Рилан совсем позабыла об одолженной вещи и поспешно принялась ее снимать.

– Прости. Я…

Кайл перехватил ее руки.

– Оставь. Мне нравится, как она на тебе смотрится.

Чертовы искорки снова пробежали по телу до самых пальцев ног. Рилан выдала свой лучший безразличный взгляд.

– Мы же вроде говорили о прогулке?

– Одно свидание, советник. Возьмем куриные крылышки и пиво, сядем и станем ворчать, как скучно нам придется провести это лето.

Вообще-то звучало неплохо.

– А если я не останусь тут на каникулы? – спросила Рилан. – Что если ты прав, и я завтра улечу в Чикаго и заселюсь в несуразную и неприлично дорогую двушку в Ригливилле?

Его улыбка могла растопить полярные льды.

– Тогда мне придется проехать два часа до Чикаго и все-таки выманить тебя куриными крылышками. До завтра, советник. В восемь я зайду.

Он развернулся и сбежал вниз по лестнице.

Пару минут спустя, оказавшись в безопасной тишине квартиры, Рилан прижалась лбом к двери и прокрутила в голове все, что сегодня произошло. Закрыла глаза и, несмотря на все усилия сдержаться, улыбнулась.

Вот это да.

***

Однако судьба жестока, и хорошее долго не длится.

Рилан прождала до десяти – два часа сверх срока, указанного Кайлом – но в итоге сдалась и скинула джинсы и шпильки.

Он ее продинамил.

Ну и ладно. Долгожданная практика начнется уже через неделю. Нечего отвлекаться на свиданки с очаровательным богатым компьютерным гиком и гадания позвонит он или нет.

Бедняжка Рей так расстроится. Она же специально перед отъездом оставила Рилан свои черные «Маноло» ради такого случая.

– Не позволю тебе пойти на свидание к миллиардеру в шлепках, – заявила подруга, стараясь не выглядеть слишком сентиментальной, когда отдавала обувную коробку, прежде чем сесть в машину.

Рилан обняла Рей.

– Вскоре тебе и остальной твоей обуви придется сюда вернуться.

– Позвони завтра и расскажи, как все прошло. Вдруг вы слетаете в Италию поесть настоящую пиццу, или он арендует для вашего первого свидания целый ресторан.

«Или попросту забудет об обещании».

Решив не поддаваться унынию, Рилан переоделась в кофту и пижамные штаны на завязке. Какой смысл сидеть при полном параде, если никуда не идешь?

Удобно устроившись на диване, она рассеянно переключала с канала на канал. А осознав, насколько тихо и пусто в квартире, поняла, что вот-вот погрузится в жалость к себе.

Ни за что. Не так уж Кайл хорош. Самодовольный, самоуверенный, да еще одевается так, будто из трактора выпал. А вся эта болтовня про компьютеры? Да скучнее темы она в жизни не слышала.

И вообще он ей не понравился.

Честно-честно.

***

На следующее утро Рилан вышла из спальни, одетая к пробежке. Со всей этой учебой она мало двигалась. Надо исправить ситуацию. Хотя Рилан подозревала, что энтузиазма ей хватит минут на пятнадцать, а потом она просто свалится задыхающейся кучкой, не пробежав и двух миль.

Для человека, не спавшего всю ночь, Рилан еще неплохо держалась. В основном, это было связано с решимостью выкинуть по пути рубашку Кайла в мусорку. А еще Рилан придумала остроту на случай, если судьба вновь сведет ее с Кайлом. Мол, я так расстроилась, что не смогла засунуть тебе рубашку, куда хотела, поэтому швырнула ее в другое место, где не светит солнце.

Выйдя из квартиры с MP3 плейером в одной руке и злосчастным куском ткани в другой, Рилан увидела лежащую у порога газету и сощурилась от яркого утреннего солнышка. Похоже, будет прекрасный майский денек. Может, сходить в бассейн…

За этими мыслями она не сразу восприняла заголовок статьи. На первый взгляд он был похож на все прочие сообщения о трагических событиях, читая которые человек испытывает короткую грусть. А потом Рилан поняла.

«Жена миллиардера, бывшего выпускника нашего университета, разбилась в автокатастрофе».

Мэрилин Родс.

Мама Кайла.

Не отрывая глаз от статьи, Рилан зашла обратно в квартиру, села за кухонным столом и принялась читать.

Девять лет спустя

На озере Мичиган дул такой холодный пронизывающий мартовский ветер, что слезы на глаза наворачивались. Но Кайл едва его замечал. На пробежке он всегда чувствовал себя в ударе.

В семь вечера на улице было темно, температура колебалась около отметки плюс пять градусов. Каждый день последние две недели Кайл сворачивал на дорожку, змеившуюся вдоль озера, пробегал девятнадцать километров и поворачивал обратно к дому. Вчера Майлз, швейцар, поинтересовался, с чем связаны эти регулярные упражнения, и Кайл, не желая вдаваться в объяснения, соврал, что готовится к марафону.

На самом деле ему просто нравилось бегать в тишине и одиночестве. Не говоря уже о пьянящем чувстве свободы, которое Кайл научился ценить. Сладкая свобода. Сознание, что можно бежать и бежать, пока не вымотаешься.

Ну и конечно, пока не примчится отряд судебных исполнителей, если он удалится от дома более чем на шестнадцать километров.

Так, мелочи.

В первое же утро на пятом километре Кайл выяснил, что есть один существенный минус: электронный браслет на ноге чертовски натирал кожу. Попытки засыпать его тальком ни к чему не привели. Порошок превратился в белую кашу, а сам Кайл стал пахнуть, как младенец. А убежденному тридцатилетнему холостяку никак не пристало пахнуть детьми. Стоит женщине учуять – и у нее тут же выходят из спячки всевозможные биологические часы и начинают яростно звенеть.

Однако Кайл успел выяснить, что бывают проблемы посерьезнее. Например, тебя могут арестовать, обвинить в нарушении кучи федеральных законов и посадить в тюрьму. Или ты можешь выяснить, что твоя упрямая назойливая сестра-близнец едва не рассталась с жизнью, втайне связавшись с ФБР, лишь бы досрочно вытащить тебя из этой самой тюрьмы.

Ему по-прежнему хотелось придушить Джордан.

На последнем километре Кайл глянул на часы и ускорился. В соответствии с правилами домашнего ареста ему разрешалось покидать жилище на полтора часа в день «по личным нуждам» – опять-таки не нарушая установленных границ. Предполагалось, что он станет тратить это время на покупки продуктов и посещение прачечной, но Кайл придумал, как обмануть систему. Он заказывал еду по интернету с доставкой на дом и пользовался химчисткой, располагавшейся в вестибюле его высотки. Таким образом, Кайл выкраивал себе полтора часа вне пентхауса, полтора часа, в течение которых жизнь казалась почти нормальной.

Сегодня вечером он вернулся с запасом в восемь минут. Можно играть с системой, но проверять ее Кайл не собирался. Не дай бог ногу сведет судорогой, и сработает сигнал тревоги. Не хватало еще, чтобы группа захвата высадилась на пляж и заковала его в наручники только потому, что он плохо размялся.

Тепло, окутавшее Кайла внутри здания, показалось ему удушливым. А может все дело в понимании, что снова придется просидеть в квартире следующие двадцать два часа и тридцать две минуты.

Осталось всего три дня.

Чуть больше семидесяти двух часов – с заключения Кайл привык измерять время в часах – и он официально свободный человек. Если, конечно, прокуратура выполнит свою часть сделки, что еще не факт. Можно с уверенностью сказать, что Кайл и служители закона не особо любили друг друга, невзирая на то, что его досрочно выпустили из исправительной тюрьмы, где он просидел четыре месяца из назначенных восемнадцати. В конце концов, они назвали Кайла «террористом» на суде и перед прессой, а значит, бесповоротно попали в его личный черный список. Любой придурок, заглянув в словарь, мог убедиться, что террорист – это тот, кто совершает акт насилия, устрашения и запугивания.

Кайл же просто совершил глупость.

Увидев его со своего поста, Майлз глянул на часы.

– Даже в субботу себе поблажку не даете?