Иван. Тут краски растительные, без химоса. Изготовляем краски марену, вайду, шафран для набивки ткани. Дрок али желтое дерево для осветления используем. Для шелковых тканей предпочитаем алый и желтый, для суконных – красный. Из твердого дерева, груши, ореха, клена, березы красители, сажа, дубовая кора. Синий цвет – краска из марены. Земляная охра, реже оранжевый – из сурика али киновари. Орнамент – круги, клетки, звезды, растительный орнамент – цветы и листья. А поедешь в Николу Чудотворца Шартомского монастыря красильни – там больше расскажут. Я говорю как любитель, а там – мастера. Также на Никитскую улицу в красильню, также в Московского дворца Кадашевскую хамовную слободу к ткачам – про ткани кадаши расскажут.
Фоскарино. Что есть кадаши?
Щелкалов. Кадаши, сеньор Фоскарино – ткачи полотна на дворец, из которого делается белье для государева семейства. Белая Казна, Хамовники – ткачи столового белья на дворец. (Слуги приносят образцы.) Также то делается в ткацких слободах и селах.
Фоскарино (щупает ткани). Хотел бы поехать ознакомиться с материалами и снадобьем, привезти в Венецию образцы красок и материалов для торговли.
Иван. С Венецией не менее Англии торговля нам потребна. Купцам хай Посольский приказ выдаст грамоты также на Венецию с привилегиями без пошлины, кто повезет ткани и краски. Кто из купцов в Англию возил, кто будет туда везти?
Щелкалов. Костромскому купцу Кириллу Григорьичу Исакову грамота дадена, государь, на торговлю красками с Англией.
Иван. Ему же, как умельцу, и на Венецию грамоты дать. А вот, погляди, посол венецианский, какова наша вышивка. Анница, принеси покрова да прочее. (Анница приносит и кланяется.)
Фоскарино (смотрит на Анницу). Простая русская женщина весьма красива и носит весьма красивые украшения.
Иван. Истинно красива наша простонародная христианская женщина. Без серег серебряных или другого металла и без креста на шее нельзя увидеть ни одной русской женщины, ни замужней, ни девицы. Сия же Анница – моя лучшая мастерица-золотошвея. Я умелых мастеров и мастериц всюду в мои царские мастерские собираю. Забираю и насильно у иных бояр, которые искусства не понимают, неумело тех мастериц держат, также у изменных бояр. У боярина Афанасия Вяземского забрал все сорок девушек, которые были на женской половине князя и умели вышивать, изготовляя золотые одежды. Покажи-ка вышивку, Анница, да расскажи.
Анница (робко, тихим голосом). Вышивка разноцветна, шелками, золотом и серебряными нитями, ромбом, кругом, узорны парча, шелк, бархат, многоцветны ширинки, пуговицы – все то вышиваем.
Фоскарино. Государь, восхищаюсь красотой мастерства, а еще больше – мастерицы. (Смеется.) Однако русские женщины весьма робки. Видно, русские женщины сидят взаперти в своих комнатах и шьют или вышивают золотом, серебром или шелками. Это у нас в Италии непонятно. Наши женщины любят повеселиться. Государь, в России неужели нельзя повеселиться, не бывает любви и страсти?
Иван. Такие страсти, про которые говоришь, – то от дьявола. И в России, как всюду, враг старается, и у нас есть заблудшие богоблудники. Ведь и сия Анница вела беспутную жизнь в Новгороде, да покаялась в грехах. Так ли, Анница?
Анница (тихо). Так.
Иван. Есть и у нас блудницы гулящие женские и связанные с ними сводники и сводницы. Однак те, кто Бога почитает, те живут чисто. И так, пожив с мужем лета довольно, во многих добродетелях и чистоте, по Закону Божию родит сынов-дщерей. Ненавидящий же добро враг против того тщится, вводит в грех.
Фоскарино. Знатные сеньоры, я слышал, прячут знатных сеньор по домам, именуемым по-русски терема. Но даже иностранцу можно склонить к любовным утехам за небольшую плату всякую женщину из простонародья. Так у нас говорят.
Анница (робко, тихим голосом). Знаешь ведь, государь, молила тебя отпустить меня в монастырь, а не отпустил.
Иван. Отчего ж, такая красивая, не хочешь ни с кем жить? Найду тебе хорошего мужа ремесленника али подьячего.
Анница. Государь, ежели велишь, то вкупе жить буду, но прошу, чтоб плотского совокупления не имети за грехи мои.
Фоскарино. Я слыхал, русские женщины покорно сносят побои и даже попрекают, если не бьют. Коли муж бьет, значит, любит. Так ли, так ли?
Иван. Ответь, Анница.
Анница. Коли бьет, то за грехи. Ежели велишь, государь, замуж идти, устрою мужу обычную постель, сама же с вечера во многих молитвах лягу на печи, без постели, дрова острые под себя постеливши и ключи железные под ребра. (Плачет.) Отпусти меня, государь, лихорадит шибко.
Иван. Болезнь по-церковному – наказание за грехи. Иди да молись! (Анница кланяется и уходит.) Венецианский посол, а понравилась ли тебе Москва?
Фоскарино. Город преобширный, но застроен более чем на семь восьмых деревянными строениями. Крепость с прочными, но неукрепленными каменными стенами. Крепости эти, как я слыхал, построены некогда итальянцами?
Иван. Истинно так. Кремль построен итальянцами.
Фоскарино. Есть также несколько больших церквей красивой архитектуры с золотыми крышами и куполами, также, говорят, построенных итальянцами.
Иван. Не все построены итальянцами, есть и построены русскими мастерами. Московский собор в Китай-городе на пожаре строили Барма и Постник, премудры и удобны такому чудному делу. Надобно лишь распорядиться, чтоб вокруг Покровского собора поставить виселицы, как вокруг главного храма в Лондоне. Хватит нам топором рубить, пора учиться у просвещенных держав. Напиши указ, Щелкалов.
Щелкалов. Слушаюсь, государь.
Царевич Иван. А Венеция красива ли?
Фоскарино. Венеция красива, государь царевич. Москва расположена на холмах, а Венеция – на островах и среди каналов.
Иван. Много ли островов и каналов?
Фоскарино. Сто семнадцать островов, шестьдесят каналов. Через каналы переброшены четыреста каменных мостов. Лучший мост – Понто де Риалто, построенный через Большой канал.
Иван. Как войну окончим, хотел бы поглядеть на все те европейские чудеса и использовать иное для моих владений. Иное читал я уж в ваших хрониках, которые я собираю, велю переводить на наш язык и храню.
Фоскарино. Я слышал, государь, что ты большой любитель чтения, потому позволь преподнести тебе книгу «Град Божий Венеция». (Подает книгу.)
Иван (берет книгу, листает). Щелкалов, вели толмачам Посольского приказа тотчас перевести на наш язык.
Щелкалов. Слушаюсь, государь.
Иван. Такие книги приятней получать с Запада, чем те, что посылает польский король. Баторий послал мне с целью уязвить меня два западных издания, лживо названные «О жестокостях московского тирана». Также Поссевино привез греческую книгу – постановления Флорентийского собора 1439 года, в которой византийская церковь признает власть пап. Он, папа, послал ту книгу собора Флорентийского. Нет, не надобны нечистые книги. Жду я с Запада, люблю я благоглагольные книги великих риторов – Варрона, Лукреция, Сенеки. Про гимнософистов также читать люблю, индийских мудрецов, которые целый день недвижимым взором смотрят на солнце. Писали о них Цицерон, Лукиан, Страбон, Тертуллиан, Блаженный Августин… Особо же люблю читать тихо и сладко Святое Писание, про пророков и святых. Великий пророк Моисей сказал: «Всевышний поставил пределы народу по числу Ангелов Божьих и стал яко уделом Господним Израиль достоянием его». От того достояния сотворил Бог из милосердия к роду человеческому родоначальника правды, спасителя Иисуса Христа, про которого поведали нам святые евангелисты. Правда ли, что останки евангелиста Марка похоронены в венецианской церкви?
Фоскарино. Правда, государь, в храме Святого Марка.
Иван. Много ли в Венеции церквей?
