Как-то забежал старший брат поздравить Михаила с наградой. В разговоре спросил:

   — Лихая година кончается, Мишель. Где нынче ревность приложить мыслишь на пользу флоту?

Михаил достал с полки увесистый томик и, загадочно улыбаясь, протянул брату.

   — «Путешествие вокруг света в 1803 и 1806 годах на корабле «Нева» под командованием флота капитан-лейтенанта Юрия Лисянского», — прочитал не спеша Андрей и вопросительно посмотрел на брата.

   — Сказывают, сей отменный капитан немало крови себе попортил, прежде чем книжицу эту в свет выпустил, — произнёс Михаил и, лукаво прищуриваясь, добавил: — Припомни, как Гаврила Романович сказывал про Григория Шелихова, Колумба российского. Юрий Фёдорович Лисянский первый тропу проложил к российской Аляске. Думку таю, земли те увидеть.

Прощаясь с братом, Андрей взял у него записки Юрия Лисянского. В последний день марта шторм над Атлантикой начал затихать и к вечеру сменился тёплым, умеренным ветром, наполнившим паруса «Суворова». Сдав вахту, Лазарев остался на шканцах, любуясь безбрежным океаном. Месяц назад корвет «Суворов» Российско-Американской компании после долгой стоянки покинул Портсмут и направился в Рио-де-Жанейро. Назначение командиром «Суворова» для Михаила Лазарева было событием радостным и неожиданным.

...В конце октября 1813 года, едва «Феникс» вернулся из крейсерства, Лазарева вызвал опытный моряк, капитан 1-го ранга Спафарьев и предложил командовать «Суворовым». Корабль уже был готов к отправке, но его командира отстранили за недобросовестность. Лазарев же согласился тотчас, не каждый же день предлагают идти в кругосветное плавание. Он лишь попросил неделю, чтобы привести в порядок корабль и самому укомплектовать экипаж. Пригласил однокашников — лейтенанта Семёна Унковского и Павла Швейковского...

   — Справа корабль! — прервал размышления командира крик марсового.

Унковский вскинул подзорную трубу. Милях восьми-девяти дрейфовал, по-видимому, бриг.

   — Михаил Петрович, неизвестный парусник справа! — Не отрываясь от трубы, доложил он.

   — Позволь, Семён Яковлевич. — Взяв трубу, Лазарев несколько минут разглядывал неизвестный корабль, потом повернулся к Унковскому: — Распорядись прибавить парусов и привестись на полрумба. Сей бриг военный, он начал ставить паруса, не исключено, что французский капер. — Сдвинув брови, Лаза рёв вскинул голову, крутой ветер отбирал скорость.

   — Нам никаким образом нельзя допустить с ним стычку, однако, ежели придётся, — он повернулся к Швейковскому, — Павел Михайлович, прикажи вы звать канониров и изготовить орудия на оба борта, чем чёрт не шутит.

Уже невооружённым глазом было видно, что бриг задумал пересечь курс «Суворова», но в это время солнце скрылось за горизонт, короткие тропические сумерки укрыли от преследования корвет, которые пошёл ещё круче бейдевинд.

Две недели спустя открылись берега Бразилии, и, подгоняемый бризом, «Суворов» вошёл в бухту Рио-де-Жанейро.

Рано утром рейд огласился истошными людскими стенаниями. Сосед, португальский бриг, прибыл из Африки с «живым товаром», его трюмы были набиты сотнями чёрных невольников.

На баке «Суворова» гурьбой столпились матросы, разглядывая выгоняемых на палубу полуживых арапов-рабов, сумрачно усмехались:

   — Глянь-ка, в Россее-то по холке не гладят нашего брата, однако и такого невзвидишь.

Лазарев перешёл с Унковским на противоположный борт.

   — Поедешь на берег, снесёшься с генерал-полицмейстером. Обговоришь насчёт ремонта, воды, провизии. Надобно обсерваторию на берегу соорудить.

Поздним вечером вернулась на корабль шлюпка с Унковским.

   — Ну и порядки заведены, насилу добился разрешения на всё потребное. Ни шагу без провожатого солдата. А в городе насмотрелся... — Унковский нахмурился. — Заглянул на рынок, думал зелени прихватить немного, отправить на шлюпку, какое там, — он махнул рукой. — Тех арапов, — Унковский кивнул на открытое оконце каюты, — аки скотину держат в затонах цепями скованными, и здесь же торжище идёт. От покупателей отбоя не видать, и все американцы да аглицкие.

Лазарев задумчиво проговорил:

   — Насмотрелся я на них в Вест-Индии, чай, и ты не позабыл?

Унковский согласно кивнул.

...Почти три месяца занял путь от берегов Бразилии через Индийский океан в австралийский Порт-Джексон.

«Суворов» вторым из русских кораблей посетил Джексон, первым принёс в английскую колонию весть о победе над Наполеоном. Потому-то губернатор разрешил пользоваться привилегиями, которые были разрешены английским кораблям. В субботу англичане пригласили офицеров посмотреть на зрелище — сражение местных племён, оно считалось у них за развлечение. Лазарев отказался, он штудировал маршруты плавания по Тихому океану. Но офицеров и штурманов отпустил на берег.

Поощряемые зрителями-колонистами, аборигены жестоко избивали друг друга кольями, дубинами. Многие из них падали замертво. Побледневшие лица русских моряков невольно выдали их отношение к происходящему. Унковский наклонился к товарищу:

   — Признаюсь, Павел Михайлович, сим токмо аглицкие любоваться в силах...

Молча возвращались с «развлекательного» зрелища моряки «Суворова». Они отказались от приглашения англичан отобедать с ними и направились в поджидавшую их шлюпку.

Вернувшись на корабль, Унковский рассказал о виденном Лазареву. Тот невольно усмехнулся:

   — Помнишь, как они на Ямайке глумились над индейцами? Я сие и предполагал, не невидаль это для меня. Да что попишешь. У всякого монастыря свой устав.

При тихом норд-остовом ветре «Суворов» снялся с якоря и вышел в океан. Вечером заштилело.

   — Быть буре, — вздохнул на баке пожилой матрос.

Глубокой ночью налетел шквал, закрутил вихрь, пошёл дождь. Океан штормил несколько дней беспрерывно. Потом ветер ослабел и перешёл на попутным северо-восточный. Пересекли тропик Козерога, и сразу наступила жара. Вокруг мачт, надстроек с криком носились птицы. Некоторые, посмелее, садились им палубу, подбегали к людям.

Протянув ладонь с крошками, Швейковский удивился — птицы клевали, примостившись на руке.

   — Погляди, Семён, птицы-то совсем не пуганые, да и много их…

Унковский согласно кивнул и пошёл на корму, в каюту капитана. Лазарев внимательно выслушал друга и указал на карту:

   — Тишина, Сеня, вокруг, почитай, на сотню миль нет суши вокруг, ан птицы откуда ни возьмись...

   — Думаешь, где-нибудь суша неподалёку? — Унковский часто удивлялся, что его товарищ мыслит так же, как и он. — А што, вдруг удача, новообретённую землю сыщем?

К вечеру ветер немного стих, и корабль бесшумно скользил по безбрежному океану со скоростью около пяти узлов. На тёмном небе проступали первые звёзды, всё ярче светила луна, давно поднявшаяся над горизонтом. Лазарев вызвал двух остроглазых матросом

   — Стоять, братцы, по очереди, смотреть в оба, где то неподалёку земля обретается, — он улыбнулся, кто свидит, тому награда.

Постепенно темнота окутала корабль, только тугие паруса белели в вышине, покачиваясь и заслоняя иногда луну. Лазарев вместе с Унковским прохаживались на шканцах. За час до полуночи громкий радостный крик с бака заставил встрепенуться всех:

   — Берег видно!

Прошло не более часа, и корабль лёг в дрейф.

Яркая луна высветила чернеющий вдали берег, оттуда явственно доносился шум прибоя. Глубины по-прежнему оставались большими, и стать на якорь было невозможно.

Корабль за ночь сдрейфовало. Едва занялись сумерки, в расстоянии двух-трёх миль на зюйд-ост явственно проступали очертания неизвестного острова. Спустя полчаса, когда совсем рассвело, наблюдатель с марса крикнул:

— Видно пять островов!

Громкое «Ура!» покатилось над необозримыми океанскими просторами. Невольно взоры моряков обратились к капитану, который смущённо улыбался. Полчаса спустя две шлюпки во главе с Лазаревым направились к островам, оказавшимися необитаемыми.