— Я вас понял и доложу своему начальнику. Возможно, мы что-нибудь придумаем...
Из Ставки вернулся Шапошников.
— Вам, голубчик, Ставка преподнесла сюрприз! — с порога бросил он Василевскому. — Вы назначены начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба!
У Василевского от радости защемило сердце. Получить сразу два высоких поста! Нет, такого он никак не ожидал.
— Теперь на доклад к товарищу Сталину я буду с вами ходить?
— А кто же меня будет сопровождать? — улыбнулся маршал. — Но и без меня вам придётся частенько докладывать вождю о ситуации на фронтах.
(Позже маршал Василевский отмечал: «С начала августа 1941 года я сопровождал Б. М. Шапошникова ежедневно, а иногда и по нескольку раз в сутки бывал у Верховного Главнокомандующего». — А.3.).
— Что там на юго-западном направлении? — спросил Шапошников.
— Плохи дела, Борис Михайлович. Наши войска отступают. Как бы немцы не окружили наши 6-ю и 12-ю армии.
— Я сейчас переговорю с Будённым, — сказал Шапошников. — Узелок там завязался крепкий...
Катя уже засыпала, когда услышала глухой стук в дверь. Она набросила на себя шёлковый халат и, включив на столике ночник, взглянула на часы — половина третьего ночи.
— Кто там? — тихо спросила она.
— Я, Катюша...
— Ты меня напугал, Саша, — прошептала она, прижавшись к его груди. — Ещё так поздно домой не приходил.
— У меня новости, Катюша. — Он снял китель, повесил его на спинку стула, перед зеркалом причесал чуб. — Во-первых, к нам в Генштаб вернулся маршал Шапошников, и я этому весьма рад.
— Что во-вторых? — Катя обожгла его чарующим взглядом.
— Ты даже не поверишь. — Он присел к столу. — Ставка возложила на меня сразу две должности: я стал начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба!
— Тебе будет тяжело...
— Ещё бы! — воскликнул он. — Но я справлюсь!
— Хочешь есть?
— Я сыт, Катюша. У нас в Генштабе хороший буфет, есть даже горячие сосиски. Я съел сразу две порции...
Пробудился Василевский рано утром от чьего-то прикосновения. Открыл глаза — сын! Он вертел в руках косолапого мишку.
— Мама, папка проснулся! — крикнул Игорёк.
Пока жена готовила завтрак, он прочёл сыну сказку.
— Папка, ты обещал сводить меня в цирк, там, говорят, есть рыжая лошадка, которая танцует. Я хочу посмотреть её. — Он так ласково посмотрел отцу в глаза, что у того дрогнуло сердце. К детям, своим ли, чужим, у него была слабость.
— Постараюсь сходить с тобой в цирк, сынок. Если же буду занят по службе, принесу билеты и ты пойдёшь с мамой.
— Ура! — воскликнул Игорь и, обхватив отца ручонками, поцеловал его в щёку.
Василевский наносил на оперативную карту линию фронтов. Он так увлёкся, что не сразу услышал стук в дверь.
— Входите!
Это был дежурный с узла связи Генштаба, худощавый, невысокого роста кареглазый капитан. Он принёс донесение Военного совета Южного фронта и, вручив его Василевскому, сказал:
— Срочное и секретное. Разрешите идти?..
Шифрограмма была короткой, но тревожной. «Военные действия на Днестре показали, что немецкое население стреляло из окопов и огородов по отходящим нашим войскам, — читал про себя Александр Михайлович, ощущая в душе холодок. — Установлено также, что наступающие фашистско-немецкие войска в немецкой деревне 1 августа 1941 года встречались хлебом-солью. На территории фронта имеется масса населённых пунктов с немецким населением. Просим дать указание местным органам власти о немедленном выселении неблагонадёжных элементов». Документ подписали члены Военного совета Южного фронта Тюленев, Запорожец и Романов.
Василевский огорчённо вздохнул: донесение надо срочно доложить Верховному, а маршал Шапошников уехал к заместителю председателя ГКО Молотову решать ряд неотложных вопросов. Что же делать? «Доложу Сталину сам», — решил Александр Михайлович. На его звонок ответил генерал Поскрёбышев.
— Александр Николаевич, у меня срочное донесение товарищу Сталину. Он на месте?
— Завтракает, но вы подъезжайте!..
Сталин прочёл документ и туго свёл брови к переносице.
— Подлецы! — вырвалось у него. — Бьют наших людей в спину, как это делают предатели. — Он взял ручку и наискосок на листке написал резолюцию: «Товарищу Берия. Надо выселить с треском. И. Cm.». Вернул листок Василевскому: — Отдайте Поскрёбышеву.
Александр Михайлович хотел было взять листок, но Сталин вдруг спохватился:
— Нет, мы сделаем по-другому. — Он вызвал Поскрёбышева. — Где Берия? Он ещё не пришёл? Разыщите его!
Не успел Поскрёбышев выйти, как в дверях появился нарком внутренних дел. Сталин напустился на него:
— Сколько тебя ждать, Лаврентий? Садись за стол и прочти. — Сталин отдал ему листок.
Берия прочёл.
— Я сейчас же отдам приказ, Иосиф. Там мои люди уже работают. Прифронтовую полосу Южного фронта мы очистим от предателей.
— О том и речь. — Сталин закурил трубку. — Я знаю, что немало лиц немецкой национальности проживает в городе Москве и в Московской области. Как ты, Лаврентий, думаешь решить этот вопрос? Прифронтовая полоса.
— Большая колония немцев проживает и в Ростовской области, недавно мне об этом говорил маршал Будённый, — подал голос Василевский.
— Вот-вот, ещё и Ростовская область, — подхватил вождь. — Вот что, Лаврентий, — продолжал Сталин, — подготовь по этому вопросу проект постановления Государственного Комитета Обороны. Надо немедленно выселить всех немцев из столицы и Московской области, а также из Ростовской области. Руководство переселением возложить на НКВД СССР. У вас, надеюсь, эти люди на учёте?
— Почти все, — подтвердил Берия. — Куда их будем переселять?
— В Казахскую ССР. Там у нас председатель СНК Казахской Республики товарищ Ундасынов, секретарь КП(б) Казахстана товарищ Скворцов, так? Вот и возложить на них организацию приёма, расселения и хозяйственного устройства переселяемых. Железнодорожный транспорт выделит Каганович, я переговорю с ним. Питание переселенцев в пути в пунктах, которые определят работники НКВД, возложить на Наркомторг Союза ССР. Словом, Лаврентий, всё продумай до мелочей. Не забудь и о медицинском обеспечении. Надо тебе уложиться в две недели. Срок достаточный?
— Постараюсь успеть в срок, — ответил Берия.
— Людей для охраны эшелонов и вообще для проведения операции у тебя хватит? Если что, товарищ Василевский вам поможет. Как вы? — Сталин посмотрел на нового заместителя начальника Генштаба.
— Я решу эту проблему, — ответил Василевский.
— Хорошо, Александр Михайлович, мы всё подсчитаем, потом, если потребуется, я дам вам знать, — подал голос Берия.
(Государственный Комитет Обороны постановил переселить из Москвы и Московской области 8617 и из Ростовской области 21 400 немцев в Казахскую ССР. Как позже Берия докладывал Сталину, «никаких происшествий в связи с переселением не зарегистрировано, правда, 10 человек скрылись, приняты меры к их розыску». — А.3.).
Вернувшись в Генштаб, Василевский зашёл в кабинет к маршалу Шапошникову и доложил ему о беседе с Верховным. Борис Михайлович похвалил его за то, что сразу же отнёс донесение Сталину.
— Генерал армии Тюленев уже звонил мне и спрашивал, приняты ли Ставкой меры по его шифрограмме. — Шапошников закурил. — Надо бы ему лучше воевать, а не делать запросы. — Он подошёл к карте. — Меня крайне тревожит юго-западное направление. Давайте вместе подумаем, как помочь маршалу Будённому, а уж потом я доложу Верховному. Да, вам звонил Жуков. Просил перезвонить ему.
— Он готовит операцию в районе Ельнинского выступа, я полагаю, что у него она получится, — сказал Василевский.
— Дай-то Бог! — отозвался Шапошников. — Удача Жукова была бы кстати...
Август в Москве выдался жаркий. Солнце нещадно палило, и, хотя над столицей стали реже появляться вражеские самолёты, всё в городе напоминало о грозящей опасности. Василевскому тоже было жарко: Шапошников до предела загрузил его работой, требовал досконально отслеживать ситуацию на фронтах, чтобы в любой момент доложить о ней Верховному. «Сталин не терпит расчёты на глазок, ему нужны точные данные», — предупреждал Шапошников.
