Прибавим, что именно в XII в. под Новгородом в Перыне возникает поселение рыбаков, а в самом городе увеличивается число находок грузил и поплавков от сетей (графики 4, 5, 7, 8).
Если сопоставить вышеизложенные данные с фактом большого разнообразия и специализации рыболовных орудий всех типов в это время (глава III), а также с тем, что на ряде памятников (Рязань, Ярополч-Залесский, Родня, Перынь) в некоторых жилищах орудия рыболовства преобладают над всеми прочими находками, вывод о появлении в русских городах в конце XII – начале XIII в. профессионального рыбного промысла получает необходимое подкрепление. Об этом же говорят пока немногочисленные, но достаточно веские наблюдения над значительным расширением количества объектов лова в Гродно[419] и Волковыске[420], как раз на рубеже XII–XIII вв.
В. В. Седов, внимательно исследовавший Пирово поселение и городской посад Ярополча Залесского, вполне обоснованно отметил, что отсутствие почвообрабатывающих орудий, единичные находки серпов при высоком развитии ремесел и промыслов не позволяют считать земледелие ведущей отраслью хозяйства[421]. Рыболовство для многих жителей стало главным направлением их хозяйственной деятельности. Жилища рыбаков-профессионалов найдены в Старой Рязани[422], несомненно они были в Новгороде[423] и многих других городах.
Появление в городах и их ближайшей округе профессионального рыбного промысла не вызывает удивления. Помимо феодалов, окруженных штатом слуг и холопов, древнерусское городское население состояло из многочисленного посадского люда: ремесленников, купцов, церковного причта и пр. Связь перечисленных категорий лиц с сельским хозяйством быстро слабела. Особенно показательно в этом смысле развитие ремесла. Б. А. Рыбаков насчитывает в крупнейших древнерусских городах накануне татаро-монгольского нашествия около 60 ремесленных специальностей[424]. Ремесло не только выделилось в самостоятельную отрасль хозяйства, но и постепенно дробилось на более узкие профессии. Многие мастера, по мнению Б. А. Рыбакова, уже начали работать на рынок, т. е. приступили к товарному производству[425]. Специализации ремесленников на изготовлении промышленных изделий и отход их от сельскохозяйственной деятельности позволили другим приступить к целенаправленному производству продуктов земледелия и промыслов для реализации их на городском рынке. Так в городах появились огородники, мясники, рыбные ловцы, калачники, кисельники и др.
Рыболовство прочно вошло в круг основных профессий посадского населения. И летопись, подтверждая сделанный вывод, называет рыбу среди главных товаров новгородского торга в первой половине XIII в. В 1228 г. князь Ярослав привел в Новгород переяславские полки для участия в походе на Ригу и «вздоражаша все на торгу: и хлеб, и мяса, и рыбы; и оттоле ста дороговь»[426]. Это свидетельство – ценный довод наших скудных на экономические подробности письменных памятников. Городской рынок сельскохозяйственных продуктов был, по-видимому, еще узок и не мог удовлетворить неожиданно увеличившийся спрос, но он уже существовал и, надо полагать, вполне обеспечивал сам Новгород.
Судя по археологическим данным, помимо посадских ловцов-профессионалов рыбу на городской торг поставляли и крестьяне окрестных селений. Добыча рыбы стала в их хозяйстве важным вспомогательным промыслом. Любопытные сведения попали в летописную статью 1159 г. Ее автор, повествуя о княжеских усобицах середины XII в., сообщает, что князь-изгой Иван Берладник вкупе с половцами на Дунае «пакостяше рыболовомъ Галичскимъ»[427]. Следовательно, за рыбой, по всей вероятности ценной (Дунай до сих пор славится своими рыбными богатствами), предпринимались специальные экспедиции заметного масштаба, если летопись упомянула это событие.
Таким образом, налицо новые успехи процесса общественного разделения труда на Руси. Вслед за ремеслом от земледелия отрываются «домашние» или «добывающие» промыслы, в первую очередь рыболовство, отвлекающее в свою сферу много рабочих рук пригородного и посадского населения. Степень дифференциации и специализации хозяйственной деятельности второй половины XII – начала XIII в. оказывается сравнительно очень высокой. Из регулярной, но малопродуктивной или, точнее, слабо развитой статьи городской экономики лов рыбы превратился в специализированный промысел с определенными чертами товарного производства. Связь его с рынком, зафиксированная источниками, надежно аргументирует этот вывод. Однако рыболовство не стало исключительно уделом профессионалов. Топография находок орудий рыбной ловли на многих памятниках, где вскрыты значительные площади (например, Новгород, Псков, Белоозеро, Рязань, Суздаль, Киевский Подол и др.), показывает, что рыбу по-прежнему добывали во многих хозяйствах. Причем лов велся не только крючными снастями и острогами, но и сетями. Значит, круг сбыта продукции ловцов-специалистов был еще недостаточно широк и удовлетворить полностью потребности населения большого города в рыбе они не могли. Перед нами начальные стадии формирования местных сельскохозяйственных рынков, возможности которых были ограничены и не подрывали натуральной основы большинства хозяйств.
Пути дальнейшего развития рыболовства в древнерусских городах отчетливо вырисовываются в процессе изучения разнообразного актового материала, летописей, писцовых и лавочных книг, сотных выписей, а также подробной документации крупных монастырей и церквей (XVI в.): расходо-приходных книг, книг ключей и т. д. Дополнительные сведения можно извлечь из наблюдений за результатами археологических раскопок в таких городах, как Новгород, Псков, Москва, Дмитров, Старая Русса, Городец на Волге, Путивль и др. Наибольшее значение, конечно, имеют материалы, полученные после многолетних работ Новгородской археологической экспедиции.
Татаро-монгольское нашествие сильно подорвало экономику многих древнерусских городов, нанесло тяжелый удар переживавшему период расцвета ремеслу. Его рыночные связи, установившиеся к XIII в., частично были нарушены[428]. Некоторые из крупнейших культурно-экономических центров (Киев, Чернигов, Галич, Рязань, Переяславль-Русский и др.) или совсем пришли в упадок, или в течение длительного времени не могли оправиться от жестокого разгрома.
Зато северо-западные и северо-восточные города, частично избежавшие общей участи, вскоре преодолели последствия варварского разорения и век спустя жили полнокровной, многосторонней жизнью.
Вслед за татарами на Русь устремились и другие иноземные захватчики. В боях с ними защитники русской земли покрывали себя неувядаемой славой. Но всё-таки литовско-польским феодалам удалось отторгнуть от бывшего Киевского государства многие из его западных и юго-западных княжеств.
Все эти события не могли не сказаться и, безусловно, сказались отрицательным образом на прогрессивном развитии русских городов. «Застой, вызванный разгромом 1237–1241 гг. и последующим установлением татарского господства, продолжался до XIV в.»[429]. Некоторые ремесла исчезли, продукция других стала грубее и проще. Изменился и облик самих городов: резко сократилось строительство каменных зданий.
Произошли ли существенные сдвиги в роли городского рыбного промысла? Хотя в нашем распоряжении находятся главным образом новгородские и псковские материалы, всё же думается: в решении этого вопроса особой ошибки не будет.
