Пирсинг, татуировка, необычная прическа, гардероб старшеклассницы… Все это было ему непривычно. Долли Грэхем представляет собой странную смесь. В ней есть все, что Алекс хотел видеть в женщине, и все, чего он до сих пор упорно избегал.

Интересно, как сложилась ее юность? Нонконформисту трудно жить в современном мире. Внезапно Алексу показалось, что эта молодая женщина чем-то напоминает его мать, много лет назад ушедшую из семьи под предлогом того, что она хочет найти себя.

Эта неожиданно пришедшая на ум аналогия заставила его фыркнуть. Малышка Долли Грэхем и высокая, статная Айрин Кэррингтон, урожденная Толливер? Он перебросил через плечо сумку с одеждой и отнес ее в «лексус». На заднем сиденье уже лежал рюкзак и сумка с предметами первой необходимости. Остальные вещи хранятся на складе и ждут, пока их перевезут на новую квартиру.

Новая квартира… Переезд слегка пугает и в то же время возбуждает его. Нельзя сказать, что на прежнем месте ему было тесно. Просто Алекс испытывал там непонятный душевный дискомфорт.

Приобретение новой квартиры стало для него неким символом. Он несколько лет напряженно работал, добился солидного успеха и получил возможность жить, не заботясь о деньгах. Ощущение свободы пьянило Алекса. Отец мог бы им гордиться.

И все же в последнее время он испытывал странное неудовлетворение и даже апатию. Люди, с которыми он общался на работе и после работы, перестали интересовать его. В том числе и женщины, с которыми он встречался. Кажется, в психологии это называется синдромом достижения цели… Ему требуется встряска. Перемена обстановки и привычного стиля жизни. Может быть, Долли Грэхем сможет дать Алексу то, чего ему не хватает?

Дверь с грохотом захлопнулась, и лифт пошел наверх. Волноваться не имеет смысла. На этот раз его ждет что-то вроде каникул. Он собирается насладиться Игрой, завоевать приз и отправиться в плавание на яхте.

Там он будет один, погреется на солнышке, а заодно и подумает о том, почему эта женщина так влечет его. И что с этим делать.

Лифт вздрогнул и остановился, дверь со скрипом открылась. Алекс ждал, что Долли встретит его в золотых доспехах валькирии, с длинным луком и двухметровым копьем, взятым наизготовку.

Но в квартире было тихо. Свет горел только в прихожей, остальная часть квартиры утопала в темноте. Алекс вошел в гостиную и опустил сумки в красно-желтое клетчатое кресло.

Со слов Майкла он знал, что половина Лиззи находится справа от гостиной. Комнаты Долли расположены с другой стороны, отделенные от остальной квартиры кухней. Алекс услышал доносившийся слева шум воды и пошел туда.

На Долли была та же одежда, что и в супермаркете. Однако она успела переобуться, надев кроссовки на самой толстой полиуретановой подошве, которую ему до сих пор доводилось видеть. Очевидно, они не предназначены для занятий спортом.

Носки Долли надевать не стала. Ее обрезанные красные джинсы были на три-четыре сантиметра ниже колена, черный хлопчатобумажный топ в красный горошек туго обтягивал маленькую грудь.

Алекс понял, что ошибся. Этот наряд сделал Долли похожей не на подростка, а на воспитательницу детского сада. С одним маленьким исключением. Воспитательницы детских садов не пытаются привлечь к себе внимание с помощью нижнего белья. Сегодня она надела лифчик типа «вундербра», увеличивающий грудь. Как ни странно, от этого у него сразу полегчало на сердце и улучшилось настроение. Алекс готов был поклясться, что на ней простой белый лифчик, самый невинный из всех.

Она уже закончила извлекать мякоть из приобретенной Алексом мускатной дыни и резала половину арбуза, которую купила сама.

Алекс хитро улыбнулся. Еще один кусочек головоломки встал на свое место.

Он остановился у дальнего угла барной стойки и посмотрел на Долли, орудовавшую разделочным ножом с легкостью профессионального повара.

— Каждый платил за свои продукты сам. Как будем есть, чтобы было по справедливости?

— Что мое, то мое. А что ваше, тоже мое.

У Алекса пополз вверх уголок рта.

— Интересно… Это как же?

— Такой знаменитый адвокат, как вы, мог бы и сам догадаться.

— Вы хотите обсудить это?

— Что? — Она начала резать дыню. — Что я окончательно выжила из ума?

Долли пробормотала это себе под нос, и ему показалось, что она не ждет ответа. Именно поэтому он поспешил ответить. На вопрос, которого человек, обладающий менее острым слухом, просто не расслышал бы.

— Конечно. Мы можем обсудить ваше душевное состояние. Или то, как мы будем делить расходы во время моего проживания здесь.

— Никаких расходов не будет. Я передумала. Вы не можете остаться здесь.

— Увы, слишком поздно. С точки зрения закона фактическое обладание собственностью — это девять десятых формального. — Увидев косой взгляд Долли, стоявшей с острым ножом в руке, он широко улыбнулся и добавил: — Вы завладели моей дыней. Я завладел спальней Лиззи. Так что отступать некуда.

— Гм… Обладание дыней. Ничего себе… Это что еще за закон такой?

— Закон Алекса Кэррингтона.

Долли остановилась, поискала ответную реплику, а потом спросила:

— Какая разница между адвокатом и акулой?

— Первый паразитирует на мерзавцах. Вторая — рыба.

Плюх! Раковину забрызгал ярко-красный сок мускатной дыни.

— Ну ничего. Скоро я придумаю вопрос, на который вы не сможете ответить.

— Сомневаюсь. Я все время был настороже.

— Были или будете?

— А что, есть разница?

— Есть. Для того, кто спрашивает.

— Спрашиваете вы. Что именно вы хотите знать? Если это вопрос из анкеты, я на него отвечу.

Она вонзила острие ножа в пластмассовую поверхность разделочной доски.

— Что я хочу знать? — наконец спросила Долли, и Алекс понял, что слишком долго смотрит на ее руку, крепко стиснувшую ручку разделочного ножа.

Он перевел взгляд на ее лицо и кивнул.

— Семейство, род, вид и имя вашего первого домашнего животного, — решительно начала Долли.

Игра продолжается.

— Семейство? Гм… псовых. Собака. Ирландский сеттер. Бандит.

— Выходит, вы были ребенком? — Она изобразила удивление.

— Был, — с досадой ответил Алекс.

— Серьезно? Вы выглядите так, словно стали взрослым давным-давно.

Алекс посмотрел на свою крахмальную белую рубашку, темно-синие брюки, черный ремень и легкие туфли из кожи крокодила.

— Я выгляжу так уже лет десять.

— Я не о том. Вы выглядите… и ведете себя так, словно родились не в сорочке, а в черном выходном костюме от Хьюго Босса.

Этот образ мог бы вызвать у Алекса улыбку. Если бы он позволил себе улыбнуться. Но он себе этого не позволял. Обычно.

— Угу.

Сделав серьезное лицо, Алекс сел на угол стойки и начал следить за тем, как Долли тщательно нарезает дыню кубиками, а арбуз кружочками. Очевидно, на обед будет фруктовый салат. Помощь не требуется; она прекрасно справляется сама.

Он устроился поудобнее. Ее брови были сосредоточенно сведены на переносице, белые зубы слегка прикусили пухлую нижнюю губу. Долли была воплощением энергии, целеустремленности и детской решительности, которая казалась ему очаровательной.

Он заморгал. Вот тебе и раз…

Алекс Кэррингтон очарован? С какой стати? Может быть, все дело в эпитете? Детской?..

Долли переложила кусочки дыни в большую керамическую миску и пошла к холодильнику за черным виноградом и грейпфрутами.

— Сколько времени у вас прожил Бандит? — не оборачиваясь спросила она.

Черт бы побрал этих любопытных женщин…

— Не очень долго.

Заинтересованная Долли выглянула из-за дверцы холодильника.

— Что с ним случилось?

— Долгая история.

Дверца захлопнулась.

— А вы куда-то торопитесь?

Подальше от этой беседы, внезапно ставшей слишком интимной, и от этой слишком уютной домашней сцены… Алекс выпрямился и потянулся.

— Знаете, я бы не прочь принять горячий душ. Время еще есть?

Так!

— Господин советник, кажется, вы уклоняетесь от ответа. Должна напомнить, что вы поклялись говорить правду, всю правду и ничего кроме правды.