Присели на диван возле журнального столика. Владимир Николаевич, изредка поглядывая на собеседника, курил и слушал короткий рассказ Павла о годах службы в МУРе после университета и длинный, подробный — о деле Янина и тех проблемах, за разрешением которых он теперь и обращается в институт.
— Ну, что же я вам прямо вот так, с ходу, могу ответить, Павел?..
— Иванович.
— Прежде всего, Павел Иванович, отрадна все чаще проявляющаяся закономерность. Я имею в виду участившиеся визиты к нам, ученым, вас, практиков, работников органов дознания, следствия. До недавней поры мы больше к вам обращались за конкретными материалами для своих обобщений, исследований. Кстати, попрошу вас не счесть за труд и попросить товарищей из следственного отдела, чтобы нам обязательно переслали копию обвинительного заключения по делу Янина. Действительно, случай из ряда вон выходящий, и я скажу своим сотрудникам, чтобы занялись им поподробней.
— Обязательно передам, Владимир Николаевич.
— А насчет того, как Феликс Янин, еще совсем юнец и наш советский юнец, дошел до такого звероподобного состояния, — тут ответ вряд ли может быть односложным и исчерпывающим. Так же, как и ответы на многие другие вопросы, связанные с причинами детской преступности у нас в стране. Кому-кому, а вам-то я не должен говорить, что борьба с преступностью, ее искоренение — не одна, две, три, а комплекс мер, дело всего общества. Так что никаких универсальных рецептов вы от меня не ждите.
— Но есть же и какие-то главные, решающие сейчас обстоятельства, на которые следовало бы обратить внимание?
— Есть, конечно.
— Разрешите, Владимир Николаевич, напомнить вам, для примера естественно, ту проблему, которой мы занимались в университете под вашим руководством в студенческом научном обществе?
— Напоминайте. Надо же нам с чего-то начинать.
— Янин утверждает, что он покушался на убийство Данковской под впечатлением зарубежного кинофильма «Золотой зуб». А между прочим, кто-то из нас, старшекурсников, еще в те годы писал доклад именно о том, как ложная романтика, пример западных суперчеловеков оказывают порой существенное влияние на формирование взглядов подростков. Да и в нашей литературе, в нашем искусстве можно было бы найти кое-что в подтверждение этой мысли.
— Стоит ли? И говорено и писано тут предостаточно. Что нового мы можем сказать? И книги, и фильмы, и телевизионные передачи конечно же не должны создаваться их авторами по принципу «дело оружейника ковать хорошие мечи, не заботясь о том, ради чего их пустят в ход».
— Позвольте не согласиться с вами, Владимир Николаевич. По-моему, стоит. И очень стоит. Почему бы юридическим органам не взять на себя контроль… Нет, это не то слово. Почему бы, скажем, при том же МВД не создать совет из писателей, киноработников, журналистов, издателей, деятелей театра, представителей педагогической науки, комсомола? И не поручить этому совету своеобразную консультативную функцию. Чтобы не выходили в свет произведения литературы или искусства вроде пресловутой брошюры «Преступники не скроются».
— Что-то слышал.
— Как же. По ней, как по инструкции, действовала шайка воров — мальчишек из Марьиной рощи.
— Как, говорите, называлась брошюра? «Преступники не скроются»?
— Да. А что?
— Есть, кажется, в последнем обзоре иностранной информации полезное для вас сообщение.
Владимир Николаевич встал, безошибочно нашел в книжном шкафу синюю тетрадь в бумажной обложке и, полистав ее, протянул Павлу.
— Почитайте-ка.
Четкий ротапринтный шрифт позволил Павлу быстро справиться с парой страниц. А хозяин кабинета пока успел обговорить по телефону свои дела.
Вот что сообщалось в служебном вестнике, который Владимир Николаевич подарил потом Павлу, никак не хотевшему расставаться со столь нужным для справки материалом.
«По сообщению «Ти-ви-таймс», Лондон.
Преступники в роли экспертов.
Ушли в далекое прошлое те времена, когда телезритель, наблюдая за действиями преступников на телеэкране, скептически говорил: «В жизни так не бывает». Создатели современных детективов скрупулезно точны: преступления — едва ли не самая достоверная часть создаваемых ими передач. Крупнейшие телестанции капиталистических стран спешат обзавестись консультантами — знатоками уголовного мира. Причем нередко их консультируют бывшие преступники.
Коммерческая телесеть Англии Ай-Ти-Эй демонстрирует новый цикл передач криминальной рубрики «Преступники не скроются». Изменение характера серии (раньше зрители воспринимали преступления глазами полицейских, теперь — глазами преступника, только час назад выпущенного на свободу) повлекло за собой и смену консультантов. Если консультантом серии был прежде уголовный инспектор Джордж Келли, то теперь на его место приглашен 27-летний Колин Холдер, отличный знаток воровского жаргона и повадок преступников, сам побывавший в тюрьме. Бывший преступник правит сценарии серии «Преступники не скроются» за весьма солидное вознаграждение — еженедельно получает он от Ай-Ти-Эй 25 фунтов стерлингов.
Помимо Холдера, за достоверностью в изображении уголовного мира следят… сами английские телезрители. Компания «Редиффюжн», постановщик серии, получает от них многочисленные письма, в которых содержатся советы авторам и режиссерам, а также рассказы из жизни преступников. Надо, впрочем, заметить, что сценаристы «Преступников» не испытывают особой нужды в чужих идеях — тема их серии столь обширна, столь неисчерпаема, что за семь лет существования рубрики они никогда не чувствовали недостатка в материале. Сама английская действительность подсказывает им сюжеты: ведь ежегодно в Англии совершается более миллиона преступлений».
Когда Павел закончил чтение и, так и не выпуская из рук синюю тетрадку вестника, взглянул на профессора, тот улыбался.
— Я, конечно, прекрасно понимаю, что совпадение названий еще ни о чем не говорит, — не сдавался Павел. — Но ведь мальчишки из Марьиной рощи действительно пользовались массовой научно-популярной книгой по криминалистике как руководством. Так ли надо пропагандировать правовые знания? Нужны ли такие, скажем, книги? Или телевизионные фильмы, воспитывающие не презрение, не ненависть к преступникам, а создающие вокруг них ореол героичности, романтизма? Неужели нельзя обойтись без зарубежных кино- и телефильмов, после демонстрации которых нам, несомненно, прибавляется работы?
— Высказались? — Владимир Николаевич сел в кресло, стоявшее рядом с низким столиком, и поудобнее вытянул свои длинные ноги, как бы приготавливаясь к затяжному разговору. — Я догадываюсь, что вы на мне проверяете свои будущие аргументы. Но, ей-богу, не следует так долго ломиться в открытую дверь. Согласен, пусть займет свое место анализ подобной продукции литературы и искусства в той записке, которую вы готовите. И писательский совет при министерстве, безусловно, имеет право на существование. Но учебники по криминалистике, уголовному праву, судебной медицине и многие иные открыто продаются чуть ли не в каждом книжном магазине. Не так ли? Покупай кто хочешь, изучай, вооружайся опытом, знаниями. Ну?
— Одно дело — специальная литература, а совсем другое — массовая научно-популярная, в которой…
— Не стоит, дорогой Павел Иванович, терять время на спор об этом. Есть, как вы, несомненно, знаете, причины и гораздо более глубокие, и куда они сложнее, чем те, за которые мы с вами сейчас зацепились. Я бы на месте вашего начальства не очень бы торопил вас со справкой. Посидите у нас в институте с недельку, покопайтесь во всяких подходящих бумагах, что у нас уже накопились, с народом нашим потолкуйте. А если вас интересует мое личное мнение, извольте, на кое-что существенное могу обратить ваше внимание…
Ничего не скажешь, здорово это придумал Степан Порфирьевич! Не побывай Павел по совету полковника в институте у Кудринского, как бы он обеднил не только справку — как сузил бы свои собственные представления о том, что ему просто необходимо знать. Сколько впечатляющих цифр, мыслей, наблюдений записал в свой блокнот, чтобы потом разобраться в причинах, породивших те или иные явления, закономерности. Ведь хотя и не хотел себе в этом признаваться, но где-то в тайниках души жила у него заветная мыслишка: когда-нибудь, а заняться все же всерьез научной деятельностью. Ну как, например, пройти мимо такой цифры? Оказывается, в городах преступность в полтора раза выше, чем в сельской местности. Почему? Или еще. Только десять процентов всех преступлений совершают женщины. Насколько тут решающую роль играет психический склад, особенности женского мышления?
