Оставшиеся в живых «бетовцы» вместе с проводниками-дикарями бросились врассыпную как тараканы, которых застал свет на кухонном столе, но стоило рогачу снова оглушительно рявкнуть, как бегущие тут же падали наземь, закрывая руками уши и корчась от головной боли. После этого зверь бросался на очередную жертву и с упоением рвал ее на части. И так повторялось раз за разом, пока от вражеского отряда не осталось никого, кто был бы способен двигаться на своих двоих. И с каждым разом чудовищный мутант отдалялся от затаившегося Стража все больше, вселяя надежду на благополучный исход произошедшей схватки. «Вот и скажи теперь, что везение определяется каким-то пределом…» – пришла в голову шальная мысль.

Кошмарная звериная расправа над бывшими вояками и Псами продолжалась всего лишь десяток минут. Насытившись до отвала, монстр вернулся к просеке, потрещал какое-то время ломаемыми ветками и кустами, а после окончательно скрылся в глубине Чащобы. Только через полчаса, приглушаемый густыми зарослями, послышался уже далекий, как паровозный гудок, победный рев спасшего Стража зверя. Но Везунчик, приводящий себя в порядок, не скоро решился покинуть спасительный вагон. Времени не хватает никогда, но часто спешащий без оглядки может для себя остановить его навечно…

Осмелившись, наконец, выбраться наружу, но с опасением на скорое появление в месте кровавого пиршества других представителей звериного племени, сталкер короткими перебежками бросился обследовать останки врагов. Мало ли, дорога предстояла неблизкая, а в ней любая мелочь может оказаться нужной как никогда.

Найденные предметы и оружие чаще огорчали своим состоянием. Оно и не удивительно, стоило только вспомнить, как невиданный зверь с легкостью двигал примерно шестидесятитонный вагон… Бывший некогда грозным оружием ПКМ вообще едва ли не оказался завязан в тугой узел, а его короб для патронов напоминал больше сплющенную баночку из-под гуталина, какими в свое время девчонки играли в «классики» на асфальте. Но кое-что нужное, включая лекарственные препараты, копающийся в человеческих останках Везунчик все же, морщась от отвращения, нашел. Удалось даже отыскать пару ставших редкостью артефактов, которые в дальнейшем можно было использовать.

И тут из ближайших к просеке кустов послышался стон. Не ожидающий найти кого-нибудь живым Страж вздрогнул, сделал пару осторожных шагов и присмотрелся. Среди забрызганных кровью веток и травы, обмотанный собственным кишечником, вывалившимся из распоротого живота, сверкая торчащими костями и лохмотьями плоти из оставшихся от рук обрубков, единственным глазом на распухшем и перекошенном до неузнаваемости лице на сталкера с мольбой взирал бывший командир преследователей.

Везунчик подошел ближе и присел рядом с ним на корточки.

– Хо-олодно-о… – протянул лежащий через силу, неприятно скрипя сломанными челюстями.

– Ты ж Мороз, а ему, как правило, холодно не бывает, – отшутился Страж, понимая, что мгновения жизни вояки сочтены.

– Добе-ей… Будь чело-овеко-ом…

– Добью, не волнуйся. Я ж не зверь какой, все понимаю. Только ответь на вопрос. Зачем вам нужно «Счастье»?

– А-а… его всегда-а не хвата-ало в жизни…

– Нет, ты не понял. Зачем вам секреты проекта «Счастье»?

– Отк-куда зна-аешь?..

– Я, паря, много знаю. У меня работа такая. А вот если бы не подобные вам, этой работы у нас было бы гораздо меньше.

– К-кто это вы-ы?..

– Стражи Армады, слыхал о таких?

Оставшийся в сохранности глаз расширился от изумления, перекошенный рот наполнился пузырящейся кровавой пеной.

– Во-от оно что-о… Не вра-али, вида-ать…

– В каждой шутке есть доля, а чего, ты уж сам решай. Не будь ты при смерти, я бы и рассказывать об этом не стал. Так что, ответишь на мой вопрос?

– Д-да-а… Нам сверху приказа-али…

– Кто?!

– Н-не зн-наю… Но т-точно не наши…

– То есть, как не ваши? – Везунчик опешил. – В каком смысле?

– В-всевластны…

– Что, что?! – опять решил уточнить сталкер, думая, что Мороз имеет в виду большую власть над группировкой «Бета», но лежащий вдруг задергался в предсмертной агонии, выгнулся дугой, скрежеща осколками лицевых костей и зубов, мелко затрясся, после чего резко обмяк, откинув голову вбок, и больше не шевелился. Лишь одинокий глаз так и остался в выпученном состоянии.

Страж осторожно провел ладонью по окровавленной маске застывшего лица, попытался закрыть разорванным веком тухнущий взгляд мертвеца, но, видя, что ничего не выходит, просто накинул ему на голову кусок камуфлированной ткани, оставшийся от носимой до этого разгрузки. Вздохнув, медленно поднялся на ноги, поводил из стороны в сторону затекшими плечами, покрутил головой и выдохнул:

– Что ж, спи спокойно, боец. Пусть земля не будет тебе «стеклотоками»…

Из-под поднятого для шага ботинка блеснуло серебром. Везунчик, нагнувшись, разглядел многофункциональный перочинный ножик, напичканный большим количеством всевозможных лезвий. Подняв побрякушку с земли, внимательно осмотрел ее оформление. На роговой отделке ручки, при определенном наклоне к свету, обрамленные витиеватыми узорами, оказались выгравированы две столь же витиеватые буквы «В».

«Внутренние Войска какие-то», – подумал сталкер, раздосадованный тем, что так ничего не смог узнать у умирающего командира группы «бетовцев». И, помня о своем задании, решив больше ничего не проверять, поспешил вернуться на маршрут.

«Надо же, никогда еще такого не было: победить врагов, не сделав по ним ни одного выстрела».

– Так я и говорю, что без стрельбы опять не обойдется. Они – вон, видишь, ходят кругами и морды вверх задирают. Принюхиваются.

– Да эти – что… Вот крысаки, те вообще вездесущие. Снуют по всей поляне. Я за ними с рассвета наблюдаю. Они уж какую-то зверюшку разодрали в клочья. То ли заяц был, то ли еще кто. Я заметить толком не успел. Быстро все произошло. Они же после гона голодные до ужаса. Бросаются на все, что движется. Я раз даже видел, как ветку на дереве сломало порывом ветра, а потом понесло по полю. Так крысак один, словно она живая была, бросился на нее и рвал зубами до той поры, пока одни ошметки не остались…

– Это они вокруг злыдня суетятся. Слышь, иногда орать начинает, и земля вздрагивает? Он по опушке бродит, а эта мелюзга его достает время от времени. Вот он и топать начинает… Что делать-то будем? Идти ведь надо. Долго высидеть не сможем. Зверье вскоре телепата суетой привлечет, тогда точно пиши – пропало. С этим вряд ли справимся. Будем потом в его свите первыми скрипками… а, Михалыч?

Разговор двух сталкеров вывел Артема из состояния сна. Он повернулся на бок, открыл глаза, потянулся и увидел, что Квашня с Сиплым встревоженно разглядывают поляну в слуховое окно чердака.

– Доброе утро. Что случилось?

– И тебе не хворать, да не кашлять, – Степан на мгновение повернулся к парню и тут же вернул свое внимание происходящему снаружи. – Да, видишь ли, проблемы у нас. Пока спали, зверье понабежало и вокруг носится теперь. А нам в дорогу пора. Вот и гадаем, как поступить. Патронов у нас маловато. Можем не отбиться. А до ближайшего схрона еще добрая пара километров. Кто ж думал, что так все выйдет? У дома только сумасшедший большой склад боезапаса держит. Органы, опять же, шерстят да вынюхивают. Времена-то неспокойные нынче, всяк защитными средствами пытается обзавестись. Для обороны, значит. Зона же рядом, а она в любой момент может расширить свои владения. Вот, как в этот раз… Да чего я тебе все это рассказываю? Ты и сам уже на своей шкуре испробовал, каково это – без оружия против мутантов идти… Вот и делаем схроны в разных местах, чтобы никто не нашел, а возле дома держим только необходимый минимум. И сейчас нам, кровь из носу, надо до патронов добраться.

Квашня тем временем взялся за свисающую веревку и, кряхтя, скользнул по ней вниз. Оттуда сразу же раздался его голос: