Вдруг она прозрела, как от удара молнии.

— Это дьявол Деспенсер прислал вас! — задыхаясь, обвинила она его. — Он подогрел вас, чтобы вы пришли ко мне… Вы, наверное, заключили какой-то гнусный договор, чтобы прийти ко мне и овладеть мною… Чтобы я снова забеременела вашим очередным ребенком и не мешала его гнусным планам в течение почти года… Вы всегда хотели от меня только детей! Все ваши волнения в Братертоне, когда на нас собирался напасть Черный Дуглас, были не из-за меня, а из-за вашего наследника!

Он так резко отбросил Изабеллу, что она упала на подушки.

— Ложь, и вы прекрасно это знаете! — более сдержанно заявил он. — Мы были счастливы долгие годы…

— Да, в те годы, когда я утешала вас после потери Гавестона.

— Бог мне судья, мы были гораздо счастливее, чем сейчас, — сказал он, не обращая внимания на ее жестокое напоминание.

Он сидел на краешке ее постели и грустно, как бы издалека, смотрел на нее.

— Не осуждайте меня так сильно, Изабелла! У меня нелегкая жизнь. Вы говорите о том, чего не можете понять!

— Возможно. Но и я говорю о том, что мне пришлось вынести из-за вас.

— Простите меня, моя дорогая!

Эдуард глубоко вздохнул и отодвинулся от нее с видом человека, который пришел к окончательному решению. Было ясно, что ему жаль, но все между ними кончилось! Несколько мгновений он стоял, перебирая алые кисти полога над кроватью.

— Вы очень умны и способны разгадывать все наши планы. Хьюго Деспенсер действительно решил, что мне следует прийти к вам… Это было дьявольски хитрое решение.

Он увидел, как она побелела от ярости, и поспешил продолжить с таким жалким видом, что в иных обстоятельствах, может быть, тронул бы ее до глубины сердца.

— Но я хочу вас уверить, дело было не только в его уговорах, не только в политическом расчете, чтобы как-то успокоить вашего брата. Не это одно заставило меня прийти к вам нынешней ночью. Я здесь потому, что когда церковь обрушивалась с проклятиями на меня, я старался бороться с заразой, с которой рожден на белый свет… И надеялся, что вы все простите и забудете…

Она соскользнула с огромной кровати и встала перед ним с пылающим лицом.

— Я была настолько глупа, что однажды уже забыла и простила… Но я не сделаю этого во второй раз! Чего могут мужчины, подобные вам, ждать от своих жен?

Она увидела, что он был потрясен ее жестокостью, и в тот миг он нравился ей гораздо больше, чем всегда. Но она ясно осознавала, что его мольбы о примирении не могли стать впоследствии оправданием ее неверности.

— На самом деле вы не желаете ни меня, ни моих ласк, — продолжала она уже нетерпеливо, как будто стараясь объяснить простую вещь глупому ребенку. — Это просто привычный образ жизни, возвращение к детскому ощущению безопасности, к которой так стремятся слабые люди, поиски спасения от презрения к самому себе. Вы вспоминаете наши прежние хорошие годы, проведенные вместе, и снова хотите их повторить, не так ли? Но я — Изабелла Прекрасная! Я… — она старалась найти точные слова, но не нашла лучших, чем те, которые когда-то сказал Мортимер: — Я не предназначена для такого половинчатого брака, который вы мне уготовили!

Изабелла вскоре обнаружила, что не может безнаказанно отказывать королю в супружеских ласках. Когда он призвал ее в Вестминстер, она подчинилась с удовольствием, считая, что он решил обращаться с ней помягче и что условия ее жизни могут улучшиться. Но, приехав, она узнала, что многие из слуг, которым она доверяла, уволены. И что самое ужасное — супруга Хьюго Деспенсера стала ее придворной дамой. Принимая во внимание характер женщины и антипатию, существовавшую между ними, это был очень жестокий удар со стороны Эдуарда. Но он все больше и больше подпадал под влияние Деспенсеров. И теперь он согласился, чтобы ее преданный Роберт ле Мессаджер был переведен в другое место. Только Роберт ухитрялся время от времени спасать ее от самых жестоких нападок леди Деспенсер. Удаление Роберта означало, что ей пришлось расстаться с Жислен, так как она сама дала им разрешение пожениться.

Прощаясь с будущим женихом, Изабелла проводила его до самой лестницы, спускавшейся в воду, где его ждала лодка, которая билась о причал в стремнине прилива. Роберт был рядом с нею всю ее замужнюю жизнь, и она, Изабелла будет очень скучать по нему. Они постояли немного, беседуя о его новом назначении, о его доме — ее королевском свадебном подарке, и о том, как будет проходить церемония венчания.

— Не обижайте мою Жислен! — попросила Изабелла, пожимая его руку. — Прости меня, Боже, как часто я сама обижала ее… Нам будет так грустно без нее!

Все время, пока она разговаривала с Робертом, за ней наблюдал высокий тощий монах в коричневой рясе. Он притаился в тени высокой арки, выходящей на пристань. Она заметила его раньше, когда только начала беседовать с Робертом. Присутствие соглядатая раздражало ее, и она начала громче смеяться и сильнее жестикулировать, хотя обычно вела себя весьма сдержанно…

Когда Изабелла вернулась к своим дамам, кислорожий монах куда-то исчез, но зато сразу же пришла Элеонора, и поэтому Изабелла не могла расспросить о монахе своих дам.

Она вообще старалась ни о чем не говорить в присутствии этой шпионки и провела скучное длинное утро.

Но ее обрадовало, когда она увидела Эдмунда Кента, который шел к ней по саду из покоев короля. Ему было жаль Изабеллу, оказавшуюся в таком неприятном положении, и он обычно проводил с ней некоторое время, после того как разделял трапезу с королем. Даже Элеонора, хотя она была его племянницей, не решалась присоединиться к нему и королеве, когда ее не приглашали. Изабелла и Эдмунд нередко прогуливались к реке.

— Мне так жаль, что рядом с вами все время крутится эта наглая хитрая кошка, — пробормотал он, несмотря на свою приверженность к сводному брату.

— Вы даже представить не можете себе, как это трудно! — воскликнула Изабелла. — Я бы была не против, если бы на ее месте была Маргарита. Она испытала на себе, что значит быть несчастной!

— Все подстроено, чтобы ублажить Деспенсеров и чтобы у вас не было возможности вести переписку с королем Франции.

— Я не могу потратить ни пенни, не могу навестить друзей. Мне даже не разрешено проехать в карете по улицам, чтобы люди не смели жалеть меня от всего сердца и поддерживать…»

Мягкосердечный Эдмунд осторожно подвел ее к скамейке.

— Мне кажется, этого не случилось бы, если бы была жива моя матушка, — сказал он. — Мне хочется, чтобы вы не считали, что все придумывает сам король. Нам всем видно, что он просто околдован и слишком слаб, чтобы оказать хотя бы какое-то сопротивление.

Изабелла была счастлива оказаться в компании родственника и немного расслабилась, что случалось весьма редко в последнее время.

— Эдмунд? — обратилась она у нему, возвращаясь мысленно к моменту отъезда Роберта.

— Да?

— Вы что-нибудь слышали о неприятном монахе, который все время околачивается во дворце и следит за мной?

— Высокий тощий мужчина с глубоко запавшими глазами?

— Вы его знаете? — Изабелла быстро повернулась к Эдмунду:

— Мне кажется, этого человека зовут брат Томас. Боюсь, что это так.

— Боитесь?

— Да, я почти уверен, что ему поручено шпионить за вами.

— Но с какой целью? Они что, считают, будто у меня в спальне за пологом кровати или же в кладовой спрятан любовник?

Эдмунд вдруг как-то смущенно засуетился.

— Несмотря на то, что вы так прелестны, вы всегда вели столь безупречную жизнь, что у них нет никакого повода подозревать, — сказал он с нервным смешком. — Но, моя дорогая Изабелла, вы должны быть очень осторожны во всем!

Он достаточно хорошо знал свою умную и сильную родственницу, чтобы не понять, что такие неопределенные предупреждения не могут удовлетворить ее. Как только он отбыл, Изабелла послала за супругой Деспенсера.

Леди Деспенсер явилась, когда ей было удобно, когда королеву уже готовили ко сну. Казалось, она предпочла бы встретиться при свидетелях. Она стояла прямо, нагло, без улыбки. Волосы ее были гладко зачесаны с высокого сверкающего белизной лба, а руки спрятаны в рукавах платья.