– Гвенни только что сдала последнее помещение, – пояснила Тильда. – Очень крутому парню.

– Саймону?

– Кто такой Саймон? – удивилась Гвен.

– Нет, еще одному крутому парню, – продолжала Тильда, хмурясь. – Хотя действительно, у нас здесь наблюдается редкостное изобилие мужчин.

– Кто такой Саймон? – недоумевала Гвен.

– Друг Дэви, – ответила Надин. – Временно живет в его комнате. Это он заплатил за аренду.

– А где теперь живет Дэви? – поинтересовалась Гвен.

– Так как насчет мистера Брауна? – вмешалась Тильда.

– Кажется, он перебрался к тете Тильде, – выдала тетку Надин.

Гвен посмотрела на дочь, но та уже уставилась в потолок.

– Да… мистер Браун. Уверена, что он прекрасный человек. В нем есть что-то от киношного ковбоя. И зовут его Форд. Возможно, мама вспомнила Джона Форда, когда выбирала ему имя.

– Форд Браун? – переспросила Тильда, отвлекаясь от потолка. – А второе имя?

– Понятия не имею, – пожала плечами Гвен, возвращаясь к своему табурету за стойкой. – Зато я получила шестнадцать сотен долларов.

– Потому что если его второе имя – Мэдокс,[9] значит, он живет по фальшивым документам. Или потомок знаменитого художника, но вряд ли на это много шансов.

– Знаменитого художника? – оживилась Надин.

– Или его мама очень любила свой «тандерберд», – покачала головой Гвен, открывая книгу с кроссвордами, – Боюсь, паранойя разыгралась у нас по полной программе. По-моему, хватит.

– У меня репетиция, – с сожалением объявила Надин. – Но держите меня в курсе насчет этого ковбоя-художника.

– Обо всем узнаешь первая, – заверила Гвен, возвращаясь к кроссворду.

– Мы с Дэви собираемся добыть картину, – сказала Тильда, целуя мать в щеку. – Позвоню, если понадобится залог.

– Договорились, – рассеянно пробормотала Гвен, погруженная в сложности разгадок, почти не заметив, как ушла дочь. Слава Богу, что существуют кроссворды. Уж там не найдешь ничего огорчительного.

Итак, «склонный к греху». Семь букв.

«Форд Браун», – подумала она.

Нет, тут девять букв.

«Может, пончик?»

Гвен перешла к следующей цифре.

Наверху Дэви тщательно просмотрел записи о картинах Скарлет и теперь строил планы на будущее.

– Эта комната начинает мне нравиться, – сообщил он Стиву, растянувшемуся на белом покрывале. – Как и ее владелица, она обладает безграничными возможностями. – Стив со вздохом положил голову между лапами, и Дэви почесал его за ухом. – Ты в самом деле без ума от нее? Молодец. Ты прав, она никогда тебя не предаст. Собачье печенье и место на кровати обеспечены тебе до конца жизни.

Стив немного приподнял голову, чтобы лучше слышать, и Дэви подумал о Тильде, находившей время заботиться обо всех, отчаянно пытавшейся вернуть картины, чтобы никто не узнал правды о ее отце, продававшем подделки.

Должно быть, разгадка именно в этом. Что-то неладное с этими картинами. Что-то опасное, иначе Тильда не пошла бы на преступление. Она просто не способна ни на что подобное, уж это точно. Интересно, какой она стала бы под крылышком его отца? Вряд ли разница была бы очень уж велика. У некоторых людей честность в генах. У них нет потребности проникнуть на запретную территорию, когда все нервные окончания так и зудят, а каждый звук и запах тысячекратно усиливаются. Господи, как же он соскучился по этому! Спасибо папочке за то, что подсадил сыночка на адреналин!

Хорошо еще, что он не во всем пошел в отца, иначе это было бы просто взрывоопасно!

Однако должен же быть и другой способ заполучить этот зуд. Вполне законный.

Пить по-черному.

Нет, это глупо.

Наркотики.

Грозит тюрьмой.

Секс.

Тем более что есть Тильда. Верно, она не пришла в бешеный восторг от его идеи, но можно попробовать снова и сделать все, чтобы на этот раз она вела себя по-другому. Пусть даже кусается, если захочет, поскольку, если судить по вышивкам Гвен, это у нее, должно быть, наследственная черта.

Постепенно мысли о Тильде вытеснили из его головы размышления о плане ограбления. И к тому времени как они со Стивом услышали ее шаги на лестнице, настроение Дэви заметно улучшилось.

– А мы-то гадали, где ты прячешься, – приветствовал он ее. Стив сел и завилял хвостом.

– Работала. Запомни, что я, Матильда Вероника, мастер фресок. Именно фрески и держат нас на плаву, парень, – пояснила Тильда, издав губами чмокающий звук. – Привет, щен.

– Это та Вероника, помешанная на власти стерва, о которой ты упоминала прошлой ночью? – спросил Дэви, пытаясь представить себе Тильду затянутой в кожу и издающей такие же чмокающие звуки. Это оказалось на удивление легко. Он похлопал по кровати рядом с собой. – Садись, поговорим об этих картинах.

– Все есть в записях. – Она устроилась возле него, Стив мгновенно взобрался к ней на колени и счастливо вздохнул. – Первым был городской пейзаж, – начала Тильда, растирая его уши. – Тот самый, что Надин продала Клеа.

– И который мне никак не удается вернуть, – вставил Дэви.

– Второй был с коровами, а третий – с цветами. Эти ты раздобыл. – Тильда подтолкнула очки к переносице и растерянно улыбнулась Дэви своим кукольным ртом: первая настоящая улыбка, подаренная ему. И он чуть подался к Тильде. Исключительно потому, что она казалась такой теплой. – Еще были бабочки, – продолжала Тильда. – Их купила некая Сьюзен Фрост. Живет в Гаханне.

– Бабочки, – повторил Дэви, задаваясь вопросом, что она сделает, если он прижмется губами к нежному местечку под изгибом подбородка.

– Пятая – русалки. Они у какого-то Роберта Олафсона из Уэстервилла.

Может, лучше подождать, пока все картины не будут собраны? Может…

– И последняя, в продажу которой я до сих пор не могу поверить, это танцоры. Перешла к мистеру и миссис Джон Бреннер.

– А почему ты не веришь в ее продажу? – спросил Дэви, наслаждаясь энергией, так и искрившейся в ее голосе. – Ты ведь говоришь о своем отце, верно?

– Потому что краски были смазаны. Трудно что-то разобрать. И все-таки папочка сбыл ее с рук.

Она была до того расстроена этим обстоятельством, что Дэви быстренько сменил тему:

– Хорошо, сегодня отправляемся за бабочками.

– А нельзя, чтобы все в один день? Просто взять и выкупить их?

– Почему нельзя? Но при условии, что их захотят продать и не потребуют больше, чем у нас есть. Так что лучше потратить время, но сделать все, как полагается.

– О… – Тильда громко сглотнула. – Я думала… ну… что ты можешь сделать все.

– Торопить волшебника – значит получить паршивые чудеса.

Тильда снова подтолкнула очки повыше.

– И что же мы будем делать, если они не захотят продать?

– Попытаемся переубедить, – жизнерадостно сообщил Дэви.

Выражение лица Тильды изменилось.

– Что такое? – встревожился он.

– Ты… ты говоришь совсем как кто-то очень мне знакомый.

– Твой отец, – догадался Дэви.

– Нет, – пробормотала Тильда, но он понял, что попал в точку. Лгунья из нее никудышная.

– Кто подделывал Скарлетов, Тильда?

– Скарлеты – не подделки. Но мы все равно должны их вернуть.

– Ладно, – согласился Дэви, вскакивая с кровати. – Только попытайся на этот раз никого не лягнуть.

– Боже, я так старалась это забыть, – поморщилась Тильда. – С этим парнем, надеюсь, все в порядке?

– В газетах я ничего такого не видел. И жаловаться ему нет резона. Он тоже взломщик, забыла? Скорее всего пришел в себя и улизнул.

– Верно. – Тильда открыла дверь спальни, оставив безутешного Стива на кровати. – Ты уверен, что знаешь, как это сделать? – допытывалась она.

– О да. Абсолютно.

Внизу, в галерее, Пиппи Шаннон пела «Это он», телефон звонил, а Гвен с удивлением обнаружила, что в кроссворде ответом на «милая» будет «лапочка».

– «Гуднайт гэлери», – бросила она в трубку, не отводя глаз от кроссворда.