Царевич Федор. Что ж в том дурного, старец Топорков? Разве не верны сии истины?

Топорков. Благоверный государь царевич, кто проповедует нам, православным, святые истины? Эллинские мудрецы-язычники! Таковое, государь с государыней и наследником, есть вымысел иконописцев. А иных, особенно злостных, как еретиков, в клетке деревянной сжечь надо!

Дионисий. Вымысел допустим в ограниченной форме аллегории. Тут язычники-философы, мудрецы, показаны аллегорично. Даже их языческая мудрость познала христианские истины.

Топорков. Такова ли нужна аллегория? Кроткого человеколюбивого Христа изобразили в воинских доспехах с мечом в руках, сидящим на перекладине креста! Рядом ангел борется с дьяволом, птицы и звери, поедающие грешников, смерть – скелет, сидящий на апокалиптическом звере, – такие ли страсти надобны в царском Божьем храме при молитве? Не угроза ли то государю за будто им содеянное недоброе?

Годунов. Расчет твой, старец, неверен. Аллегории изображены по просьбе самого царя.

Иван. Старец Топорков, и в премудрости пишут, в Псалме Давида и в песнях: «Облечется в броню праведный, и возложит шлем и суд нелицемерный примет, и покорит гнев на противное». Противные же истины: дьявол и его бесовье, и человеки-еретики. Их убьет Господь духом уст Своих.

Топорков. Государь милостивый, помнишь ли, как после посещения Максима Грека, старца, мудрствовавшего по-эллински, приехал ты ко мне, смущенный душой, в Пешношский монастырь?

Царь Иван. То помню, старец Топорков. За совет, тобой данный, по сей день благодарен. Почитаю тебя как племянника святого Иосифа Волоцкого.

Топорков. И ныне тебе говорю, Благовещенский собор расписан бесовски, и о том вопить буду. На святых иконах рыбы плавают и раки ползают. А с трудом узнаваемые пророки Давид и в особенности Соломон. Пророки ли в барабане, святители ли в дьяконнике? Повсюду эллинизм, эллинизм – блудодеяние. Гляди, государь, как писано-то: не из Евангелия, из легенд еретичных, из апокрифов про жизнь Богоматери. Христос в гробе, Успение Богоматери, положение в гроб, Вознесение, сошествие в ад, вход в Иерусалим, Рождество Христово, Рождество Богоматери… Все не по канону, не русские они, иконы, еретики их писали!

Дионисий. Стал ты, старец Топорков, на еретиков, а ныне говоришь и мудрствуешь не гораздо о святых иконах, не попадись и сам в еретики. Хочешь быть наподобие латына Савонаролы? Тот про ереси вопил, а его самого за ереси сожгли.

Щелкалов. Государь, я свои сомнения изложу письменно. Как был я в Италии по делам посольским, то видел подобное в латынских храмах. Гляди, государь, на сии фрески и иконы. Человеческие фигуры невесомы, аки цветные тени-призраки. Разметанные по стенам храма как бы силою ветра, люди летят по воздуху в развевающихся одеждах. Во всяких положениях их жесты широки, по-бесовски неуемны.

Дионисий. И ты, дьяк, сюда же? Знал бы ты свои дела, которые тебе положены. Не разроняй свои списки, сиречь бумаги не разроняй. На дьяка сего наложу епитимью: слишком ты ретивый ревнитель православия, а сомнения имеешь на святые честные иконы.

Щелкалов. Сомнения имею насчет усилившейся ереси.

Иван. Про ереси много говорено. Знаешь ли ты, Щелкалов, людей еретичных?

Щелкалов. И таковых знаю, государь. У семьи моей, государь, имение в Боровске рядом с имением дворянина Матвея Башкина, а вокруг того дворянина, Матвея Башкина, кружок вольнодумцев, еретиков. Так полагаю, злое учение приняли от литвы, точнее, от латын. Советовался и со мною о зле.

Дионисий. Зная о еретичестве, отчего не сообщал долго?

Иван. Истинно, отчего ты, Щелкалов, не сообщал?

Щелкалов. Прости, государь благоверный, уж три года имею сомнения, однако не решился доложить, боялся знакомства, поскольку дворянин Матвей Башкин с игуменом троицко-сергиевским Артемием связан, а тот – с Годуновым.

Годунов. Не знаю я Башкина, слышал лишь о нем, однако не от игумена Артемия, а от духовника моего, который и его духовник. Сказал мне духовник: «Башкин от меня поучения требует, а сам же меня, духовника своего, учит».

Царь Иван. Бельский, разузнать надобно, о чем учит.

Бельский. У нас в сыске про Башкина ведомо, да мыслю – надобно ему суд сделать. Однако то – дело митрополита, поскольку кощунствует. Суд надобно не мирской, а церковный.

Щелкалов. Истинно, я на Башкина давно брань возлагал, слыша от него хуление на непорочную нашу веру христианскую.

Топорков. Есть и пошибче Башкина еретики. Старец Максим Грек – первый. Эллинист.

Царь Иван. Все подобное суд решит. Разослать надобно старцам святым о подготовке суда над еретиками, а вы, слуги мои церковные и Божьи, будьте едины и меж собой распри не творите. За грехи наши у нас явились гордые слова и неблагодарные. В оное время греха ради почали горделиво мудры быти, забыв евангельские слова: «Кто хочет в мире сем мудрым быть, то будет». (Уходит в сопровождении свиты.)

1-й. Уж скоро еретиков приволочь должны.

2-й. Где ж их, еретиков, содержат?

3-й. Содержат в темнице Чудова монастыря.

4-й. Нет, царь велел в подклетье еретиков держать, пока сыщут с них.

1-й. Слышал, главный еретик мигом язык свой до долу свесил, как мучим был, и кричал на разные гласы, и по мучении злую свою ересь начал исповедовать, и велел митрополит писать его богохульные слова и ереси.

Женщина. Что сказал еретик?

1-й. Чудотворцев хотел посрамить. «Нет, – говорит, – на Руси чудотворцев». А Никола Чудотворец в храме своем, у своего образа, простил сына боярского, расслабленного руками и ногами, тулянина Григория Сухотина.

Женщина. Истинно так. На молебне в един час стал здрав, яко же ничем вредим, и протопоп никольский Амос того Григория прощенного привел к митрополиту и царю и увидел от самого прощения чудо, сбывшееся от Бога и прославившее Бога, истинного Христа и угодника его Николу. (Крестится.)

1-й. Против того еретики. Они чудо у народа отнять хотят, однако уж не оставит помазник Божий царь рабов своих, уповающих на Бога, богохульных еретиков зло посрамивший.

3-й. Ноне в домах, и на путях, и на торжищах иноки и миряне многие сумлеваются.

4-й. Еретики сумлеваются да путают. Их же множество, и соседи у меня еретики. Челобитную жалобу на них подать желаю. Тут ли писцы, что пишут на площадях за денежки грамоты и челобитные по заказу тех, кого не умудрствовал Господь замысловатой старописью, сподобил только читать по складам?

5-й. Я – писец Оська, площадный подьячий Ивановской площади да Пожара. Котору челобитну хочешь подать, жалобницу?

4-й. Пиши исковую в суд на соседей-еретиков.

3-й. Тихо, слышишь, бирюч с Лобного места кричит!