— Ну ты и каши наварил. — к Алексей Николаевичу подошел Егор, за ним шел Федор. — Я чуть сознания не лишился, когда Григория Попова увидел. — он ухмыльнулся и качнул головой.

На горизонте занималась заря, ее первые лучи зажгли край неба.

— Как вы здесь оказались? — вместо приветствия спросил мужчина.

— Как вы себя чувствуете, госпожа Глов? — мягким голосом спросил Федор, он подошел к Сергею.

— С-с-пасибо, х-х-хорошо. — дрожащим голосом ответила женщина.

— Я Федор, — представился он. — друг вашего сына. — он обернулся к толпе у лошадей. — Стыцько! Дуй за лодками! Госпожу здесь посадим! Мыкола! Иди разожги очаг в доме!

Сергей подвел лошадь к самому крыльцу, рядом шел Федор. Женщина пыталась не смотреть в строну стоящих на коленях мужчин.

— Это кто? — странный у Егора с Лариным выходил диалог, состоящий в основном из вопросов.

— Этого в землянке ихней нашли. — первый ответил Алексей Николаевич. — Так как вы все здесь оказались?

Юноша помог матери слезть с лошади, вместе с Федором они помогли ей подняться по ступеням.

— Будет десятый, значит. Павел Леонидович! — Егор позвал одного из офицеров. — Прими еще одного!

Подошел Павел Леонидович, один из тех кто носил офицерскую форму, забрал пленника. Вернулся Федор, он оставил Сергея с матерью в доме, ждать у горящего камина пока пригонят лодку. Взошло солнце, его диск начал подниматься над землей, и теперь было ясно что дом Алексей Николаевича стоит на восточном берегу острова.

— Когда ко мне приехал Мирон, с запиской от тебя, и с глазами на выкате, я понял что ты сейчас натворишь дел. — они втроем вышли за ворота, отошли немного подальше, что-бы поменьше кто слышал их разговор. — Собрал я своих людей, — продолжал Егор. — верных мне, и двинул к Поповым. Тебя там ясное дело не было, но был окровавленный Григорий, и насмерть перепуганные слуги, разъяренный отец Попов и его истеричная дочь. — он немного помолчал, потом продолжил. — Я оставил там своих рядовых, и одного прапорщика, якобы для защиты, а сам, с двумя офицерами, направился к твоему дому в Александровске. Естественно что там я никого не обнаружил, а твой сосед мне сказал, что ты забрал его лошадь и куда-то умчался. Мы помчались к Раисе Петровне, — тут он снова замолчал. — да, — голос прозвучал немного мрачновато. — тебя ждет тяжелый разговор. — Егор перевел дух и продолжил. — Не найдя тебя я понял, что Попов нам что-то недоговаривает, он ведь сказал что ты с Сергеем ворвались пьяные и начали творить свои непотребства. Пришлось вернутся, тут я уже дал маху, нужно было с самого начала слуг допросить. И вот один мне и сказал, что Григорий тебе выдал имя Прокоп, тогда я и понял где тебя нужно искать. Мы помчались в порт, там нашли рыбака, который и перевез двоих пассажиров на остров.

— А мне рассказали мои люди, я по счастью был в городе, у одной знакомой. — вкрадчивым голосом начал Федор. — Они выспросили у того рыбака, который привозил вести Раисе Петровне, и сразу доложили мне где вас искать. Правда, тогда я еще не знал о случившемся в доме Попова, но мое чутье мне подсказало что нужно ехать за вами, и оно меня не подвело.

— Да, — согласился Егор. — это уж точно. Я с моими людьми, зная о твоей дружбе с немцами, пошел к ним. В деревне я узнал где твой дом, и что ты будешь там, и что просил принести тебе оружие. Организовав крестьян, став во главе, мы пошли устраивать засаду.

— А я с моими хлопцами высадился с обратной стороны острова, вместе с лошадьми. — снова заговорил Федор. — И когда здесь начался переполох, двинулись прямиком в эту сторону, я то знаю где ваш дом строится. — его губы тронуло легкой улыбкой. — Так уцелевшие бандиты на нас сами и выскочили, они сдались, подумав что нас целый отряд, хотя силы были практически равны.

— Ну а потом ты пронесся мимо нас с криками «Свои!!!», а сзади, это я сейчас понимаю, скакал Сергей. — закончил свой рассказ Егор.

— Спасибо! — Алексей Николаевич пожал мужчинам руки. — Я в долгу.

— Да брось ты. — махнул левой рукой Егор. — Мы давно их накрыть хотели, вот и получилось.

— А что мне и Сергею за наезд на Попова будет? — спросил Алексей Николаевич у полицейского.

— Ну, — он тяжело вздохнул и помотал головой. — здесь ты конечно дал! Если они, — Егор показал в сторону дома. — покажут что Григорий заказал похищение матери Сергея, то охрана превратится в стражу, а ты содействовал следствию. Плюс еще показания Унге, — он повернулся к Федору. — ну и я надеюсь что в Киеве дело тоже продвигается.

— Да, — закивал головой доверенный Коншина. — как раз сегодня встреча с настоятелем Лавры.

— Ну вот. — Егор немного подумал. — Если нет, эти не сознаются, — он снова показал в сторону дома. — Сергею, как не причинявшему вред, я организую домашний арест, а тебе, в таком случае, лучше некоторое время здесь пересидеть. — предложил он. — Только допрашивать будут мои, — поспешил уточнить полицейский. — а то ты поубиваешь всех к чертовой матери, раньше времени.

— Хорошо, — согласился Ларин, он повернулся к Федору. — займетесь со мной обыском логова?

— О, — улыбнулся тот. — с удовольствием! — ответил он мягким голосом.

— Вот и хорошо! — заключил Егор. — Заодно и Раиса Петровна остынет!

При упоминании этого обстоятельства Алексей Николаевич помрачнел.

Последние казаки острова Хортица попали в плен, и больше никому не угрожали, их атаман лежал мертвый, в луже собственной крови. Недавняя пленница казаков, согревшись у огня, мирно спала на плече родного сына, бедная женщина натерпелась за последние несколько дней. Она так крепко уснула, что не помнила как ее вынесли на руках из дома, как она плыла на лодке по Днепру, как Никифор, хозяин прибрежного трактира, на собственной карете вез ее в усадьбу к родной сестре.

Раиса Петровна, увидев живую сестру, чуть не расплакалась:

— Потом поговорим. — суровым голосом сказала она Сергею.

Здесь был и Мирон со всеми своими пузырьками, порошочками и приспособлениями.

— Усталость и изнеможение, — заключил врач. — пусть отдыхает, отдых и покой. — прописал ей доктор. — Это мазать синяк, это от нервов. — он достал из саквояжа коробочку и пузырек. — Две капли на стакан воды. Отдых и покой. — повторил Мирон перед самым уходом.

Сергей чувствовал себя очень уставшим, приведя себя в порядок, он, как и его мать, провалился в глубокий сон, и проснулся только на следующий день, перед обедом.

Трясло, нет лихорадило Алексендровск, уездный город Екатеринославской губернии. Никак от гангрены взяла его трясучка и обещала вытряхнуть наружу все потроха. А проклятая болезнь глубоко въелась не только в сам городишко, но и соседей прихватила, и совсем скоро начали вскрываться гнойники в Никополе, Каменеве да и в самом Екатеринославске не обошлось без заражения. Такая уж это болезнь, любит она заражать все вокруг себя, все что здорово так и норовит подточить, чтобы гнить всем вместе, а не по одиночке. И жилось ей, болезни этой, превосходно, в тепле да удобстве, главное что среди зараженных и те были, кто докторов умело мог спровадить, а лучше приманить, да заразить. Но закончилось время благоденствия для коварной заразы, приехал гнойники вскрывать самый злобный санитар.

Грызлов Евдоким Авдеевич был темной фигурой, никто толком его прошлого не знал. Что все знали превосходно, что он пес цепной, а не человек. «Свои грехи люди обычно называют тайнами.»- это было его излюбленное выражение. Он был тайным агентом владыки киевского, говорили что фамилию он выбрал себе сам, и если так, то попал в точку. Грыз он врагов владыки, ох грыз! Потому-то врагов у его святейшества и не было. Тайны за этим человеком никакой не было, отец и мать его померли когда Евдоким был еще немовлям. Тогда все село померло, суровая была зима, а его сестра и он выжили, вот она-то братика в лавру и принесла, а спустя месяц скончалась от лихорадки. Не имея другой семьи, кроме семинаристов и монахов живущих при монастыре, мальчик стал частью ихнего братства.