Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Уна расплылась в улыбке.

Волшебник хлопнул в ладоши:

— А теперь тебе пора возвращаться к состязаниям. Самулиган отвезет тебя в парк. Тем временем я осмотрю оставшийся материал четы Обмани, чтобы убедиться, что шелка больше не осталось.

— Ты уверен, что справишься сам? — поинтересовалась Уна.

Александр уверенно кивнул:

— Теперь, когда я знаю, какое заклинание использовать первым делом, уверен, что справлюсь великолепно. Если будет время, то я доберусь до парка на такси, хотя у меня такое чувство, что задержусь тут надолго. Я должен все внимательно осмотреть.

— Конечно, дядюшка. Просто... Пожалуйста, будь осторожен! — попросила Уна, и хотя она не считала себя чувствительной натурой, но в тот момент поддалась импульсу и горячо обняла Волшебника. Дьякон неловко каркнул с ее плеча, когда Александр похлопал племянницу по плечу.

Уна повернулась, чтобы уйти, но волшебник остановил ее:

— И еще одно, Уна, девочка моя, — добавил он, глаза его заблестели.

— Да, дядя? — откликнулась девушка.

Он подмигнул ей:

— Удачи!

Глава восьмая: Лента с подсказкой

Темная улица мелькала за окнами кареты. Покосившиеся здания, словно призрачные уродливые фигуры, бок о бок теснились в узком пространстве. Верхние этажи зданий угрожающе нависали над тротуарами и друг над другом, их причудливые оконные рамы, словно глаза, вглядывались в суету города.

Конные экипажи грохотали по влажной утренней мостовой, а пешеходы деловито сновали по тротуару: дамы в пышных юбках, мужчины в пиджаках и котелках. Это была повседневная жизнь современного города.

Ничего не указывало на то, что быт этих граждан чем-то отличался от жителей английского Лондона (иногда Темную улицу так и называли — «Малый Лондон»), но, тем не менее, оказавшись на Темной, нельзя было не столкнуться с той или иной ее странностью. Иногда еле уловимые (как например окна без отражений или фонтаны с обратным током воды), а иногда совсем очевидные странности (как например заколдованные виолончели, играющие сами по себе, или надвигающаяся тень несуществующего дракона) напоминали, что история Темной улицы своими корнями глубоко уходила в магию.

Озадаченная Уна тряслась в экипаже, колеся на север, по направлению к парку. Она просто диву давалась, почему не подумала кое о чем раньше. Происшествие с удушающим шелком мгновенно забылось, сыщица вытянулась стрункой, сидя на скамейке, и прижала палец к губам.

— Я кое-чего не понимаю, Дьякон, — промолвила девушка. — Почему мадам Айри сделала ставку на дочь, а не на сына?

Ворон сидел на скамейке напротив, склонив голову:

— Что ты имеешь в виду?

— Почему она украла Чашу-оракул, помогла с подсказками Исидоре и не поделилась со своим сыном, Адлером?

— Очень своевременный вопрос, — ответил Дьякон. — И еще более уместный: чего ради ты сейчас об этом беспокоишься, когда мы на пути ко второму этапу состязаний, а ты еще не вычислила ключ?

Уна нахмурилась. Она глянула на ленточку, проведя пальцем по гладкой поверхности, и почувствовала, что мозг готов закипеть.

«сходи к ТИРАНУ РЕВЕ.

попроси КОД ИЗ БАРА.

отдай ЕМУ ГОЛОС КОММУН ТИАР

в ПЕЛЬМЕНЕ ОХРЫ МАМ»

Странно. Никогда раньше Уна не чувствовала себя настолько обескураженной, решая загадки. Без сомнения, надо было что-то делать: ведь каждый раз, когда она сосредотачивалась на словах, голову заполоняли мысли, связанные с кражей чаши. Где сейчас Оракул? Возможно, где-то в дальней комнате бутика мадам Айри? Или дело куда как сложней? В конце концов, если Чаша действительно может ответить на любой вопрос, то ею захотели бы завладеть многие. Даже сам Кровавый Мартин, если бы прознал, не остановился бы ни перед чем, чтобы наложить руку на такую мощную вещицу.

А как насчет...

Но ее мысли были грубо оборваны внезапной остановкой. Девушку кинуло вперед, потом отбросило назад, припечатав к сидению.

— Ай, больно же! — вскрикнула Уна.

Самулигану пришлось неожиданно тормозить прямо посередине улицы. Уна слышала, как им вслед понеслась брань. Высунув голову в открытое окно, она увидела позади кареты череду повозок, вынужденных внезапно остановиться, их извозчики орали от недовольства и трясли кулаками в воздухе.

Посмотрев вперед, Уна поняла, зачем Самулиган придержал лошадей. Девушка засмеялась. Меньше чем в футе перед лошадью она увидела «караван» разноцветных жуков, пересекающих дорогу. Обычный водитель не заметил бы букашек, а если бы и заметил, то переехал бы не задумываясь. Но Самулиган не был человеком и в очередной раз проявил свою непредсказуемую волшебную природу: он готов был сдерживать дорожное движение в час пик только лишь для того, чтобы позволить насекомым невредимыми перебраться через дорогу.

Неожиданно три певческих голоса, вступив друг за дружкой, слились в мелодичном романсе.

Выглянув с другой стороны кареты, Уна увидела трехфонарный музыкальный столб, который еще три недели назад был неотъемлемой частью ресторанного района Темной улицы. Судя по всему, владельцев ресторанов наконец-то достало то, что они прозвали «докучливым светильником», и они поручили Волшебнику переместить его куда подальше.

Волшебник согласился, и теперь волшебный фонарь разместился по соседству с часами, рассказывающими анекдоты, перед театром Темной улицы, где каждый час распевал песни о трагической любви.

«О, мое горькое горе!

Плыву я один в море

Печальных слез, удивленный,

Покинут тобой, но влюбленный!

На сердце такая тяжесть!

Мне мясо теперь не в радость

С тех пор, как ушла ты к тому мяснику,

Мой скудный обед — овощная рагу».

Дьякон закрыл глаза крыльями, ужасаясь безграмотности исполнителей, он раздул грудь, готовый преподать бесценный урок грамматики, но Уна прервала его, махнув рукой, и уставилась в окошко.

Дьякон запротестовал, словно ему стоило громадных усилий воздержаться от лекции, а затем спросил:

— Что там?

— Посмотри, — указала девушка на вывеску на театре. — Ты это видишь, Дьякон?

Дьякон перепрыгнул на другую сторону экипажа и кивнул:

— Да, твой дядя говорил об этом по пути в ткацкий район.

Уна смутно вспомнила, как дядя обратил на афишу ее внимание, но она была настолько погружена в свои мысли, что упустила этот момент, а сейчас, взглянув более пристально, девушка поняла, что вывеска была чрезвычайно важна.

Вслух она прочитала:

«Обалдей сам и приведи друзей!

АЛЬБЕРТ БЛИНОФФ

МНОГОЛИКИЙ

МАСТЕР!

Только одну неделю на Темной!

Билеты расходятся, как горячие блинчики!

Торопись в кассу за своим прямо сейчас!!!»

С каждой стороны объявления были нарисованы шаржи на известных персон из Мира Людей: Авраама Линкольна и Клеопатру. Уна знала их в лицо из уроков истории с Дьяконом, но не портреты привлекли ее внимание.

— Да вижу, — ответил ворон без восторга. — Это что-то вроде шоу-пародии. Не из области моих интересов, правда. Я предпочитаю классику: Шекспира и тому подобное.

Уна улыбнулась, и ее сердце застучало быстрее. Повозка двинулась вперед, она поднесла записку к свету и вслух прочла: «отдай ЕМУ ГОЛОС КОММУН ТИАР».

Так как Дьякон не сразу отреагировал, девушка указала на вывеску, а потом — на ленточку:

— Ты не понял? Тут буквы перемешались. Посмотри на слова, напечатанные заглавными буквами на подсказке. Почему я этого не заметила раньше?! Это же анаграмма! — и она снова указала на удаляющуюся афишу. — Видишь слово «МАСТЕРУ»?

У Дьякона так и сперло дыхание:

— Точно, из заглавных букв можно составить слово МАСТЕРУ!

— Определенно, дружок! Это ж анаграмма. А из оставшихся — получим «М-Н-О-Г-О…».

Дьякон закивал и возбужденный уселся на плечо хозяйке:

— «МНОГОЛИКОМУ»!

Уна разгладила ленточку:

— Поэтому, эту строчку подсказки следует читать так: «отнеси многоликому мастеру».

19
{"b":"546489","o":1}