Хор (поет). Благочестие просиявшего скипетродержателя! Благочестивый царь в Русской земле, богоугодно благоденствуй, аллилуйя!

Дионисий. Слава непостижным судьбам твоим! Слава твоей благочестивой ветви, наследнику царевичу Федору и младенцу царевичу Дмитрию с государыней Марией!

Царь Иван. Благочестивый отец мой митрополит Дионисий, апостольский ревнитель! Честь царская и церковная воедино!

Хор. Христе Боже наш, слава несказанной Твоей благости!

Дионисий. Божественное учение наше христианское сильно! Всякое учение сильно, если оно от самого Бога, и внесено в мир через праведного и благочестивого мужа, и если согласно с догмами и преданиями богоугодных пророков. Приложите те признаки к учению латинскому, лютерскому или агарянскому – видим, что они не могут быть признаны божественными учениями.

Царь Иван. Праведно говоришь, отец мой митрополит Дионисий. Латынство, лютерство и магометанство принесли бедствия православному Востоку. Лютер – то сам Сатана, а Магомет – предтеча Антихриста. Послал на нас своих бесов за грехи наши. Нынешние торжества приема росписей, подновленных после пожара, сияние красок обновленных глаголет о прощении Господом наших грехов.

Федор. В сиянии красок – святость, батюшка. (Крестится.)

Иван. Краски в росписи свято светятся. Нравится ли тебе, Марьюшка, государыня моя?

Царица Мария Нагая. Государь, свет очей моих, все расписано такою живописью, что, когда впервые вошла, показалось, будто я на небесах. Кто писал?

Годунов. Государыня, послал государь по иконописцам в Новгород, Псков и иные города, а писали то псковские иконники Останя, да Яков, да Михайло, да Якушко, да Семен Глагол с товарищи. Им из казны плачено. Атаман же у них – он (указывает на Семена), Семен Глагол.

Царица Мария (Глаголу). Ты атаман?

Глагол (кланяется). Я, государыня, они мне в помощь.

Иван. Отчего тебя атаманом сделали?

Глагол. Государь, грамоту знаю, грамматически здравое учение.

Иван. Каково ж то учение, художник-хитрец?

Глагол. Государь милостивый, не одними лишь красками писал, а и духом.

Царица Мария. Однако, и краски хороши. То все вместе писали?

Глагол (кланяется). Благоверная царица, дело се кропотливое. Как мы, иконники, съехались, то сам царь велел нам иконы писати, кому что приказано. А иным повелел палаты подписывать и у града над воротами святые образы писати.

Мария Нагая. И Варваринскую Божью Матерь, чудотворную икону, на Варваринском крестце Китай-города писали?

Глагол (кланяется). Нет, государыня-царица, Варваринскую Божью Матерь писал художник Алампий.

Мария Нагая. Я ту чудотворную икону шибко люблю и часто езжу туда молиться за младенца моего царевича Дмитрия, чтоб она его защитила. Тот художник Алампий тоже тут?

Нагой. Нет его тут, государыня-царица, сгинул он, сбесился. Все мечтал Андрея Рублева превзойти. Маялся, мучился и сбесился.

Мария Нагая. То жаль. Икона хороша. От нее особый дух и сила исходит. И народ ее любит, постоянно у нее молится. Святая она, яркая шибко, точно изнутри огнем светится.

Глагол. То, государыня милостивая, от краски ярь. Я те краски не употребляю.

Царица Мария. Отчего ж не употребляешь? Краска хороша.

Глагол. Царица добродетельна, краска ярь делается в сосуде из красной меди, куда уксус льют и томят в навозной куче. То золото аки медь блестит, у меня же твореное золото из ртути и олова.

Царевич Федор. Отчего ж ты так делаешь, художник?

Глагол. Государь царевич, мыслю: хоть хотел Алампий превзойти Рублева, а делал свое ремесло низко, потому и заказы имел более.

Дионисий. Не от гордости ли ты такое говоришь? Разве тебе не нужны заказы для пропитания?

Глагол (кланяется). Святой отец митрополит Дионисий, иные художники и для кожи краски делают. Чтоб черна кожа, добавляют ржавое железо. Чернила железные копченые делают для приказных. Я же себя берегу лишь для иконописания, дела богоугодного.

Царь Иван. Много ли переписано заново тут, в золотой палате?

Глагол. Государь милостивый, что нельзя было подновить – переписано. Переписана роспись «Распятия с разбойниками», «Сошествия в Ад», «Омовения ног» да прочие.

Старец Топорков. Государь милостивый с государем и наследником и ты, святой отец митрополит Дионисий! Много писано из Ветхого Завета. Раньше незначительно было, а более было из Евангелия. Тут много Моисеева, не Христова.

Годунов. Картины изображают славные деяния государя. То – Иисус Навин, славный воин, берущий города, мудрый благодетельный царь Соломон, то – Моисей, древний воитель израильского рода. Все то – иносказания мирского величия.

Дионисий. В стенной живописи – идея божественного происхождения царской власти. Уж в сенях Золотой палаты изображение с надписью: «Сердце царево в руце Божией».

Иван. То величественно сказано: «Сердце царево в руце Божией».

Топорков. Государь, а мне в росписи видится: помещены вельможи, советники, которые окружают и заслоняют тебя, царя.

Годунов. Государь, как дал ты мне, ничтожному, поручение восстанавливать живопись в Кремлевских соборах, пострадавших от огня, то вызвал я иконописцев из разных городов и велел им, взявшись за дело, покрыть стены Золотой палаты нравоучительными картинами. Царь то ли в образе справедливого судьи, то ли храбрый воин, то ли щедрый правитель, раздающий нищим золото. Ежели старец Топорков видит иное, пусть укажет, где он видит иное, в каких росписях и картинах.

Топорков. Государь, повсюду не самодержавность, а вельможество правление показывает. Спас благословляет царя, окруженного вельможами, советниками. Начало премудрости – страх Господень – и тут советники. Ангел возводит на престол царя и возлагает на его голову царский венец – а помещенные у престола вельможи-советники окружают и заслоняют государя. Фрески из истории преемственности государственной власти от кельтских князей и еще ранее от византийских императоров в крещении и в переходе регалий к Владимиру Мономаху – повсюду боярский совет да вельможи-советники. Не расхитили бы те советники власть государеву, как уж случалось прежде!

Царь Иван. Твое беспокойство, старец Топорков, не без причины. Особо люблю икону о слепце и хромце. Слепец и хромец – пастыри, поставленные стеречь сад Христов, а вместо того расхищают его.

Немецкий посол (тихо). О чем они спорят?

Польский посол Сапега. Спор идет будто о живописи, действительно же – о власти. Наблюдать за исполнением живописи поручено было Годунову. А, говорят, этот простой слуга хочет стать на место больного государя, думать и действовать за него, что вызывает недовольство иных претендентов на власть.

Бельский. Государь, не впервой уж иные нас, твоих верных близких слуг и советников, хотят обесить. И ныне те же, кто вопят против новых икон.

Нагой. Истинно так, государь. Наши же представления – Бога и царя почитание.

Топорков. Государь, российская государева власть издавна сильна была не только лишь мечом, но и духом, сиречь каноном. А ежели и в святых храмах своих Русь опору теряет, то куда уж далее?!

Митрополит Дионисий. Говори ясней, старец Топорков, свои сомнения!

Топорков. Сомнения имею по поводу нынешнего иконописания. Христа изображают с ангельскими крыльями и пишут образ Бога Отца, тогда как не следовало бы, по моему мнению, изображать невидимого Божества, как равно и бесплотных сил. Не одобряю также человеческих изображений добродетели и пороков. Все то – от жидовствующей ереси.

Дионисий (сердито). Видно, дурно ты, старец, учен! Вопишь против ересей, сам бы в ересь не впал! То иудейская религия против изображения невидимого, а в христианском каноне такое допустимо.