— Любой ученик волшебника может раздобыть огонь из ниоткуда. Что у тебя еще есть?

Из сумки я достала ложку.

— Такое столовое серебро, которое не нуждается в чистке.

Он взял у меня ложку и покрутил ее у себя на ладони.

— Сделано неплохо, но у моих покупателей есть слуги, которые полируют серебро. Это все?

— Тайленол, — на этот раз в моих руках оказалась средних размеров бутылочка. — Одна-две таблетки снимут боль и собьют жар.

— Жаропонижающее. А вот это уже что-то, — волшебник забрал у меня бутылочку и постучал по ней. — О, и она заколдована.

— Это пластик: водонепроницаем и не разобьется при падении. А вот так она открывается, — я немного прижала крышку, а потом повернула ее по часовой стрелке и открыла. Показав ему содержимое, закрутила все обратно.

Его глаза округлились, и он довольно кивнул.

— Да, магия достойного уровня. Что ты хочешь взамен?

— У вас есть что-нибудь для снятия чар?

Лорд Пергис хмыкнул, словно я должна была десять раз подумать, прежде чем задавать подобного рода вопросы.

— Снятие чар весьма затруднительное дело. Я не смог бы это сделать пообещай мне хоть все богатства королевской семьи. Для тебя тем более. Ты спрашиваешь про заклятие, что наложено на доспехи Черного Рыцаря? На его меч? Его самого? Тебе интересна природа его магии? Мне никогда не удаться подобраться к нему настолько, чтобы ответить на эти вопросы, поэтому я и не могу создать никакого контрзаклятия.

— Я не имела в виду чары, под которыми находится Черный Рыцарь. Я говорила про чары, которые одна фея наложила на моего друга.

Но не успела я объяснить, в чем собственно было дело, волшебник махнул головой.

— У фей столько заклятий, сколько цветов на лугу. Почти невозможно узнать, как обратить какое-то конкретное. Заколдовать человека так же просто, как и бросить мышь в соседский амбар. Сделать легко, остановить запущенный процесс намного сложнее, — он поворочал Тайленол в руках, было ясно, что ему очень не хотелось с ним расставаться.

— Может, можно как-нибудь сделать его лучше, изменить или что-то подобное?

— Нет, если только ты случайно не знакома с тем, кто согласился бы на «обмен».

— Обмен? — переспросила я.

Лицо волшебника скривилось.

— Нужно было подумать об этом, когда я разговаривал с принцем, — он сильнее сжал бутылку. — У меня же есть подходящее зелье. Это темная магия. Для изготовления одной порции уходят годы. Он не может обвинять меня в забывчивости. Как часто бывает, что два заколдованных человека оказываются в одном месте и в одно и то же время? — мой собеседник взглянул на замок, словно колеблясь, возвращаться или нет.

— Я хочу купить его, — сказала я. Потому что если оно и не снимет чар с Тристана, то, неожиданно осенило меня, я смогу помочь ему победить Черного Рыцаря. Смогу «обменять» его заклятие на свое, и он больше не будет неуязвимым.

После моих слов Саймон, до этого выкладывавший вещи из огромного баула в повозку, неожиданно остановился. Его руки замерли, и он устремил на меня испуганный взгляд. Я поняла, что ему хотелось что-то сказать мне, но волшебник опередил его.

— Хочешь его купить? — голос мага быстро изменился — стал более серьезным, — и я подумала, что его речь о продаже зелья королю Родерику была произнесена только для того, чтобы я захотела купить его. Он задумчиво погладил бороду. — Это очень дорогой товар. Взамен я хочу жаропонижающее, маленькие горящие палочки и серебряную ложку.

Я прикоснулась к ложке и неожиданно поняла, что не знаю, верно ли поступаю. Может, получится очень хорошая сделка, но в случае неудачи, мои финансовые потери будут значительны. Я взглянула на Саймона, но он больше не смотрел в мою сторону, потому что продолжил разгружать сумку. По его лицу я поняла, что он был чем-то очень недоволен.

— А как оно работает? — спросила я.

Волшебник принялся рыться в вещах, которые лежали в повозке. Что-то он выкидывал, и оно с шумом падало на землю, пока ему в руки не попало маленькое зеркальце. Не успела я спросить, что это такое, как он схватил меня за руку и положил его на гладкую поверхность. Через несколько мгновений я была уже свободна, а старый маг вглядывался в отражение и хмурил, походившие на две мохнатые гусеницы, брови.

— Значит, ты находишься под заклятьем. Однако оно, определенно, не входит в число ужасных. И все же я понимаю, почему ты согласна на «обмен».

Я выхватила зеркало из его рук, чтобы посмотреть, что же он там увидел. На его поверхности я увидела слова, которые исчезали, стоило мне их прочесть: Лишь правда и не единой лжи, иначе с языка посыплются ужи.

Маг забрал у меня зеркало и, сунув его обратно, принялся опять что-то искать. Вскоре он вытащил небольшой, размером с большой палец сосуд из голубой глины. Вытряхнул из него песок и протер рукавом так, что тот даже заблестел.

— Сейчас я приготовлю зелье, миледи, и расскажу, как оно действует. Как вы знаете, поцелуй может обладать огромной волшебной силой…

Он, должно быть, заметил мой отсутствующий взгляд, потому что нетерпеливо добавил:

— Поцелуй может разбудить принцессу от вечного сна, может разрушить заклинание, из-за которого принц превратился в лягушку.

Я кивнула, вспомнив свои сказочные приключения.

— Точно. Поцелуй. Могущественная магия.

Он взболтал сосуд, смешивая в нем компоненты, и посмотрел прямо на меня.

— Как только ты выпьешь зелье, твой поцелуй утратит эту силу. У тебя будет семь дней. Любой, кого ты поцелуешь, или тот, кто поцелует тебя — я говорю о тех, на ком лежат чары, — заберет себе твои, а ты примешь их, — его взгляд стал тяжелым, потому что, я поняла, следующие слова очень важны: — Таким образом, ты не можешь никому об этом рассказывать. Если все-таки об этой возможности узнают, то тебя будут преследовать все, на ком лежит хоть какое-то мелкое проклятье. Они захотят, чтобы ты его у них забрала.

— И не думай, что ты сможешь поцеловать «счастливчика» еще раз, и процесс пойдет вспять. Когда двое заколдованных поменяются своими заклятиями, они не смогут вернуть все обратно. И не важно, сколько раз ты его поцелуешь, — в какой-то момент человек, стоявший передо мной, перестал быть волшебником, который заключает выгодную сделку, а стал похож на отца, предостерегающего свою дочь от того, что, по его мнению, она все равно сделает. — Так что не торопись, не давай волю эмоциям. Магия — погибель для тех, кто не обдумывает свои действия. Сначала убедись, действительно ли ты хочешь ощутить на себе заклинание, наложенное на другого человека, прежде чем поцелуешь его.

Но я уже была во всем уверена. В конце концов, если на Черном Рыцаре не лежало никакого заклятья, то поцелуй с ним ничего не изменит. Если же он все-таки находился под чарами, то я знаю под какими, и совсем не против заполучить их. Кто же не захочет стать неуязвимым?

Порывшись в сумке, я выудила оттуда коробок спичек и серебряную ложку и протянула волшебнику.

— Могу я купить еще и зеркало?

Раскладывая по повозке вещи, что я только что ему отдала, он покачал головой.

— Какой же волшебник обойдется без своих подручных средств? К тому же, оно не принесет тебе ничего хорошего. Знаешь, те, на ком лежат «хорошие» чары обычно носят перчатки. Как раз вот из-за таких вещиц.

Маг вынул пробку из сосуда с зельем и протянул его мне.

— Пейте, миледи.

Я взяла его, но заколебалась. Саймон вновь с тревогой во взгляде посмотрел на меня, одной рукой изо всех сил сжимая край повозки. Возможно, его наставник не все мне рассказал или это изначально была плохая идея.

Магия — опасна. Все мои проблемы как раз из-за этого. С ее помощью я пыталась решить вопросы, которые лучше было и вовсе не трогать. Из-за меня Тристан оказался втянутым в эту историю, и я обязана помочь ему всем, чем только смогу. Если это значит, что придется рисковать, то я готова.

Я поднесла сосуд к губам, опрокинула и почувствовала, как горьковатая жидкость растекается по горлу.