– Ну… Времена нынче не те, чтобы шестилетнюю давность вспоминать, – Везунчик слегка задел словами Жеку за живое. Поэтому тут же поправился: – Я шесть лет назад и шестерых валил без напряга, а вот нынче от схватки с тремя упарился так, что хоть снова мыться в корыто лезь…

– А я это быстро организую! – тут же забыв о страшной картине смерти в комнате постояльца, живо подхватила горничная понравившуюся ей мысль.

– Погодь ты со своей чистотой! – осадил хозяин работницу. – Тут для начала разобраться нужно – что произошло и почему!

– А и разберемся, Трофимыч! – пробасил охранник, нагнувшийся над лежащим без памяти нападавшим. – Вот сейчас в чувство его приведем, вызовем полицию крепости, а там до всего и докопаемся, как пить дать! Чтобы у меня, да и прорвался кто пакостный внутрь… Долго вспоминать будут!

– Верка, дуй на выход и Левке скажи – пусть к участковому сбегает, заодно и труповозку вызовет. Динар чтоб вход сторожил тщательно, пока мы тут возимся! – скомандовал трактирщик и заключил: – А то, нечего нам портить репутацию добропорядочных и гостеприимных хозяев.

Везунчик, недовольный произошедшим и тем, что ему не дали отдохнуть, неопределенно крякнул и помог охраннику усадить на стул бесчувственного нападавшего, руки которого за спиной уже сковывали наручники.

Пододвинув стул поближе к окну, чтобы в свете заката лучше рассмотреть лицо задержанного, Жека несколько раз хлестнул того ладонями по щекам. Трактирщик же поспешно схватил графин, стоящий на прислонившемся к стене сбоку от окна серванте, набрал полный рот воды, с силой выплеснул ее на сидящего и тут же неподдельно скривился:

– Фу-у-у! Верка, зараза, воду не меняла давно! Тухлятиной воняет!

– Нет, это не Вера ваша виновата, это я комнату дезинфицировал… – сознался сталкер, глядя, как сидящий открывает глаза и начинает медленно моргать.

– А у нас что, грязно тут еще?! – начал распаляться хозяин.

– Не-не! – Везунчик поспешил избавить горничную от неминуемой взбучки. – Это на всякий пожарный, просто в дороге много где шариться пришлось. А вдруг чего подцепить мог?..

– Вона чо… Чистюля, да? – трактирщик уважительно посмотрел на постояльца.

– Да не-е, – Страж кисло скривился, – просто не люблю другим неприятности доставлять…

Под одобрительные вздохи хозяина заведения охранник гоготнул и нарочито ворчливо произнес:

– Да-а… Сломанный стол не в счет, и пара трупов – пустяк!

– Отходы производства… – улыбаясь, парировал сталкер.

– Вот сейчас сюда участковый прибежит, Семеныч который. Он на нас такие словесные помои вместе с отходами выльет – мама не горюй!

– Ну, так еще бы! – настала пора невесело хмыкнуть трактирщику. – От молодой жены опять оторвали и от ее… это… пятого как минимум размера!

– Так хорошо прижился? – Везунчик понимающе вскинул брови.

– Многие позавидовать могут, – коротко подтвердил Жека. – Ты это… когда он припрется, старайся вообще не говорить, только если спросит чего. А так – мы сами все ему поясним. Недолюбливает он пришлых, больше своим доверяет.

– А эти свои? – сталкер кивнул на плененного, слегка раскосый взгляд которого уже прояснился.

– Этого впервые вижу! – твердо заверил охранник. – Впрочем, у нас в последнее время чужих много появилось. Это потому, что новый караванный путь пробили, и надо сказать, почти безопасный. Слышал же раньше о башкирской нефти? Технику видел у ворот? Вот скоро хотят поставить на поток производство горючки для этой техники. Ну, а там и в другие места ее сбагривать. Ничё, заживем еще снова ого-го!

Сидящий пришел в себя окончательно, слегка повернул голову. Увидев раскрытое окно, вздрогнул и, извиваясь ужом, принялся нечленораздельно мычать. Глаза его выражали неподдельный ужас.

– Ты чего? – не понял действий бандита Жека, протянул руки и вновь усадил того ровно на стуле.

В это время с улицы раздался громкий хлопок, голова плененного резко откинулась назад, а всех стоящих окатило веером разлетевшихся крови и мозгов. Единственно не растерявшийся трактирщик тут же высунул в окно стволы ружья и пальнул дуплетом в воздух.

– У-у, собаки! – заорал он и поспешно присел вслед за Везунчиком и Жекой, прижав спину к задребезжавшему серванту.

С улицы какое-то время не раздавалось ни звука, а затем послышался приближающийся топот ног и трели полицейских свистков. Стрелять внутри крепости категорически запрещалось, оружие у всех входящих описывали, изымали и размещали в арсенал караулки местного воинства до момента, пока гость снова не покинет территорию форта. Разрешение на ношение и использование оружия давалось немногим. К примеру, трактирщик имел право хранить и применять двустволку внутри заведения, но ни в коем случае не за пределами его. Поэтому он сейчас проклинал себя последними словами, сетуя, что опять кое-кому придется «отстегнуть на лапу из кровью и потом заработанного собственными руками». Жека старался успокоить хозяина, а Везунчик до момента, пока полиция не ворвется в комнату, размышлял над произошедшим.

С убийством единственного пленного, из которого не успели извлечь совершенно никакой информации, вопросов только прибавилось. И теперь Стражу стало ясно, что об ограблении и речи быть не могло. В конце концов, кому нужна жизнь какого-то обычного залетного вора и грабителя? Ну, попался – туда тебе и дорога! В следующий раз, если таковой мог выдаться, постарался бы быть осторожнее. А сдавать оставшихся вне заведения подельников – себе дороже. Если полиция еще подумает – стоит ли «шлепнуть» за мелкое преступление, то свои за лишние «базары» уж точно «завалят» и не задумаются.

«Это значит, не грабить шли. Тогда зачем?..»

Прибежавший в трактир, где находятся сразу три трупа, участковый Семеныч и впрямь готов был порвать любого, осмелившегося сказать хоть одно лишнее слово. Поэтому Везунчик, помнящий совет Жеки о молчании, за все время следствия, даже когда трупы уже вынесли, а в комнате навели порядок, проронил едва ли пару связных фраз. Больше в красноречии отличился трактирщик, суетящийся вокруг полицейского. Он успевал сновать везде, куда пытался в дознавательных целях пойти Семеныч, и каждый раз перед носом недовольного участкового оказывалась рюмка невесть откуда взятого дорогущего коньяка едва ли не вековой давности розлива. Полицейский крякал, округлял глаза, пытаясь придать себе зловещий вид, аккуратно и с достоинством брал емкость двумя пальцами, задерживал дыхание, одним движением опрокидывал янтарное содержимое рюмки в рот, снова крякал, шумно выдыхал, занюхивал соленым огурчиком, тут же появляющимся на вилке перед его носом, и с видом делового индюка вышагивал дальше.

Уже позднее Страж понял, что и Семеныч за весь вечер сумел сказать едва ли больше него самого. Всю рутину следствия доблестно взвалил на себя трактирщик, говорящий почти без умолку, сетующий, что скоро его несчастное ружье придет в полную негодность, и тогда отбиваться от лиходеев, подобных сегодняшним, станет совсем нечем. Словом, вскоре участковый, убежденный, что простые грабители, тем более – погибшие, не заслуживают большего внимания, с чувством собственного достоинства удалился писать рапорт начальству о происшествии. А все остальные, закрыв на время трактир, облегченно вздохнув, разместились за столиком посреди обеденного зала.

Самым радостным казался Трофимыч. Довольный собой, он, горделиво подбоченясь, успел «принять лишнего на грудь» и теперь с умилением гладил любимую двустволку. Глядя на улыбающегося трактирщика, Везунчик мог с уверенностью сказать, что его «старое» ружье с легкостью переживет всех, находящихся в данный момент в Северном форте.

Пока хозяин и работники бурно обсуждали случившееся, праздновали, радуясь, что разбойное нападение закончилось столь благополучно, сталкер всерьез задумался над проблемой. Очень хотелось узнать – в чем же действительно кроется причина случившегося, кто стоит за всем этим, и кто стрелял в оставшегося живым налетчика? Неужели и правда, произошло нелепое совпадение? Если учесть, что в Северном форте он остановился второй раз, причем, впервые год назад пришел в ночь и убыл еще до рассвета, то насолить кому-то или повздорить с кем-либо точно не успел. Кроме связного Чили Страж никого не знал… Вот в такие моменты и начинаешь жалеть, что времена офисов, фирм и платных стоянок канули в Лету. Тогда предприимчивые дельцы везде вешали камеры видеонаблюдения…