Он говорил что-то еще, но Клеа, повернув голову, снова увидела Мейсона рядом с Гвен.

– Прости, Рональд, мне нужно кое с кем поговорить, – сказала она, погладив его по руке. – Увидимся завтра.

– Клеа! – обиделся Рональд.

Что же, пусть обижается. Это его проблема.

Приклеив к губам улыбку, она направилась к Мейсону. Он просто обязан сделать ей предложение к концу недели, иначе она примет меры. И если на пути встанет чертова галерея, она сумеет ее смести, пустив в ход все, что раскопает Рональд. Не поздоровится и Гвен Гуднайт.

Дэви спокойно наблюдал за окаменевшей в дверях Тильдой.

– Значит, дошло, – наконец мрачно вздохнула она.

– Просто не понимаю, почему я не увидел этого раньше, – ответил он, надеясь развеселить ее. – Тупой болван. Не заметить очевидного!

– Теперь ты знаешь. Это как с Луизой. Если только узнаешь правду, все становится очевидным.

Голос совсем тоненький. И прерывистый. Вид такой жалкий, что, похоже, ей сейчас не до его ощущений.

– Выглядишь как смерть, – отрывисто бросил он. – Перестань терзаться и иди сюда.

Тильда, вздохнув, пересекла помещение, села рядом и вытянула руки.

– Все правильно. Тащи меня в тюрьму.

Дэви завороженно уставился на тонкие запястья:

– Если это для наручников, спасибо, сейчас сбегаю и принесу, но тюрьма – не то место, куда бы я хотел притащить тебя.

– Я так и знала, что у тебя где-то есть наручники, – покачала головой Тильда. – Но и тебя разоблачили, не сомневайся. Саймон сказал Луизе, что ты работаешь на ФБР.

Дэви поперхнулся, дав себе слово непременно придушить Саймона.

Тильда бессильно уронила руки:

– А я привела тебя сюда. Вот какая из меня мошенница. Привести федерала на место собственного преступления!

Дэви слегка опомнился и решил идти напролом.

– Скажи, не в этом ли кроется причина, по которой ты говорила «нет» последние две недели?

– По крайней мере, одна из них. Я все время боялась, что проговорюсь и ты…

– И что я сделаю? Арестую тебя прямо в постели? После того как надругаюсь над тобой? Нет, пожалуй, я убью Саймона.

– Ты не подозреваешь, сколько времени я держала в себе эту тайну, – призналась Тильда, оглядывая картины.

– Знаю. Семнадцать лет. Ноты можешь расслабиться. Луиза все поняла неправильно. Мы не из ФБР, и сомневаюсь, чтобы нас с радостью туда приняли. Просто иногда нас просят выполнить кое-какие поручения, но мы не агенты. И не хватаем людей почем зря. Так что твой секрет в полной безопасности.

Тильда громко сглотнула.

– Хотелось бы уточнить: ты не собираешься сажать меня под замок?

– Да я и не смог бы: Во-первых, как я сказал, я не агент. Во-вторых, никто не подавал на тебя жалобы, так что дела никакого нет. И ты никому не нужна… то есть не нужна властям. В-третьих, мне даже не кажется, что ты нарушила закон, поскольку я не уверен, что это подделка и мошенничество, если, конечно, ты не знаешь чего-то такого, чего не знаю я.

Тильда жалобно шмыгнула носом.

– А если и знаешь, – поспешно добавил Дэви, – мне все равно. В-четвертых, я хочу тебя голую. И на случай, если ты успокоилась, полна благодарности и хочешь устроить состязание, я готов сбегать за вибратором.

– Ты хочешь меня? – поразилась Тильда.

– Да, черт меня побери. Жажду припасть к твоему искривленному рту.

Тильда потрясенно уставилась на него:

– Я думала, ты теперь и говорить со мной не станешь!

– Размечталась! – фыркнул Дэви. – Немедленно раздевайся, и, если пожелаешь, я начну читать лимерики.[17]

Тильда положила ладонь на его руку. В странных голубых глазах светилось полнейшее бесстыдство. Губы знакомо изогнулись в улыбке, и у Дэви голова пошла кругом.

– Солнышко, первые тридцать лет своей жизни я облапошивал все, что двигалось. Где, по-твоему, ФБР меня отыскало? В церкви?

– Значит, ты тоже не святой?

– Скорее уж дьявол.

– И я могу признаться во всем, а ты…

– Матильда, – объявил Дэви, чувствуя, как маленькая нечестивая проворная ручка согревает его рукав и кровь, – скажи, что за музыкальным автоматом спрятан алмаз «Надежда», и я оттрахаю тебя до умопомрачения.

– Там нет алмаза «Надежда».

– Это то, что я и ожидал услышать, – вздохнул Дэви, переплетая ее пальцы со своими. – Неужели ты думала, будто я могу тебя выдать?

– Это было бы только справедливо. Ведь я лгала тебе.

– Нет. Такого не могло случиться, иначе это были бы не мы.

После этого Тильда так долго молчала, что Дэви наклонил голову, чтобы взглянуть ей в глаза.

– Что-то не так?

– «Мы». Знаешь, есть еще одна вещь, – Дэви покачал головой и рассмеялся.

– Ну конечно, есть! Выкладывай, Скарлет, и мы все исправим.

– Алмаз «Надежда».

Дэви повернулся и увидел, как ее губы все сильнее растягиваются в улыбке.

– Он за бутылкой водки.

Дэви приоткрыл рот в полной уверенности, что не так расслышал.

– Его трудно увидеть, потому что он такого же цвета, как водка, и, конечно, в серванте темно, но…

Ее улыбка чуть дрогнула.

– Он там. Поцелуй меня.

В мозгу Дэви произошло мгновенное короткое замыкание.

Он набросился на ее губы, вздрогнув, когда их языки соприкоснулись. Она обхватила его руками и повалилась на постель, смеясь в его рот, увлекая за собой.

– В это невозможно поверить! – крикнула она, вытягивая руки над головой. – Я свободна! Свободна!

– Ну и замечательно. – Дэви сунул трясущуюся руку под ее куртку. – Чем я могу тебе помочь? Все, что угодно. Пожалуйста.

Тильда, посмеиваясь, обняла его:

– Ты уже помог, мой Ральф, мой герой! Господи, как мне хорошо! Больше никаких секретов!

Она впилась в его тубы, скользя всем телом по его телу, и он сдерживался изо всех сил. Тильда стала расстегивать ему рубашку.

– Я могу сказать тебе все. Все! – кричала она, оглядывая полупустое белое помещение.

– Господи, да, – кивнул он, стараясь не сойти с ума, когда ее пальцы коснулись его груди. Каждая клеточка его тела кричала «возьми ее», но он не шевелился, желая убедиться и том, что на этот раз все будет правильно.

– Я подделала первую картину в двенадцать лет, – сообщила она, все еще расстегивая пуговицы. – Да что это за рубашка такая?

Дэви стащил злополучную рубашку через голову и со свистом втянул в себя воздух, когда она лизнула его грудь.

– Говори еще, – попросил он, принимаясь за скользкие узлы ее куртки. На этот раз между ними будет все так, как надо.

– Когда мне было пятнадцать, папа продал подделанного мной Моне. – Она стянула куртку через голову как раз в тот момент, когда он принялся за второй узел. – Твоя очередь.

– Я играл в три листика в воскресной школе.

Дэви сорвал с нее майку, оставив в черном лифчике. Она была более округлой, чем он помнил, и более страстной, чем он мог представить.

– Еще, – потребовала Тильда.

– Когда учительница меня поймала, я сказал, что делал это ради Господа нашего, и она дала мне золотую звездочку.

Он уставился на нее, пухленькую, розовую, в черных кружевах, но когда протянул руку, она отстранилась.

– Обмани меня.

– Утром я все еще буду тебя уважать.

Тильда засмеялась, и он подался вперед, но она снова отодвинулась.

– Обмани меня.

Именно так. Обмани. Сначала улыбка, потом «да». Дэви поцеловал ее в шею, слегка укусил, и она затаила дыхание.

– Еще? – прошептал он.

– Да!

Он укусил чуть сильнее, и она затрепетала под ним, вцепившись в его плечи.

«Я хочу тебя сейчас», – твердил он про себя, но ведь она пожелала быть обманутой. Что дальше?

«Думай».

Правильно, заставь ее почувствовать свое превосходство над тобой.

Дэви взглянул в ее прекрасное, искривленное гримасой лицо.

«Богу известно, что это так и есть».

– Поверить не могу, что ты так ловко меня провела. Ты просто потрясающа!