– Эй, – окликнула она, но он уже направлялся к двери. – Но почему вы считаете, что у Дэви должны быть гвозди? – спросила она, только чтобы увидеть, как Дэви лезет в карман рубашки и протягивает Форду что-то действительно похожее на гвозди.

Иногда Гвен искренне ненавидела мужчин. Вернувшийся Форд поднялся на стремянку, приколотил балку двумя точными ударами, спустился, сложил стремянку и отнес в офис.

– Думаете, что она мне больше не понадобится? – окликнула его все еще не остывшая Гвен.

– После вашего последнего представления? – хмыкнул Форд, выходя из офиса. – Что еще требуется сделать?

– Ничего, – буркнула Гвен, загораживая собой разбитое стекло.

– Есть рулетка?

– Зачем?

– Чтобы измерить это окно.

– Я уже вызвала стекольщика, – соврала Гвен.

– Дайте мне чертову рулетку, Гвен, – потребовал Форд, не повышая голоса.

Гвен сдалась и пошла в офис за рулеткой.

– Не понимаю, зачем вам все это, – вздохнула она.

– Красивое здание, – коротко объяснил Форд, вытягивая стальную ленту. – Люблю наводить порядок.

– Правда? – удивилась Гвен, пытаясь соотнести это с его профессией.

– Уж такая у меня привычка. Записывайте: двадцать семь с половиной дюймов.

Гвен принесла бумагу и записала цифры.

– В ваших привычках восстанавливать старые здания?

– Тридцать два с четвертью, – продолжал Форд. – Нет, и моих привычках – восстанавливать справедливость в мире.

– Вот как? Справедливость?

– И порядок, – добавил Форд. – Где ближайшее стеклянное заведение?

– Стеклянное заведение? – не поняла Гвен.

– Где телефонный справочник? – с бесконечным терпением спросил Форд.

– Знаете, я ведь не идиотка!

– Знаю.

– И даже не уверена, что мне все это нужно.

Форд присел на край стола:

– Тогда почему же вы позволяете им тут хозяйничать?

– Нам нужны деньги, – призналась Гвен. – И очень уж все запущено. Сплошное убожество. Да и Тильда этого хочет. Она здесь главная. Без нее мы пропали бы.

– Почему вы не уедете? – неожиданно спросил Форд, и Гвен, судорожно откинув голову, уставилась на него.

– Уехать?

– Немного отдохнуть.

Гвен даже растерялась.

– Куда мне ехать?

– На Карибское море, на Арубу. Подводное плавание с аквалангом. Иначе говоря, дайвинг.

– Я не умею плавать с аквалангом.

– Я вас научу, – пообещал он, и Гвен обомлела.

– Это мое последнее задание, – продолжал Форд. – Я ухожу на покой и навсегда уезжаю на юг. Поведу яхту на Арубу. Можете присоединиться.

– Акваланг. – Гвен пыталась зацепиться за что-то конкретное. – Разве это не опасно? Много людей гибнет…

– Множество людей умирают в своих постелях, но это не значит, что они боятся лечь на простыни. Кстати, у меня большая яхта. Много места. А сейчас я пойду за стеклом.

– Спасибо, – с трудом выговорила Гвен и, дождавшись, когда он уйдет, села за стойку, посмотрела на девять разноцветных зонтиков и подумала, что больше всего на свете она хочет уплыть с ним.

Нет, это глупость несусветная! Она не может оставить семью, у нее никогда не было ни малейшей склонности к подводному плаванию, и о Форде ей известно только то, что он наемный убийца, который приносил ей коктейли и чинил потолок. Правда, он решил отойти от дел, и она готова забыть прошлое, особенно свое. Но его последним заданием был заказ убить Дэви, а перешагнуть через это почти невозможно. Вошла Тильда с банкой голубой краски. Волосы на ее голове стояли дыбом.

– Что с тобой? – встревожилась она. – Выглядишь так, словно тебя пыльным мешком огрели!

– Нет, ничего, – рассеянно пробормотала Гвен. – И перестань запускать пальцы в волосы! На кого ты похожа! – Тильда безуспешно попыталась пригладить волосы, а Гвен спросила: – Тебе никогда не хотелось остаться дома и принять у меня галерею?

– Нет.

Тильда посмотрелась в стекло двери офиса и снова пригладила волосы.

– Понятно, – протянула Гвен, ощущая невероятное разочарование, хотя знала ответ заранее.

– Потому что у меня заказов на десять лет вперед и я должна рисовать эти чертовы фрески. А почему ты спрашиваешь? Хочешь, чтобы я занялась галереей?

– Нет. Просто не хочу стоять у тебя на пути.

– Никто не стоит на моем пути, – провозгласила Тильда и понесла куда-то свою банку с краской.

«Как я хотела бы сказать то же самое!» – подумала Гвен и представила, как объявляет Форду: «Никто не стоит на моем пути!»

Хотя почему именно Форду? Странно. Скорее уж Мейсону!

– Мейсон, ты хороший человек, но я не хочу, чтобы ты управлял галереей.

Однако если он вытащит их из долгов, семья будет свободна! Пусть получает галерею, если заплатит долги. Мало того, на этих условиях пусть получает и ее!

Дэви, насвистывая, прошел через галерею и исчез в офисе.

Конечно, тогда можно навсегда забыть о подводном плавании. Зато семья будет спасена.

В этом-то и проблема. Как только даешь жизнь ребенку, больше не имеешь права думать и говорить «я» или «мне». Только «мы». Что лучше для «нас». Хотя то, что лучше для «нас», часто невыносимо для «меня». У нее две прелестные дочери и такая же прелестная внучка. Все здоровы, относительно счастливы, любят и поддерживают друг друга. Ей не приходится каждый день ходить на жуткую работу, она может разгадывать кроссворды, когда только заблагорассудится. И никто больше не приказывает ей: «Гвенни, сделай то, Гвенни, сделай это». По крайней мере, последние пять лет. Так что все прекрасно.

Ну, в основном. И хотя, нужно признать, Тони был человеком властным, в нем было и много хорошего. Взять хотя бы секс. Это большая потеря. Она легко переносила целомудренную жизнь, но последние дни на галерею прямо-таки валились мужчины, и неожиданно ее то и дело стали приглашать на ленч. И «Пина колада»! Может, следует хорошенько подумать? Составить план? Ей всего пятьдесят четыре. Мейсон явно ею интересуется. Хороший, порядочный человек, который разбирается в финансах и любит галерею. Не так уж это и глупо!

Гвен закрыла глаза и попыталась представить свою жизнь с Мейсоном.

«Подводное плавание. С аквалангом. То есть дайвинг», – вспомнилось Гвен, и перед глазами возникла голубовато-зеленая вода, яркие рыбки, как на одной из картин Гомера, только настоящие, теплое солнце – и Форд…

О, ради всего святого!

Гвен встала и принялась переносить стулья в офис. Нужно бы пол подмести. Это не требует инструментов. Или особых размышлений.

Из офиса выглянула Тильда с малярной кистью:

– Ты в порядке?

– Сколько можно? Говорю же, в полном! Лучше не бывает.

– Дэви хочет сегодня покрасить фасад. – Тильда кивком показала на офис, где Дэви с сомнением озирал открытую банку с краской, а Надин с хмурым видом заглядывала ему через плечо. – Придется закрыть входные двери.

– Какая проблема? Что, к нам валом валят посетители? – удивилась Гвен. – Не пони…

Входная дверь распахнулась, и на пороге появился пожилой мужчина с темно-рыжими волосами и карими глазами, по казавшийся Гвен странно знакомым.

– Здравствуйте, – нерешительно сказала, она, пытало, вспомнить, где его видела.

– Здравствуй, дорогая, – кивнул мужчина, и на какой-то кошмарный момент Гвен взбрело в голову, что это один из тех, с кем она спала до Тони и кого благополучно успела позабыть. Ему где-то между пятьюдесятью и восемьюдесятью, как раз подходящий возрастной диапазон.

– Я вас знаю? – осведомилась она и поспешно скрестили пальцы, молясь, чтобы он оказался незнакомцем.

– Зови меня Майклом, любимая, – ответил он с таким невинным видом, что Гвен настороженно прищурилась. – Я ищу Дэви Демпси. Такой высокий, волосы темные. Он здесь.

– Дэви? Он в… – И осеклась, потому что мужчина тепло улыбнулся, обошел ее, как неодушевленный предмет, и открыл дверь офиса. – Э… погодите! – крикнула Гвен.

Дэви поднял глаза и окаменел. Гвен тихо ахнула: «Неужели очередной киллер? Да сколько же людей ненавидит этого парня?!»