— Рухле не больше виновен в прорыве немцев, чем Ерёменко и Захаров, — возразил Василевский.
Маленков зыркнул на него:
— Виноват или не виноват генерал Рухле, в Москве разберутся. Но я, Александр Михайлович, не советую вам вести подобные разговоры. Они могут обернуться против вас...
Утром в комнату вошёл связист — невысокого роста капитан.
— Вам, товарищ генерал, срочная телеграмма из Ставки! — И он вручил Василевскому листок.
Василевский прочёл про себя: «У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на врага. Мобилизуйте бронепоезда и пустите их по круговой железной дороге Сталинграда. Деритесь с противником не только днём, но и ночью. Используйте вовсю артиллерийские и эрэсовские силы. Самое главное — не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранить уверенность в успехе».
Дверь заскрипела, и в штаб фронта ввалился Маленков, следом за ним генерал Ерёменко. Они побывали в войсках, были разгорячены, весело обменивались мнениями. Увидев в руках начальника Генштаба листок, Маленков спросил:
— Ответ товарища Сталина на вашу телеграмму?
— Да, прочтите, а также и вы, Андрей Иванович, она адресована нам троим. — Василевский вручил Маленкову депешу.
Маленков пробежал текст и отдал листок генералу Ерёменко:
— Это решать вам, военным. Я уезжаю в обком партии к Чуянову! — Он распрощался и вышел.
Ерёменко не скрывал своего раздражения, когда ознакомился с депешей Верховного.
— Где же у нас достаточно сил, чтобы одолеть врага?
— Ты мне, Андрей Иванович, вопросы не задавай! Верховный не всё может знать, что в городе есть, а чего нет. Он в Москве, а мы с тобой тут, на переднем крае. Вот и соображай, как отбить натиск врага.
В штаб вошёл член Военного совета Хрущёв.
— Я только что с переднего края, — сказал он, глядя то на Василевского, то на Ерёменко. — Наших сил недостаточно, чтобы сдержать врага. Надо просить в Ставке резервы, нужны танки, самоходки...
— У товарища Сталина сейчас на счету каждый танк, — ответил начальник Генштаба. — И я не могу требовать у него резервов. Пока не могу...
— Тогда я сам попрошу, — резко бросил Хрущёв.
Он подошёл к столу, снял трубку с аппарата ВЧ и попросил дежурного связиста соединить его со Ставкой.
— Я слушаю! Кто это? — раздался в трубке знакомый голос.
— Хрущёв говорит, товарищ Сталин! У стен Сталинграда идут тяжёлые бои. Нужны резервы...
— Надо лучше воевать! — грубо оборвал Хрущёва Верховный.
У вас вошло в привычку просить резервы. Где командующий Дайте ему трубку!
Хрущёв подозвал Ерёменко к телефону.
— Что вы развели там базар, товарищ Ерёменко? — громовым басом спросил его Сталин. — Кто командует фронтом — вы или Хрущёв?
— Я командую, товарищ Сталин! — сдержанно ответил Ерёменко.
— Тогда наведите у себя в штабе порядок! Надо бить врага, а не клянчить подкрепление.
— Ваши указания принял к исполнению! — Ерёменко ощутил, как колыхнулось в груди сердце.
Прошла ещё одна тревожная ночь, но и она не принесла облегчения Василевскому. Хотя группа генерала Коваленко и нанесла по врагу чувствительный удар, но прочно закрыть коридор ей не удалось. «Наверняка немцы бросят сюда свежие силы, коридор надо закрыть, — подумал Александр Михайлович. — Но где взять войска?..» Ему не хотелось просить их у Сталина, но и обойтись без них он не мог. А тут ещё Маленков, уезжая к Чуянову, шепнул ему:
— Я завидую вашей выдержке, но резервы у товарища Сталина взять надо!
После долгих колебаний Василевский позвонил Сталину и после доклада о ситуации под Сталинградом попросил разрешения взять из резерва Ставки три-четыре армии, чтобы ликвидировать прорвавшегося противника и деблокировать город с севера, а три дивизии направить в город, чтобы укрепить его оборону.
— Берите, — согласился Верховный. — Но потребуйте от командиров стоять насмерть!
Узнав об этом, Хрущёв повеселел:
— Видимо, и мой звонок товарищу Сталину сыграл тут свою роль. Как вы считаете, Александр Михайлович?
— Может быть, — сухо отозвался Василевский. — Скажите командующему, что я поехал на северную окраину города. После заскочу на завод.
— Есть, понял, — козырнул Хрущёв.
Северная окраина города броневым щитом встала перед вражеской пехотой. Бои шли ожесточённые, кровавые. Бойцы оборонялись упорно, дерзко, не раз переходили в контратаки. Увидев в окопе «генерала из Ставки», командир батальона, высокий усатый майор, отдав ему честь, заявил, что его люди не сделают и шага назад, пока живы.
— Тут немцу не пройти! Я скорее дам себя уколоть штыком, но фрица не пущу!..
— Верю, майор! — Василевский подозвал своего адъютанта, взял у него орден Красного Знамени и приколол на грудь майору. — Товарищ Сталин на таких, как вы, очень надеется...
— Служу Советскому Союзу! — гаркнул майор.
Василевский походил по окопам, поговорил с командирами, потом поехал на тракторный завод. В цехе, куда он вошёл, из динамика звенела песня: «Три танкиста, три весёлых друга, экипаж машины боевой...» Генерал Федоренко в комбинезоне вместе с рабочими осматривал подбитый танк. Вражеский снаряд угодил в треки и разорвал их. Увидев Василевского, он выпрямился:
— С утра собрался к вам на КП фронта, но директор завода попросил задержаться. Обстановка тут очень тяжёлая. Вчера я был на переднем крае. Вовсю прут немецкие танки, но наши бойцы забрасывают их бутылками с горючкой. Пылают как факелы!
— А знаешь, как эти бутылки назвали немцы? — спросил Василевский. — Коктейль Молотова!
Федоренко засмеялся.
Прибыл директор завода Задорожный. В серой рубашке, без галстука, метёлка чёрных волос упала ему на лоб. Поздоровавшись с Василевским, он пригласил пройти в кабинет, сказал, что с утра с Маленковым и Малышевым решали, какое ещё оборудование надо отправить в Свердловск.
— Хочется как можно больше дать танков для фронта, и в то же время боюсь рисковать, — признался директор. — Немцы всё ближе подходят. Не хватает и рабочих рук. Знаете, сколько рабочих ушло на фронт? До шести тысяч! Сейчас в цехах женщины, подростки, бывалые рабочие обслуживают по шесть-семь стаи ков! После смены берут оружие — и на передний край. Каково, и?
— Тяжело, — согласился Василевский. — И всё же прошу вас не сокращать выпуск танков, скорее ремонтировать подбитые...
В кабинет вошли Маленков и секретарь обкома партии Чуянов.
— Александр Михайлович, вас ищет товарищ Сталин! — бросил с порога Маленков. — Он только что звонил мне в обком партии.
Василевский приехал на КП фронта и позвонил в Москву.
— Что там у вас? — спросил Сталин.
Василевский коротко обрисовал ситуацию на фронтах. Вы слушав его, Верховный сказал:
— Вам следует срочно убыть в расположение войск, что находятся к северу от Сталинграда, и взять руководство подготовки!» к предстоящему контрудару прибывших туда частей. Кстати, где вы были днём?
— На переднем крае, потом заехал на тракторный завод, вместе с генералом Федоренко проверяли работу цехов, осматривали ремонт танков и другой техники, беседовал с директором завода.
— А что, завод всё ещё работает?
— Работает. И неплохо. Только вчера с его конвейера сошло двенадцать Т-34 и пятнадцать танков отремонтировано...
Василевский вернулся к себе. Напряжение спало после разговора с Верховным, и ему стало легче дышать. Ерёменко что-то чертил на карте.
— Что, покидаете нас? — спросил он, щуря круглые глаза.
— Утром уезжаю в 24-ю армию генерала Козлова. Туда же прибудут войска 66-й армии и несколько дивизий для пополнения 1-й гвардейской армии. Мне приказано возглавить их подготовку к боям.
— Наверное, генерал Козлов будет рад вашему приезду? В Крыму-то он погорел?
— Да, там ему не повезло, хотя генерал он опытный и мыслящий. — Василевский взял свой саквояж и положил туда папку с документами. — Потому-то ему и нужна поддержка после всего того, что пережил он в Крыму.
