— Исидора, детка, у тебя гости, — предупредила она.

— Матушка?! — вскрикнула красотка по-настоящему удивленно.

Уна вошла в комнату, уловив сильный запах каких-то духов. Исидора, сидящая на своей кровати, мгновенно что-то спрятала под подушку. Ее матушка, казалось, ничего не заметила.

— Ты знакома с мисс Крейт? — спросила мадам, жестом представив дочери свою попутчицу. — Она утверждает, что у нее какая-то твоя вещь.

Взгляд сыщицы метался по комнате в поисках чаши. По описанию мадам Романии, чаша должна быть в диаметре ровно тринадцать дюймов, выполненная из превосходного хрусталя. Ничего подобного не оказалось ни на туалетном столике, ни на прикроватной тумбе, ни на комоде.

Двухкамерный шифоньер стоял полностью раскрытый, открывая взору бесчисленные платья, втиснутые в ряд так плотно, что места не оставалось хотя бы еще одному наряду, а не то что тринадцатидюймовой чаше. Под одеждой, внизу шкафа, располагалась аккуратная линейка туфель — и среди них снова ни следа похищенной вещицы.

Однако Уне стало любопытно, что же спрятала красотка под подушкой.

Исидора смотрела на сыщицу одновременно удивленно и высокомерно:

— У тебя моя вещица? — переспросила она. — Как это еще получилось?

Уна достала из кармана кольцо, зажав его между большим и указательным пальцами.

Красотка нахмурилась, на лице отобразилась задумчивость. Эта была совсем не та реакция, которую ожидала сыщица. Но на ее удивление, отозвалась мадам Айри:

— Ой, дорогуша, где ты нашла его? — спросила пышногрудая модистка. — Я потеряла его со вчерашней ночи после торжества.

— Оно ваше? — Оно твоё? — вразнобой спросили обе девушки.

Мадам Айри зарделась. Она открыла было рот для объяснений, но потом неожиданно сомкнула губы и протянула руку:

— Благодарю, что вернули мое кольцо, мисс Крейт. Без сомнения, оно слетело с пальца, когда архитектор сбил меня с ног и облил платье супом. Крайне возмутительно!

Брови Уны поползли кверху.

— Без сомнения, — ответила она, пытаясь скрыть недоверие. Кольцо было найдено под фургоном, а не на месте произошедшего с супом инцидента, отчего сыщица поняла, что мадам Айри что-то не договаривает. Несмотря на это, Уна положила колечко на ладонь модистки.

Мадам резко повернулась к дочери и спросила:

— Исидора, что ты там прячешь за подушкой?

Уна на секунду задумалась, что таким хитрым образом мадам хочет переключить интерес с собственной персоны и колечка. Если так, то это был мастерский ход. Сердце сыщицы забилось. Неужели все так просто? Неужели сейчас раскроется кража Исидоры?

Брови красотки нервно задергались, когда она переводила взгляд от Уны на матушку.

— Н-н-ничего! — заикаясь произнесла Исидора.

— Давай, показывай, Иси. Я видела, как ты умыкнула что-то под подушку, когда я вошла, — настаивала мадам Айри.

Исидора сощурилась:

— Вернее сказать, ворвалась. Вас стучаться, матушка, не учили?

Модистка проигнорировала ее сарказм:

— Что ты прячешь? Немедленно покажи мне!

Красотка облизнула губы и достала из-под подушки письмо:

— Это... Это письмо с поэмой. От моего ПАРНЯ!

— О, и все? — удивилась матушка. — А зачем прячешь?

— Затем что, — возмутилась Исидора, — это ЛИЧНОЕ. И еще нам нельзя хранить в комнатах письма от парней. Правила академии. В любом случае, Родерик... Родерик не хочет, чтобы другие знали о его поэтических наклонностях. Он боится, что его уличат в недостаточной мужественности.

— Глупости какие! — прыснула мадам Айри, и Уна могла с ней только согласиться. «Парень, который намерен жить как благородный рыцарь, не должен волноваться, что там скажут о его поэзии», — размышляла сыщица.

Мадам Айри заинтересовалась синей лентой, лежащей на туалетном столике, выигранной Исидорой давеча:

— Вы уже разгадали загадку, мисс Крейт?

Вопрос застал Уну врасплох. В нём, казалось, скрывался вызов. А может, даже и насмешка.

«Яблоко от яблони...» — про себя подумала Уна, а вслух произнесла:

— Хм... Я работаю над этим.

Мадам кивнула и посмотрела на Исидору. Они глядели друг на друга, как заговорщики.

— А ты, Исидора? — нашлась Уна, что спросить, и возненавидела себя за вранье. — Как справляешься с подсказкой?

Красотка нырнула обратно на подушку и взмахнула бровями:

— Час назад уже разгадала. Слушай, я удивлена, что ты еще не справилась, — она притворно зевнула и щелкнула пальцами. — Просто, как раз и два!

Мадам хлопнула в ладоши:

— Моя дочурка! Ни на пядь умна!

Уна представила, как если бы Дьякон был тут, он не удержался бы, чтобы не поправить мадам Айри, пояснив, что правильно говорить «семи пядей во лбу». Она вдруг заскучала без него.

Всего мгновение спустя девушка еще раз пожалела, что друга нет рядом, хотя на этот раз не хватало его поддержки, а не грамматических советов.

— Только посмотрите на подол этого платья, — послышался резкий, предвещающий беду голос позади Уны.

Уна обернулась. Директриса Пуше нарисовалась в дверном проеме. Создавалось впечатление, что ее стеклянный глаз смотрит в сторону здорового, а здоровый в это время угрожающе косится на Унины ноги.

Впервые за вечер Уна посмотрела вниз и увидела, что подол ее платья обгорел во время битвы с обезьянами, и она со стыдом поняла, почему смеялись девушки на лестнице. Уна была так поглощена тем, что проигрывает Исидоре, не говоря уже о таинственном исчезновении чаши, что не догадалась переодеться. Из-под темной обгоревшей ткани выглядывали белые носочки, а платье оказалось на несколько сантиметров короче, чем было с утра, когда она его одевала.

— Ах, это! — смущалась Уна, разглядывая свои лодыжки. — Ну, это... В общем...

— Крайне неприлично! — отрезала мадам Пуше. Ее здоровый глаз блеснул ярче, чем стеклянный. А когда Уна заметила в руках директрисы розги из приемной, было уже слишком поздно. Тощая дама замахнулась грозным оружием, гравировка со словом «НЕПРИЛИЧНО» мелькнула перед глазами, словно газетный заголовок, и Уна зажмурилась в ожидании удара.

— Она действительно тебя ударила? — Дьякон взгромоздился на зеркало, в голосе звучал ужас.

Уна аккуратно устроилась в кресле перед туалетным столиком, присев пострадавшим задом на мешок с не тающим льдом.

— Как пить дать, — огрызнулась она. — И я не понимаю, как вы оба позволили мне на людях появиться в таком виде?

Самулиган внимал претензии хозяйки около двери, под сенью ковбойской шляпы, как всегда, виднелась лишь коварная улыбка:

— Мне показалось, что тебе так идет. Ну, в общем, прогрессивненько. Погоди, через три месяца все девчонки станут поджигать подолы, так что магазины на Темной, от Стеклянного портала до самого Нью-Йорка, прокоптятся.

— Очень остроумно, — ответила Уна, разглядывая себя в зеркало. — Просто писк моды!

Она внимательно оглядела свою комнату в отражении зеркала и решила, что та ни за что не прошла бы строгую инспекцию директрисы Пуше. На туалетном столике громоздились стеклянные флаконы и лабораторные мензурки вкупе с весьма неопрятными стопками бумаги.

Затем вытащила из кармана конкурсную ленточку с подсказкой и спародировала самодовольный тон Исидоры.

— Просто, как раз и два! — она бросила ленточку на стол. — Похоже, теперь наш главный подозреваемый в похищении чаши — мадам Айри.

— Это как? — удивился Дьякон.

— Ну, как я уже говорила по пути домой, под люком ты нашёл вовсе не Исидорино кольцо. А её матери.

— Но по твоим словам, мадам Айри заявила, что обронила кольцо, когда они с архитектором столкнулись и облились супом, — возразил ворон.

— А потом что? У кольца ноги выросли, и оно отправилось к фургону?

— Ну, вдруг это волшебное кольцо? — предположил Самулиган.

— Существует такая возможность, — призналась Уна. — Но это еще не объясняет, почему оно слетело с руки перед сценой, а затем закатилось под фургон. Если, конечно, мадам не лжет. Может быть, она специально врезалась в архитектора.