз витраж получится самым красивым.

— Жаль, что он будет радовать вас недолго.

— Отчего же?

— Оттого, что в скорости он рассыплется мириадом осколков, принцесса.

— Этого не случится. Я больше никогда не выйду замуж, — заверила его принцесса. — Ты здесь в последний раз. Закончишь работу, и мы распрощаемся.

Когда она вышла, стекольщик незаметно вытащил несколько ярких стекляшек — все эти дни он разбирал к вечеру всю ту работу, что проделал за день, стараясь оттянуть тот момент, когда придётся расстаться с принцессой. Теперь же он был в отчаянии, зная, что видит её в последний раз. А юноша успел всем сердцем полюбить прекрасную Мелюзель во время своих частых посещений.

Но, как ни оттягивал он работу, настал тот день, когда последнее стеклышко было вправлено, и просторное окно, похожее на гигантскую розу, было закончено. Особенно красивым оно был на рассвете и закате, когда золотые солнечные нити преломлялись сквозь рисунок, оживляя его и заставляя сверкать так, что было видно в соседнем королевстве.

Принцесса с восхищением разглядывала рисунок, в который мастер вложил всю свою душу и любовь к ней. Видя её озарённое цветными бликами и неподдельным восторгом лицо, несчастный влюблённый бросился на колени.

— Принцесса, я полюбил вас с самой первой минуты, что увидел! Если вы меня прогоните, я уйду и умру несчастнейшим из смертных. Но, если вы примете предложение и станете моей женой, клянусь, что я найду способ остановить монстра!

Принцесса перевела на юношу взволнованный взгляд. Она и сама не раз возвращалась мыслями к ладному мастеру, и её сердце переставало биться при мысли о том, что она больше его не увидит, и окончит дни в печальном одиночестве.

— Ещё никому не удавалось победить монстра… — печально ответила она.

— Значит, никто прежде ещё не любил вас так, как люблю я, — пылко ответил юноша. — Настоящая любовь преодолеет все преграды. Скажите, что мне надо сделать, чтобы вы ответили согласием?

— Пообещать мне одну вещь.

— Всего то? — с облегчением воскликнул влюблённый.

— Это очень важно, — серьёзно ответила Мелюзель.

— Так, скажите же скорее, о чём речь! Секунда промедления для меня невыносима!

— Но не нарушишь ли ты обещания, которое я с тебя возьму?

— Никогда, моя принцесса! — запальчиво воскликнул юноша.

— Клянёшься?

— Клянусь моей любовью к вам!

— А как велика твоя любовь?

— Я простой стекольщик, принцесса, а потом не умею объяснить её так, как это сделали бы трубадуры и менестрели, поэтому выразил всю её доступным мне способом — в этом витраже.

В этот момент закатное солнце коснулось своими последними, самыми горячими лучами стеклянной поверхности. И Мелюзель, глядя на золотисто-оранжевые, малиновые и багровые отблески, пляшущие на решительном лице юноши, поняла, что он любит её сверх меры. И тут же дала согласие.

Свадьбу отпраздновали, не мешкая, что пошло на пользу приунывшему королевству. Но, веселясь на пиру и глядя на цветные ленты и лилии, которыми были украшены улицы королевства, жители таили на самом дне своих душ опасение и горечь. Они знали, что недолгий период ликования вскорости сменится горестным трауром, ещё более глубоким из-за предшествовавшего ему веселья.

Но вот время шло, а монстр не возвращался, и в душах подданных закралась надежда на то, что он улетел, сгинул где-то в дальних краях, и больше их не потревожит. Королевство постепенно вышло из запустения: купцы снова начали съезжаться сюда, чтобы предложить свои самые роскошные ткани, заморские деликатесы и дорогущие пряности: когда их взвешивали, то на другую чашу весов насыпали золотой песок — так высоко они ценились — а по улицам плыл невообразимый аромат корицы, горького миндаля и кардамона.

Стекольщик не солгал, когда говорил принцессе о своей любви. Его не интересовали богатство, слава и положение. Его сердце не алкало власти и новых завоеваний. А балы он устраивал лишь затем, чтобы доставить удовольствие принцессе. Мелюзель же снова расцвела, как в прежние дни. Шрамы почти изгладились с её тела, глаза вновь заблестели, а её смех всё чаще оглашал коридоры замка.

Единственным обещанием, которое она взяла с супруга, была клятва никогда не заходить в её купальню, которую она посещала по субботам. Даже одним глазком туда не заглядывать. Поначалу стекольщику не составляло никакого труда соблюдать этот запрет. Он был настолько упоён своим счастьем, что даже не задумывался об этом. Он мог в любое время смотреть на принцессу, брать её за руку и заглядывать в радующие душу глаза. И, казалось, день ото дня любил её только сильнее. Но постепенно ему стало не хватать того вечера субботы, который отнимало у него странное обещание, данное принцессе.

На следующее утро Мелюзель всегда была чуточку бледна, чуточку худа и чуточку печальна. Но к обеду всё проходило. И в сердце стекольщика поселилось сомнение. Его яд впитался в кровь, растекся по жилам, достигнув сердца. Эта неуверенность отравляла его, не давая покоя.

«Не иначе, как в вечер субботы принцесса принимает любовника — того, кому истинно принадлежит её сердце. И оттого всегда после этого она печальна, ведь ей на целую неделю приходится расставаться с ним и возвращаться к нелюбимому супругу», — думал стекольщик. И день ото дня подозрение крепло, пока однажды не превратилось в уверенность.

Решив, что клятва не нарушена, если об этом никто не узнает, глупец решил тайком проследить за супругой. И вот настал час, когда Мелюзель, как обычно, обняв своего супруга и коснувшись губами его виска, прошептала:

— До встречи утром, любовь моя. И спасибо за верность клятве.

Эти слова кольнули сердце стекольщика, будто в него попал один из осколков, которые неизбежны при его профессии. Он промолчал, а когда принцесса покинула залу, тихонько последовал за ней. Он был у дверей купальни каких-то пару минут спустя после неё и припал к замочной скважине. Едва он это сделал, как чуть не закричал от ужаса. Вместо прекрасной и нежной Мелюзель, он увидел давешнего монстра, который, как считалось, давно оставил их королевство в покое. Но вот теперь юноша своими глазами видел свёрнутое упругими кольцами и покрытое мерзкой чешуёй тело, раздвоённый и подрагивающий, подобно жалу, язык.

Он хотел немедля ворваться внутрь. Но в последний миг остановился, подумав, что тогда чудовище может причинить вред принцессе. Её же самой нигде не было видно. И, наверное, только мысль о любимой спасла его от участи прежних принцев, движимых лишь любопытством. В этот момент чудище развернуло змеиную головку и зыркнуло на дверь. Юноша отшатнулся и тут же потерял сознание. Очнувшись наутро и вспомнив произошедшее, он ворвался в купальню, и обнаружил там Мелюзель. Принцесса была, как всегда после субботы, печальная и бледна, но жива, цела, здорова, и ни словом не обмолвилась о произошедшем.

С того вечера стекольщик окончательно потерял покой, измышляя средства спасения возлюбленной. Он днями пропадал в библиотеке, обложившись пыльными томами, в надежде выяснить, с кем столкнулся, но всё напрасно.

Принцесса видела, что супруг сам не свой, но никак не могла дознаться о причине. И вот как-то раз юноша решил навестить своего старого мастера, у которого некогда перенял опыт. Видя бывшего ученика столь печальным, он принялся его расспрашивать, и тот, не удержавшись, поведал ему о своём горе. Юноша сделал это лишь затем, чтобы излить душу, а не в надежде на помощь. И потому ответ старого мастера его безгранично удивил: