Капудан-паша досадовал, не стал рисковать и отошёл к крымским берегам. Контр-адмирал Чичагов выстоял в первой схватке с врагом, с честью принял бое вое крещение, заслужив похвалу А. Сенявина.

Спустя три недели турки с усиленной эскадрой снова пытались атаковать, но их встретил яростный огонь. На помощь Чичагову подоспел с эскадрой вице адмирал А. Сенявин. Это была последняя атака турецкого флота. 10 июля 1774 года был подписан мирный договор с Россией. Азовское море навсегда отошло к России.

Святой Георгий IV степени и звание вице-адмирала были наградой Василию Чичагову.

Несколько лет, в мирную передышку, водил Чичагов эскадры на Балтике, в Средиземном море, был главным командиром Ревельского порта, в 1782 году произведён в адмиралы, награждён орденом Святого Александра Невского.

Но затишье в 1787 году прервалось. Не смирившаяся с поражением Турция объявила войну России, Екатерина вознамерилась возобновить прежние успехи, послать эскадру Грейга в Средиземное море. Но затея не удалась.

Войну на Балтике развязал король Швеции, Густав III, двинув в Финский залив мощный флот. В Гогландском сражении осенью 1789 года эскадра адмирала Грейга отстояла подступы к Петербургу, но сам адмирал скончался.

Адмиралу Чичагову предписали вступить в командование Балтийским флотом.

Зимняя стоянка в Ревеле прошла в заботах об оснащении кораблей. Новый командующий флотом адмирал Василий Чичагов вооружал эскадру, готовил экипаж к предстоящей кампании. Как-то Екатерина спросила его обеспокоенно — силён ли противник, Чичагов ответил:

— Да вить не проглотит...

В датских проливах застряла эскадра фон Дезина. Ему приказали ещё осенью перейти в Ревель, чтобы соединить Балтийский флот в единый кулак и громить шведов. В августе к нему в Копенгаген пришла эскадра новопостроенных кораблей из Архангельска. Самонадеянный, но не расторопный, а подчас и недалёкий фон Дезин протянул время. Без видимых причин, самовольно снял блокаду главной базы шведов, Карлскроны, и шведская эскадра без препятствий укрылась в ней.

— Фон Дезин проспит и потеряет корабли, — сказала как-то Екатерина в сердцах.

Наконец-то его заменили. Новому командующему, вице-адмиралу Козлянинову, объяснять обстановку необходимости не было. В схватках со шведами он знал цену каждому кораблю, каждой пушке. Как правило, шведы имели превосходство в кораблях и артиллерии. Поэтому, собрав командиров, он сказал:

— Ревельская эскадра бьётся с превосходящим её неприятелем, а здесь корабли ракушками обрастают.

Командиры встрепенулись...

В конце апреля ревельская бухта вскрылась ото льда, и корабли один за другим вытянулись на внешний рейд.

На исходе мая на Рейде бросила якоря эскадра контр-адмирала Алексея Спиридова — сына героя Чесменской победы.

С началом кампании отрадные вести пришли из Финляндии. Войска генерала Михельсона вторглись на шведскую территорию, заняли Христину и, развивая наступление, нанесли шведам поражение под Сен-Михелем.

Флоту надлежало не упустить прошлогоднюю инициативу.

В конце июня Козлянинов сообщил, что шведская эскадра отстаивается на рейде Карлскроны и «испытывает великий недостаток в людях, притом много больных и умирающих». Видимо, не зря держали шведов в блокаде у Свеаборга. Чичагов воспользовался этим, предписал Козлянинову идти на соединение с ним и вышел с эскадрой в море. Шведы были настороже, русская эскадра оказалась грозной силой.

«Как скоро флот наш вступит за Нарген, то везде по шведскому побережью воскурилисъ огни, в расстоянии один от другого около трёх миль, вероятно, это были знаки, извещающие о выходе флота нашего в море».

Эскадра Чичагова направилась вдоль берегов Швеции к проливам. Впервые русский флот диктовал свои условия в этих местах.

В донесении Чернышёву Чичагов сообщил: «Отправляясь с Божьей помощью в Балтийское море с флотом, 14 числа июля встретился с неприятельским флотом под предводительством самого герцога 3 юдерманландского».

Дул северный ветер от норд-веста. Далеко справа угадывались контуры острова Эланд. Шведы едва виднелись на горизонте. Чичагов, обнаружив шведов, усмехнулся:

«Герцог, стало, не спешит на встречу с нами, хотя у него более тридцати пяти вымпелов против наших тридцати ».

Герцог явно нервничал. Испытав в прошлую кампанию силу русской эскадры, он стал осторожным. С другой стороны, он имеет задачу воспрепятствовать соединению эскадр Чичагова и Козлянинова и надо хотя бы попытаться спугнуть этих русских.

На рассвете 15 июня шведы выдерживали дистанцию, не желая сближаться.

   — Прикажите убавить парусов, — скомандовал Чичагов, — пускай герцог видит, что мы ждём его безбоязненно.

Адмирал вдруг подозвал командира:

   — Распорядитесь выставить люки в наветренном борту и пускай несколько матросов искупаются. Быть может, это поторопит шведов на встречу с нами.

Через два часа корабли авангарда шведов сблизились на дистанцию огня и произвели первые залпы. Началась перестрелка авангардов. Постепенно в сражение втянулись корабли основных сил кордебаталии. Имея преимущество в ветре, шведская эскадра теряла возможность вести прицельный огонь. Дым от собственной пушечной стрельбы сносило на линию кораблей русской эскадры, и наводить орудия приходилось ориентируясь по мачтам и такелажу. Впрочем, русским канонирам приходилось наводить орудия почти вслепую. Сплошные клубы дыма смешивались с наносимой ветром пеленой от неприятельских залпов и сплошь окутывали борта кораблей. Судя по характеру начавшейся перестрелки, чувствовалось, что флагманы обеих эскадр не намерены рисковать и стараются избегать решительной схватки. И всё же продолжавшаяся с «двух часов пополудни до самого вечера» артиллерийская дуэль нанесла обеим сторонам ущерб.

Заметив перестроение русской эскадры в боевой порядок, шведы поставили полные паруса и легли курсом на Карлскрону. Чичагов не оставлял своего намерения и продолжал погоню.

Слабый ветер и наступившая темнота помогли эскадре герцога уйти от погони и ретироваться в свою главную базу.

Ещё накануне сражения Чичагов предписал Козлянинову идти на соединение. Спустя пять дней обе эскадры встретились. Теперь по количеству боевых кораблей силы русской и шведской эскадры уравнялись. Однако флот Густава III не проявлял желания вступать в схватку и напрочь укрылся в Карлскроне. Полностью владея обстановкой и убедившись, что шведы явно уклоняются от сражения, Чичагов увёл корабли в Ревель.

Корабли приводили себя в порядок, готовились крейсировать в дозорах.

Зима 1790 года на Балтике выдалась на редкость тёплая, и погода носила переменчивый характер. В ноябре лёгкие морозы сковали Ревельскую бухту, но внешний рейд оставался чистым ото льда. Потом вдруг зарядили дожди, и весь лёд враз растаял. В конце января подморозило бухту, а спустя неделю наступила оттепель, которую сменили вновь холода, и Ревельская бухта замёрзла.

Частые и резкие изменения погоды играли на руку шведам. Основная акватория Финского залива в эту зиму не замерзала, и шведские корабли плавали свободно. Кронштадтская же и Ревельская эскадры разоружались на зиму, к активным действиям готовы не были, а меняющаяся обстановка усугубила положение. Швеция получила деньги от Англии и Пруссии, увеличила сухопутную армию, а флот довела до 350 гребных судов.

Располагая флотом до 40 линейных судов, Густав III предполагал вначале уничтожить зимовавшую в Ревеле эскадру Чичагова, а затем по частям уничтожить разбросанные по разным местам отряды гребного флота. В дальнейшем, перехватив инициативу, король намеревался блокировать Кронштадт, высадить десант к Ораниенбауму и двинуть войска на Петербург, осуществив первоначальный замысел войны.

Кампания началась с конфуза для русских.

В начале февраля адмирал Чичагов по делам уехал в Петербург. Шведские корабли, воспользовавшись свободной ото льда чистой водой, крейсировали вплоть до острова Сескар. Убедившись в отсутствии наших кораблей, два шведских фрегата, подняв голландские флаги, 6 марта неожиданно вошли в гавань Балтийского порта и застали врасплох небольшой гарнизон городка Регервик.