Главной составной частью этих орудий были всем хорошо знакомые рыболовные крючки. На древнерусских памятниках они найдены неоднократно, иногда свыше 100 экземпляров. Специалисты различают крючки по форме, по материалу, по размеру, по способу оформления жала (с бородкой или без), по наличию или отсутствию петли, лопаточки или другого приспособления для крепления лесы. Наконец, существуют крючки, специально предназначенные для определенного сорта наживки или лова соответствующего вида рыб. Современные рыболовные крючки подразделяются по размерам (радиус изгиба), независимо от прочих технических характеристик. Известны крючки якорного типа, имеющие 2–3 и более жал (рис. 18).

В распоряжении автора находилось около 1000 древнерусских рыболовных крючков. Большинство из них изготовлены из обычного кричного железа, жало иногда цементировалось[160]. Медные крючки встречаются чрезвычайно редко. Размеры крючков по длине колеблются от 2 до 25 см, а по радиусу изгиба – от 0,3–0,5 до 2,5–3 см. Они делались из круглого, овального или прямоугольного в сечении стержня. Функциональные особенности крючка определяют его величина и конструкция жала, прочие особенности являются второстепенными, хотя и немаловажными. Уловистость крючка можно повысить, изогнув его в 2 или 3 плоскостях.

В археологической литературе предприняты попытки классифицировать рыболовные крючки, найденные на каком-либо одном памятнике[161], или дать общую типологию древнерусских крючков[162]. Однако знакомство со всем многообразием форм находок такого рода заставляет отказаться от мысли разместить их в стройную систему. Дело в том, что количество индивидуальных, не повторяющих друг друга типов, представленных одним-двумя экземплярами, слишком велико (рис. 6). Лишь некоторые варианты получили более или менее широкое распространение. Во-вторых, строя классификацию на основе формальных характеристик, трудно учесть функциональные особенности вещей. Вот типичный пример: во всех предыдущих работах за один из основных признаков подразделения крючков принималась форма приспособления для крепления лесы (петля, лопаточка, зазубрины), по существу, не оказывающая влияния на способ их применения. Большие затруднения вызывает отсутствие значительных коллекций крючков (за исключением Новгородской), хорошо увязанных со стратиграфией и хронологией памятника. Это обстоятельство ограничивает изучение изменений в конструкции данных орудий наблюдениями общего порядка.

Всё вышесказанное предполагает иные методы классификации древнерусских рыболовных крючков. По-видимому, следует разделить их соответственно прямому промысловому назначению, руководствуясь величиною радиуса изгиба, параллельно учитывая второстепенные показатели. Тогда мы получим две большие группы крючков: 1) для лова на удочку (радиус изгиба до 1 см); 2) для лова на прочие приспособления – жерлицы, донки, закидушки (радиус изгиба свыше 1 см)[163]. Конечно, предложенная систематизация также достаточно условна. Однако она позволяет выявить не только конструктивные особенности, но и некоторые исторические закономерности.

Ужение рыбы удочкой известно людям давно. Наглядное тому свидетельство – наскальные рисунки Скандинавии и росписи египетских гробниц. Достоверных сведений о применении удочек восточными славянами до Х в. у нас нет, хотя не приходится сомневаться, что они были им хорошо знакомы. Наверное, крючками для них служили заостренные сучки, шипы растений, когти мелких животных и птиц. Найденные на более ранних памятниках массивные железные крючки, по-видимому, употреблялись для других снастей. Но с середины X столетия в культурных напластованиях поселений (Новгород, Ладога, Княжая Гора), а также в могильниках (Гнездово) встречаются крючки мелких размеров – скорее всего, предназначенные для оснащения обычных удочек. Большинство из них железные, но есть и медные; у некоторых экземпляров отсутствует бородка (зубец); многие крючки вместо петли для крепления лесы имеют расширение – лопаточку или зазубрины на стержне – цевьё (рис. 11). Помимо крючков в Новгороде, например, от снаряжения древних удочек сохранились веретенообразные поплавки из сосновой коры и осокоря, ничем не отличающиеся от современных (рис. 11)[164]. В качестве грузил употреблялись, надо полагать, кусочки свинца, свернутые в трубочку. Из чего делались лесы, сказать трудно. По всей вероятности, на их изготовление шли жилы животных, конский волос или льняные и пеньковые нити.

Письменные источники ужение удочкой упоминают редко. Есть сведения, что Ярослав Мудрый сидел на берегу Днепра с удочкой, когда ему сообщили о нападении Болеслава на Русь[165]. Просит прислать уду и автор уже отмеченной берестяной грамоты № 124 (конец XIV в.)[166]. В новгородских писцовых книгах конца XV в. среди многочисленных записей о промысле с помощью неводов и сетей встречаются иногда и такие пометки: «Озеро Лешое, а рыба в нем щука да остреци, а ловят удою»[167].

Особого экономического значения лов этот не имел, специальным оброком не облагался и внимания московских писцов не привлекал (во всех сохранившихся Новгородских писцовых книгах указанного времени о нём говорится не более десяти раз)[168]. Правда, в церковно-житийной литературе со свойственным ей преувеличением порою рассказывается о необыкновенно продуктивном ужении удочкой: «и от сея довольно бяше всем братиям к утешению»[169]. Однако подобные известия, конечно, нельзя считать аргументом в пользу большого удельного веса добычи рыбы с помощью удочек. Словом, документы XIV–XVI вв. с очевидностью свидетельствуют о незначительной хозяйственной роли этого промысла.

Сходную картину рисуют и археологические материалы более раннего времени. Как уже говорилось, крючки от удочек встречаются с X в. В коллекциях XII–XIII вв. количество их увеличивается, а конструкция усложняется. В Киеве, Гродно, Новогрудке, Волковыске, Серенске, Браславе, Новгороде появляются находки вычурных, специализированных форм (рис. 6). По-видимому, местные рыбаки стремились подобрать для каждого вида рыбы наиболее уловистую снасть. Тем не менее лов удочкой не был особенно популярным. Нигде крючки для них не преобладают над другими находками. Так, из более чем 120 рыболовных крючков, найденных на Княжей Горе (Родня), лишь около 15 пригодны для снаряжения удилищ; в Волковыске на 29 крючков такого типа приходится 5 или 6; в Новгороде – 9–10 из 32. Некоторое представление о динамике развития ужения удочкой в Древней Руси дает график, составленный по данным раскопок в Новгородском Неревском конце. При его построении учитывались как крючки (график 1), так и деревянные крючки (график 8)[170]. Из графика видно, что удочкой в Новгороде X–XII вв. пользовались редко и лишь позднее она получает большое применение.

Абсолютное большинство древнерусских рыболовных крючков предназначалось для лова крупной рыбы (сомов, щук, осетров) с помощью разнообразных снастей вроде жерлиц, поводков, закидушек, донок и т. п. Они, прежде всего, выделяются своими размерами и прочностью. Самыми распространенными среди них были крючки, изготовленные из уплощенного железного стержня прямоугольного сечения, иногда затупленное жало которых было снабжено бородкой, а удлиненный противоположный конец (цевьё) имел петлю для крепления лесы (рис. 6). Они найдены в Новгороде (17), в Старой Рязани (12), в Гродно (24), в Воине (2), в Волковыске (3), в Пскове (6), на Донецком городище (2), Титчихе (1) и т. д. Хронологически такие крючки известны в слоях всех эпох. Более того, еще недавно ими пользовались при лове щук на живца днепровские рыбаки, называвшие их «секиркой»[171]. Нет сомнения, что и в древности они имели то же назначение: длинное цевьё предохраняло леску от перекусывания ее речной хищницей. Крупные крючки округлой формы обнаружены в горизонтах X–XI вв. Новгорода, Старой Ладоги, Белой Вежи, Воиня (рис. 6). На них, возможно, ловили сомов. Для ловли белуг и осетров в середине прошлого века в низовьях Волги и на Каспии употреблялись прочные крюки без зубца. Близкие к ним по форме крючки происходят из Новгорода, Ярополча-Залесского, Волковыска, Гродно (рис. 6). Большой серией находок (свыше 250 экз.) представлены крючки, напоминающие «секирку», но с более коротким цевьем и лопаточкой (рис. 11). Думается, что они носили универсальный характер. Наблюдая над распространением по территории Древней Руси рыболовных крючков разных форм, почти не удается наметить районы бытования каких-либо определенных типов. То они слишком индивидуальны, то, наоборот, достаточно общи. Может быть, только на западной окраине русских земель (Гродно, Волковыск, Лукомль, Новогрудок) появились тщательно сработанные железные крючки, жало которых фигурно изогнуто и не имеет бородки, а конец цевья расплющен в лопатку (рис. 6), свойственные лишь указанным памятникам. Иногда встречаются крючки совершенно необычной конструкции (рис. 6), обнаруженные в количестве нескольких штук при раскопках Княжей Горы, Донецкого городища, Изяславля, Девич-горы.