— Мнения могут не совпадать. Но если возникает спор, согласно уставу первенство должно принадлежать генералу Каменскому, как старшему, — предупредил Румянцев.

Каменский удовлетворенно качнул головой, Суворов, недовольный, промолчал.

Когда они, решив свои вопросы, ушли, Румянцев с озадаченным видом спросил дежурного генерала:

— Как думаете, сработаются?

— Должны, ваше сиятельство. Каменский, правда, слишком самолюбив, Суворов — порох, а все ж должны, ваше сиятельство, — закончил генерал.

Румянцев с сомнением покачал головой:

— Вряд ли. Впрочем, переставлять их теперь уже поздно: план кампании вступил в силу.

Ударные войска Каменского и Суворова в первые дни наступления не встречали упорного сопротивления. Узнав, что русские идут, на Базарджик, турки выслали навстречу пятитысячный конный отряд. Они еще не знали, что наступление ведется крупными силами, решив, что ото всего лишь поисковая операция. Беспечность обошлась им дорого. Отряд был разбит и бежал по Шумлинской дороге, оставив, на поле боя три пушки и семь знамен. Вскоре Каменский вошел в оставленный турками Базарджик.

Узнав о разгроме неприятельского отряда, Румянцев, приказал Каменскому взять из корпуса Суворова столько войск, сколько потребуется, и продолжать движение на Шумлу. Суворов в свою очередь получил в подкрепление три полка из резерва.

Осторожный Каменский, больше всего боявшийся турецкого окружения, продвигался вперед очень медленно. Смелость взыграла в нем лишь после того, как стало известно о переходе на правый берег Дуная всей русской армии, заперевшей выходы из придунайских неприятельских крепостей и таким образом обезопасившей тылы ударных корпусов. Утром 9 июня его войска дошли до селения Юшени, что неподалеку от Козлуджи, и стали ждать прибытия сюда же корпуса Суворова, следовавшего по другой дороге.

Корпус прибыл к полудню. Соединившись, войска расположились на отдых, а их главные командиры. Каменский и Суворов с крупным отрядом казаков выехали на рекогносцировку местности, где разведчики обнаружили крупные силы противника.

Турецкий лагерь располагался у самых стен Козлуджи, упираясь с одной стороны в перелесок, а с другой — в земляной вал, опоясывавший город. Однако точно определить его позиции не довелось. Сражение началось еще до того, как была закончена рекогносцировка.

А произошло это таким образом. Когда головной отряд казаков стал приближаться к Козлудже, он неожиданно столкнулся с неприятельским пикетом. Короткая стычка вызвала в турецком лагере переполох. Навстречу казакам тотчас выступили спаги. Они приблизились к ним на расстояние ружейного выстрела, но вдруг повернули назад и стали отступать по узкому лесному дефиле. Казаки кинулись их преследовать. Со стороны казалось, что спаги просто струсили и, не пожелав принять боя, решили скрыться. На самом же деле это было не так. Позволив казакам выйти из дефиле на открытое пространство, спаги повернулись к ним лицом и стремительно атаковали. Завязался ожесточенный бой.

Казаки дрались отчаянно, но турецких конников оказалось намного больше, к тому же из лагеря к ним на помощь уже спешили янычары. Часть атакующих спагов ударила казакам во фланг, стараясь отрезать их от своих. Увидев это, казаки дрогнули и стали отступать к дефиле. Однако узкий лесной коридор оказался заполненным другими кавалеристами, направленными Каменским в помощь казакам. Возникшая пробка сразу же вызвала панику, которая перекинулась даже на эскадроны, охранявшие командиров корпусов.

— Ваше сиятельство, — обратился Суворов к Каменскому, — надо немедленно звать пехоту. Сражения теперь не миновать. Я постараюсь задержать турок до подхода главных сил.

Суворов поскакал к дефиле. Проход оказался так забит людьми и лошадьми, что о проезде верхом нечего было и думать. Пришлось сойти с коня и пробираться дальше пешком.

— Всем спешиться! — от эскадрона к эскадрону передавалась его команда. — Отвести лошадей в сторону, освободить проход для пехоты! Сабли в ножны! Открыть по противнику ружейный огонь!

Лес помешал благополучной ретираде перед лицом превосходящего противника, поставил казаков в весьма опасное положение. Но он же, лес, дал им преимущество перед спагами, как только перешли они к огневой обороне. Спаги были стремительны и опасны на открытой местности, но стоило им доскакать до опушки, как их атака захлебнулась. В лесу саблей не размахаешься, зато лес не мешал вести ружейный огонь.

Обороняясь, русские стреляли метко. Уже десятки лошадей метались по полю перед дефиле, потеряв седоков. Спаги не выдержали и поскакали обратно, подальше от смертоносных пуль.

Молодец Суворов! Вовремя сообразил, как отогнать атакующих.

Новую атаку спаги предприняли уже вместе с янычарами. Но и эта атака не принесла им успеха. Пока янычары из лагеря подходили к полю сражения, через дефиле успели пройти три батальона гренадер. Выстроившись в каре, они надежно загородили проход через лес. Янычары попытались сбить каре лобовой атакой, но были отбиты. Ударили во фланг и снова, встретив шквал огня, вынуждены были отступить.

— Береги силы, ребята, — подбадривал солдат Суворов. — Подождем подкрепления, а потом — в штыки!

Мощь авангарда быстро росла. Вскоре в распоряжении Суворова стало уже четыре каре. Понимая, что успех сражения теперь полностью зависит от действий этого авангарда, Каменский послал, в помощь Суворову из своего корпуса еще два пехотных полка и всю свою кавалерию. Сам же с остатками войск занял оборону на близлежащих высотах.

Бой продолжался уже несколько часов. Турки более не атаковали, но и не намеревались уступать своих позиций. Они повели по русским каре сильную ружейную и пушечную пальбу. Между тем русские могли отвечать им только из ружей. Артиллерия застряла где-то в тылу. Посылаемые Суворовым курьеры неизменно доносили: «Дорога узка, не могут проехать». Наконец, уже к вечеру, на опушке показались долгожданные пушки, Слава Богу, добрались-таки! Солдаты сразу повеселели.

— Теперь держись, турок, будет тебе жарко!

Вступление в бой русской артиллерии сразу изменило соотношение сил. Неприятельский огонь стал ослабевать, а потом наступил момент, когда Суворов поднялся во весь рост, взмахнул над головой шпагой:

— За мной, богатыри! В штыки! Ура!

Восемь часов длилось это сражение. Оно закончилось внушительной победой русских. Турки бежали, оставив свой лагерь, 29 пушек, 107 знамен. Поле было усеяно телами убитых. Около ста человек сдались в плен.

Невелика крепость Шумла, поменьше Силистрии, да крепки ее стены. Место же она занимала очень выгодное: тут сходились в узел дороги, ведущие из Адрианополя и Варны в придунайские крепости. Великий визирь Муссин-Заде неспроста избрал ее местом своего постоянного пребывания. Отсюда он надеялся с помощью Аллаха исправно управлять войсками, если не уничтожить, то хотя бы вытеснить русских из Валахии и Молдавии или, на худой конец, удержать за Дунаем, чтобы при возобновлении переговоров о мире добиться от них некоторых уступок. А то, что мир с русскими необходим, Муссин-Заде понимал еще до того, как стал великим визирем. Он не одобрял действий своих предшественников, как и внешнеполитического курса покойного султана. Они слишком доверялись советам западных европейских держав и тем ставили страну в трудное положение; Австрия, на которую они особенно рассчитывали, их попросту обманула. Взяла от Порты все, что могла, после чего плюнула на союз с нею. Франция, правда, держалась прежних позиций, она стояла за продолжение войны с Россией и даже помогала Порте оружием. Но ведь помощь ее была небескорыстной! За новые пушки, которые получила Турция, приходилось платить золотом. Впрочем, дело не только в золоте. Помогая Турции, она желала использовать эту помощь для того, чтобы самой крепко стать ногой в Малой Азии.

Нет, война с Россией Турции совсем ни к чеку, и он, Муссин-Заде, в этом был абсолютно уверен. Турция и Россия соседи, а это очень худо, когда соседи дерутся между собой, соседи должны жить мирно.