Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Оскар. Он отдал жене сумку и сказал, что купил всё, о чём она просила. Из детской выбежала Маша и бросилась к нему.

   — Папка пришёл! — Она обняла его ручонками за колени. — Ты шоколадку мне принёс?

   — А как же, я ведь тебе обещал! — Оскар вынул из кармана плитку шоколада и отдал её девочке.

   — Спасибо, папа! — Маша убежала в детскую.

   — Ну что, видела Азара? — спросил Настю Оскар, садясь на стул.

Она рассказала ему о своём свидании с мужем.

   — Да, несладко ему там... — грустно произнёс Оскар. — А то, что на допросах арестованных бьют, не секрет. Достаётся, видно, и Азару. Но Василевский говорил о нём Сталину, и тот обещал разобраться. Что ж, придётся ещё подождать.

   — Скорее бы его выпустили, — вздохнула Настя.

Уезжала она поздно вечером. Провожал её Оскар, а Даша осталась дома с ребёнком. Он посадил Настю в вагон, поцеловал на прощание и заверил её, что как только Азара освободят, он сразу же даст ей об этом знать.

   — Спасибо тебе, Оскар, за всё. — Настя притянула его к себе и поцеловала в щёку. — Дашу, пожалуйста, не обижай, она милая и добрая.

Возвращался он с вокзала поздно, уже совсем стемнело. Было морозно. С неба сыпал мелкий колючий снег, ветер обжигал лицо. Вошёл в свою квартиру раскрасневшийся.

   — Уехала Настя? — Даша помогла ему снять шинель.

   — Да, — весело бросил Оскар. — Я даже поцеловал её на прощание. А где Маша?

   — Спит, она за день намаялась...

Оскар притянул жену к себе. Лицо его пылало, а в глазах была такая жажда... Даша возразила:

   — Не сейчас, Оскар. Мне надо ещё кое-что сделать по дому.

Но он её не отпустил.

   — Потом, Даша-царица, — прошептал он. — У меня внутри всё горит...

Прошла неделя, как Настя Кальвина уехала на Север. Оскар переживал, как она доберётся до Мурманска (ведь там неподалёку проходит линия фронта), но она почему-то не позвонила. Вернувшись домой, он спросил Дашу:

   — Настя не дала о себе знать?

   — Нет, у неё, наверное, там столько скопилось дел, что и звонить-то некогда, — усмехнулась жена. — А ты был на свидании у Азара?

   — Завтра пойду к пяти вечера...

Они поужинали, Оскар уединился в свою комнату и стал писать репортаж о танковой бригаде, которая отличилась на Калининском фронте у генерала Конева. К утру надо всё сделать. «Если репортаж получится удачным, я сутки дам вам отдохнуть!» — сказал ему главный редактор. Оскар так увлёкся материалом, что не услышал стука в дверь. Даша заглянула к нему:

   — К нам кто-то пришёл, но уже поздно, и я боюсь открывать.

   — Я сам открою! — Оскар встал и прямиком направился к двери, а когда открыл её, слова не мог вымолвить — на пороге стоял Азар!

   — Ты? — наконец выдохнул он.

   — Я, братишка, — тихо ответил Азар. — Меня только что освободили, и я могу ехать на Северный флот. Все необходимые документы мне выдали на руки.

Лицо у него было желтоватое, тени под бровями стали гуще, а в глазах какая-то пустота и отрешённость. «Ещё не пришёл в себя», — подумал Оскар.

   — Заходи и всё расскажешь...

Даша увидела Азара и растерялась: то ли пожать ему руку, то ли поцеловать его в щёку. Глаза её искрились, они излучали тепло домашнего очага.

   — Даша? — удивился в свою очередь Азар. — Что ты здесь делаешь?

Она не успела ему ответить, как заговорил Оскар:

   — Она моя жена, так что прошу любить и жаловать!

   — Жена? — не то с разочарованием, не то с грустью переспросил Азар. В его голосе не было упрёка, была лишь твёрдость. — А где же твоя незабвенная Галина Сергеевна?

   — Потерял я свою Галину, братишка! — Оскар качнул крутыми плечами. — Я был в отъезде, а она вдруг решила уйти в народное ополчение. Была в медсанбате шестнадцатой армии генерала Рокоссовского, в боях под Истрой получила тяжёлое ранение, после операции скончалась...

   — Давно это случилось?

   — В конце октября...

   — А как же Даша, так сразу?..

Даша, стоявшая рядом, замерла. Она ждала, что скажет ему брат.

   — А Дашу-царицу я полюбил годом раньше, ещё до войны... У нас растёт дочурка Маша. Спит она, а то бы я тебя с ней познакомил. Твоему сыну скоро два годика, моя старше...

   — Молодец, братишка, у тебя всегда всё получается как надо! — Азар хлопнул его по плечу.

   — А ты разве против нашей свадьбы? — в упор спросил Оскар.

   — Да ты что, Оскар? — выдавил из себя Азар. В его лице что-то вздрогнуло, он туго свёл брови к переносице. — Как ты мог такое подумать? Я рад, что ты... — Он запнулся. — Что Даша... Да у вас уже своя семья! Как же я могу быть против?

   — Не волнуйся, Азар, — тронула его за плечо Даша. — Оскар не хотел обидеть тебя. Ну, а то, как ты на всё случившееся реагируешь, ему хотелось знать, да и мне тоже... — Она подошла к гостю и поцеловала его в небритую щёку. — Я так рада, что тебя наконец освободили. Когда старпом корабля Земцов позвонил мне и сказал, что тебя арестовали, я очень волновалась. Сразу позвонила домой Василевскому, но он был в отъезде, утром была у него в Наркомате обороны и всё рассказала. Он заверил меня, что сделает всё, чтобы тебя освободили. А оно, видишь ли, затянулось надолго... — Даша придвинула Азару стул. — Садись к столу, я сейчас дам тебе ужин. Хочешь?

Он озорно улыбнулся:

   — Ещё как хочу! — Азар помолчал, а когда Даша ушла на кухню, вновь заговорил: — Даже не верится, что я на свободе, Оскар! Просто какое-то чудо, что меня выпустили. Дело-то, можно сказать, уже состряпали, но протокол допроса я так и не подписал. Сначала мне угрожали, потом начали бить. Видишь вот это? — Азар открыл рот — у него не было двух передних зубов.

   — Выбили?

   — Да. Я сказал следователю, что он душегуб, что бьёт невинного человека. И что же? Он так полоснул по зубам резиновой палкой, что у меня в глазах потемнело, а изо рта вместе с выбитыми зубами хлынула кровь...

   — И всё же ты молодец, Азар, что не дал себя оклеветать!

   — Если бы не Василевский, Оскар, меня бы отправили лет на двадцать куда-нибудь на Колыму, а возможно, получил бы девять грамм свинца. Александр Михайлович спас меня, и я никогда этого не забуду! А о том, что Василевский приходил на Лубянку, я узнал от капитана Костенко, когда он со мной беседовал. «У тебя, — говорит, — покровитель — большая шишка в Наркомате обороны. Но наш нарком Берия не из тех, кто привык отступать, так что сознавайся, что сотрудничал с немецким агентом, и никто тебя больше бить не будет!» И ещё добавил, что хотя мой брат известный журналист, но и ему не удастся помочь мне.

   — Подлый, оказывается, этот капитан, а я писал о нём в газете как о «преданном чекисте, готовом на подвиг», — усмехнулся Оскар.

   — А тебя на Лубянке не допрашивали? — спросил Азар. — Я знаю, что тебя туда вызывали в связи с моим арестом.

   — Был у капитана Костенко, он задал мне два-три вопроса. В частности, спросил, известно ли мне, что ты встречался с немецким агентом, даже фото показал, на котором ты снят с группой немецких моряков, и среди этих моряков оказался и тот самый инженер, агент. Я пояснил, что ты встречался с ним на морском заводе, где твой корабль стоял в ремонте. «Но, — говорю следователю, — мой брат не знал, что этот инженер морзавода — агент. А то, что брат ездил в Германию с группой моряков, так это было сделано в качестве обмена опытом. У нас ведь тогда были хорошие отношения с Германией, мы даже заключили пакт о ненападении».

   — Я им тоже всё объяснил, — вновь заговорил Азар, — но мне не поверили. Зачем, мол, немец приезжал ко мне в Мурманск, чего он хотел? Я сказал о том, что было. «Он хотел, — говорю, — побывать на моём корабле, но ему было отказано. Когда корабль стоял в Ленинграде в ремонте, инженер-немец приходил ко мне, смотрел, как рабочие устанавливали новую радиоаппаратуру». — Азар передохнул. Но разве их убедишь в своей искренности? Снова вызовы к следователю, снова допросы, побои... Не знаю, как всё это я перенёс!..