На небольшой полянке шли военные занятия.
Худые, измотавшиеся бойцы с трудом перебегали от кочки к кочке, падали, стараясь укрыться от воображаемого противника. Бежали они с натугой, падали с удовольствием. Александр Филиппович чувствовал, как им не хочется снова подниматься, но голос командира был неумолим:
— Не отставай! Не отставай!
3. ИСАЕВ И ГЕРМАН
Еще в Валдае Александр Филиппович старался побольше узнать о командовании бригады.
О комиссаре Исаеве ему сказали коротко: «Стоящий человек». Сложнее было с комбригом Германом. Александр Викторович — ленинградец. Окончил военное училище в Барнауле. Войну начал старшим лейтенантом в должности офицера связи при разведывательном отделе фронта. Был переведен в Партизанский край сначала заместителем комбрига по разведке, а затем, когда создали третью бригаду, стал ее командиром. Герман, как говорили знающие его люди, командир боевой, требовательный, но с несколько гонористым характером.
Вот этого-то и опасался Александр Филиппович. Нужно было сработаться, найти общий язык. По дороге Александр Филиппович спросил Бесчастнова:
— У тебя ремня нет запасного? Моим позавтракали…
Бесчастнов достал из вещевого мешка широкий офицерский ремень с надраенной бляхой.
— У меня все есть.
Александр Филиппович к Герману все-таки не пошел. Решил прежде зайти к комиссару. Исаев принял его, как старого знакомого.
— Слышал, рад. Теперь и мне легче будет…
— Постараемся, чтоб было легче. За тем и прилетели. И еще кое за чем. У нас и свои задания есть…
— Понятно. Информирован.
— Мне говорили, что комбриг…
— Ничего, — опередил его Исаев. — Идите к нему, я подойду.
В землянке комбрига сидели двое. Со света лиц не разобрать.
— Разрешите? Мне бы товарища Германа…
— Я — Герман.
— Старший опергруппы Кадачигов. Прибыли сегодня ночью…
— Мне доложили, — перебил Герман и знаком велел второму выйти из землянки. — Сколько вас?
— Девять человек. Мы со специальным заданием…
— Что значит со специальным? — набычился Герман. — У всех у нас одно задание: фашистов бить…
Александр Филиппович промолчал. И как раз в этот момент в землянке появился Исаев.
— Договорились? Вот и хорошо. Надежные люди прибыли, чекисты, — комиссар сделал вид, что не замечает рассерженного лица комбрига. — Давайте хоть чайку попьем. Больше, к сожалению, угощать нечем.
4. ГНИЛЬ
Из Центра пришла радиограмма: «Железняку.
Приступайте выполнению задания. Ждем донесений. Укажите координаты сбрасывания взрывчатки».
Железняк — это псевдоним Александра Филипповича. Когда-то, еще в юности, увлек его образ героя-матроса. Мечтал и сам стать моряком. А стал вот чекистом. И в такие условия попал, что ни о каком выполнении задания пока и речи быть не могло.
Бригада увязла на Голодае. Положение ухудшалось с каждым днем. Таяли скудные запасы патронов. Ели преимущественно клюкву. Боевых операций не проводили. Лишь разведчики бывали в соседних деревнях, возвращаясь иногда с небольшими запасами пищи, но чаще — с ранеными.
— Что ответить Центру? — спросил Ваня Гусев.
— Пока ничего, — сказал Железняк.
Вскоре он начал замечать, что в бригаде появилась гниль. Встретил партизан, возвращавшихся с разведки. Они несли раненого товарища.
— Как это случилось?
Бойцы не ответили. Железняк пошел с ними в лазарет, присел возле раненого. Дождавшись, когда его перебинтуют, повторил свой вопрос. Боец облизал сухие губы. Железняк подал ему кружку с водой.
— Если бы не побежали, — сказал раненый. — А то как рванули, так и ударили по нам с чердака из пулемета…
— Зачем же бежали?
— Пчелы… Мы пасеку… Мигров приказал…
В следующий раз Железняк узнал, что разведчики утащили у крестьян хлеб, и снова услышал:
— Мигров приказал…
Мигров был начальником разведки — любимцем комбрига.
Железняк рассказал обо всем комбригу. Герман недовольно поднялся, накинул на плечи ватник.
— Наговор это… Мигров не может. Я его знаю…
— Данные проверены…
— Ладно, сам разберусь.
Через час из землянки комбрига пулей вылетел весь красный и взлохмаченный Мигров.
— Зайди-ка, — увидев Железняка, позвал Герман. — Я решил, — произнес он после долгого молчания, — расстрелять Мигрова…
— Может, слишком это, — сказал Железняк. — Сами же говорили: заслуженный, отличившийся…
Вошел Исаев. Втроем они все обсудили. Мигрова решено было приговорить к расстрелу условно, пощадив до первого замечания.
Построили бригаду. Комиссар произнес коротенькую речь. Зачитали приказ. Грабежи после этого прекратились.
Мигров тяжело пережил свою ошибку и в дальнейшем воевал хорошо, имел награды.
5. ГЛУБОКАЯ РАЗВЕДКА
Среди тех, кто в эти тяжелые дни пришел в партизанский лагерь, был человек, не похожий на остальных: крепкий, упитанный, в добротной одежде. Рассказал о себе: ленинградец, шофер, попал в плен, был в лагере, дважды пытался бежать, ро все неудачно. Сейчас бежит в третий раз.
Железняк занялся Калинкиным. Разговор у них шел начистоту. Интуицией Железняк чувствовал: свой это, наш человек. Но вид?! Совсем не похож на пленного. Слишком уж сытый.
Герман в Калинкина не поверил.
— Смотри, — предупредил Железняка. — Он нас всех подведет.
После истории с Мигровым комбриг стал мягче, не лез больше на острые объяснения.
— Ладно, — сказал Железняк, — возьму его с собой, хорошая будет проверка…
Еще в Ленинграде ему сказали: «Вам лично не разрешается участвовать в операциях». В Валдае это подтвердил полковник Осмолов: «Вы, Александр Филиппович, сами в бой не лезьте. Ваша обязанность — организовать дело». Но то были указания Кадачигову, а Железняк не мог не пойти. Сама жизнь вынуждала нарушить приказ. Или бригада погибнет от голода, или надо с боями выходить с Голодая. Но выйти можно, лишь разведав обстановку в соседних районах. Каковы там силы противника? Нужна была глубокая разведка. Ее Железняк взял на себя.
Пошли двумя группами. С Железняком были Бесчастнов, ординарец Горбунов, Калинкин и еще двое партизан. Из лагеря вышли днем. Пройдя болото, обсушились на опушке, поели клюквы и вечером зашли в ближайшую деревеньку, где немцев — они это знали — не было. На улочке было пустынно. Появившаяся на дороге девчонка с хворостинкой, завидев партизан, скрылась в сенях. Из окон выглядывали старухи.
— Напиться бы, мамаша, — попросил Железняк.
Старуха не ответила. Молча ушла и молча вернулась с ведром воды.
— Мы никого не тронем, — успокоил ее Железняк. — И ничего у вас не возьмем. Не бойтесь.
Старуха опять ушла в избу. Через несколько минут на крыльце появилась молодая женщина в белом выцветшем платке.
— Заходите.
Войдя вместе с разведчиками в избу, она сказала:
— Маманя, хоть чайком-то угостите…
Вскоре на столе появились самовар, картошка, огурцы.
Железняк предупредил:
— Только платить нам нечем.
— Ладно, — оборвала его молодая женщина. — Придет время — расплатитесь.
Поблагодарив душевных хозяев, разведчики ночью вышли из дома и направились к железной дороге. Здесь, по сведениям, которые были у Железняка, жил на разъезде наш разведчик.
Разведчик удивился приходу незнакомых людей, замкнулся. Каким образом очутились здесь? Кто такие? Лишь услышав пароль, заговорил, коротко доложил обстановку.
Неподалеку от разъезда был курорт, где отдыхали вражеские офицеры. У Железняка сразу возникла мысль: а нельзя ли туда проникнуть?
— Кроме мельника помочь некому, — сказал разведчик. — Мельница на этой стороне реки, а на той — курорт. Правда, мельник немцам прислуживает. Так что сами глядите…
Первым пошел Калинкин. Уже выяснилось, что, кроме большой физической силы и смелости, обладает он очень важным для разведчика свойством: умеет двигаться почти бесшумно.
