— И это вас смешит?

— А разве это не весело?

— Прикажете положить ее в вашу кровать?

— Хм… нет, пожалуй, не стоит. Я хочу, чтобы она пришла сама, добровольно.

— Вы уверены, что она это сделает?

— Посмотрим, мой добрый шут. А пока принеси мне карты этих земель.

— Сударыня, вы скучали без меня?

— Не дождетесь!

— Ваши глаза сверкают жаждой мести, вам так хочется убить меня?

— Невообразимо!

— Но вы ведь совершенно не знаете меня. Поговорите с моими людьми, пообщайтесь с воинами, возможно, вы измените свое мнение.

— Интересно, как я могу это сделать, если я заперта в этой комнате?

— Ну что за глупости вы говорите! Вы вольны ходить где угодно и делать что угодно.

— Значит, я могу покинуть замок и вернуться к своим родителям?

— Мне жаль вас расстраивать, но ваши родители вряд ли обрадуются жене казненного заговорщика.

— Ваши речи, словно ядовитый цветок. Каждое ваше слово губит во мне надежду и отравляет мое несчастное существование.

— Так ли оно несчастно? Разве я плохо с вами обращаюсь, что вам не мила жизнь?

— Вы… вы…

— Вы ненавидите меня с такой неистовой страстью, что я начинаю думать, что вы влюблены в меня.

— Клянусь, я бы убила себя, только бы не видеть вашего самодовольного лица! — воскликнула женщина в сердцах.

Король достал из ножен мизерикорд и положил его на стол.

— Прошу вас. Не стесняйтесь. Покончите с собой на глазах тирана.

Виконтесса схватила кинжал, приставила его острием к груди, ее голубые глаза влажно мерцали, король с интересом следил за ней, сидя в кресле и вытянув ноги. Она слегка нажала на рукоятку, прокалывая кожу, но затем вдруг отбросила кинжал в сторону и разрыдалась, осев на пол. Король разочарованно вздохнул.

— Я так и знал. Шут вновь оказался прав. Идите ко мне, Лаура. — Он протянул руку, не вставая с кресла. — Вы были так искренни в своей ненависти, что я поверил. Клятвы — всего лишь слова, они звучали в ваших устах, словно горькое вино моего разочарования.

— Ваша победа — это мое бесчестье, — прошептала женщина, поднимая на короля залитое слезами лицо. — Я не смогла даже такой малости, как убить себя.

— Выпейте вина, Лаура, и идите ко мне. Вы, как и я, сейчас одиноки и нуждаетесь в утешении.

— Вы слишком близко сир, — тихо проговорила женщина, но покорно налила себе вина и залпом его выпила. — Что со мной теперь будет?

— Это я решу завтра, а сейчас идите ко мне, Лаура, — повторил уже более требовательно мужчина.

— Ты ошибся шут.

— Этого просто не может быть! Я никогда не ошибаюсь! А в чем, сир?

— Она пала на второй день. Но в остальном ты был прав, Аль.

— Как всегда, сир. Во всем, что касается вас и женщин — я великий стратег и знаток.

— Так ли? — усмехнулся король, одним легким движением взлетая в седло высокого черного жеребца.

— Сир, я сразу сказал, что она не устоит.

— Но ведь есть где-то женщина, которая предпочтет смерть бесчестию? — задумчиво произнес король — Конечно, есть! И когда-нибудь она обломает вам рога на вашем черном шлеме, — захихикал шут, так же легко вскакивая на пятнистую кобылу. — А если бы виконтесса предпочла смерть вашим объятиям?

— Я бы сделал ее королевой.

— К чему вы прислушиваетесь сир?

— Замковый колокол.

— В будни он звонит, только когда умирает кто-то из благородных.

— Именно, мой верный шут.

Но колокол молчал.

Лаура проснулась, когда солнце стояло уже высоко. Она потянулась, не открывая глаз и смущенно улыбнулась. Король оказался таким… таким… воспитанная в строгости монастыря, рано вышедшая замуж виконтесса даже не знала, что в постели удовольствие могут получать оба.

Короля в комнате уже не было. На душе было непривычно легко и светло, при воспоминаниях о прошедшей ночи сердце начинало биться учащенно, а к лицу приливал румянец. Его большие руки с мозолями от меча, его черные волосы, рассыпавшиеся по подушке, его сильное тело, его нежность и напор, отданные только ей… Как она могла раньше жить без этого мужчины?

Женщина оделась и села к зеркалу расчесывать длинные светлые волосы, когда в комнату без стука вошел коренастый темноволосый воин со свежим шрамом на лице.

— Кто вы? И по какому праву врываетесь в спальню его величества? — строго спросила Лаура.

— Я барон Солки, сир пожаловал мне этот замок в подарок. Со всем движимым и недвижимым имуществом.

— А где король? Я требую объяснений! — Решительно и гордо встала перед бароном Лаура.

— Сир на рассвете покинул стены замка, направляясь в свою резиденцию.

— Как? — растерялась женщина.

— Он просил передать вам это.

Барон поставил на стол две коробочки и криво усмехнувшись, вышел, на секунду задержавшись в двери.

— Сир просил сказать вам, леди, что если вы не захотите воспользоваться его подарком, то вам стоит найти со мной общий язык. Не думаю, что для вас это будет проблемой.

Лаура дождалась, когда новый хозяин замка выйдет, и дрожащими руками открыла коробки. В одной из них на черном бархате зло мерцал тонкий длинный стилет, а во второй — матово блестела черным пузатым боком маленькая бутылочка с круглой крышкой-пробкой.

Выбор за вами, виконтесса.

Колокол так и не зазвонил.

Я люблю тень. Когда ты в тени, на тебя почти не обращают внимания. А это дает больше свободы — освобождает от условностей, обязанностей. Коих в жизни второй принцессы и так слишком много. Пускай у нашего народа и свободные нравы, но если кто-нибудь узнает, что я привязалась к человеку, и расскажет об этом матери, мне несдобровать. Феи должны одурманивать, пленять, а овладев разумом — похищать и вредить. Я же не хочу причинить ему вреда, не желаю даже забирать в свой мир, где сотни лет на Земле пролетят для него, как одна ночь. Все, чего я желаю, это быть с ним, даже больше — остаться. И всеми силами стараюсь поверить, что это действительно возможно.

В день, когда мы познакомились с ним, шел дождь. Он как раз проводил домой свою девушку, и поцеловал ее, прежде чем она выпорхнула из-под его черного зонта в дверь подъезда. Не в силах отвернуться и пойти себе дальше своей дорогой, я незаметно проследила за ним. А несколько минут спустя схитрила и появилась в считанных метрах впереди, так натурально дрожа под каплями весеннего дождя!

Мое предчувствие не обмануло меня. Охнув, мужчина подошел и спрятал меня под своим зонтом. Хоть тот был действительно большим, а я — совсем миниатюрной, замерзшее тело прижалось к незнакомцу, и он ощутил, как я дрожу мелкой дрожью.

— Вы же совсем замерзли! — охнул мужчина, быстро снимая темно-серую джинсовую куртку, которая миг спустя оказалась на моих хрупких плечах.

— Да уж, не повезло. Вот всегда так — забудешь зонтик, и обязательно дождь польет! — улыбнулась я, бросив на него беглый смущенный взгляд.

— Вы далеко живете?

— Далековато, — призналась я, не уточняя, НАСКОЛЬКО далеко.

— Плохо, — пробормотал мужчина: я знала, время уже позднее, и шансов сесть на общественный транспорт не было. — А почему такси не вызовете?

— Кошелек потеряла, — не краснея, соврала я. — Все из-за этого дождя!

— Совсем скверно. Я бы вам помог, но сам свой дома оставил — выскочил вот человека проводить, только зонтик с собой и взял.

— Ничего, что-нибудь придумаю, — попыталась улыбнуться я: так улыбнуться, чтобы мужчина увидел горечь в моих ярко-зеленых глазах.

— Слушайте, мне вот что подумалось, — замявшись, проговорил прохожий. — Я живу совсем рядом. Могли бы зайти ко мне, и я вызову вам такси, а пока машина подъедет — чаем напою. А то честно, не могу вот так вас оставить. Если не боитесь, конечно!