Сегодня ей впервые предстоит покупать продукты, руководствуясь лишь собственным вкусом. Полгаллона молока. Цельного, а не этого обезжиренного пойла, которое обычно лакала Лиззи. Сливочный крем. Настоящее масло. Сыр. Печенье «Орео».

Теперь она без Лиззи, которая возвращала на полки половину отобранного и которую по идее должен был хватить удар прямо у кассы. Долли могла сердиться на подругу за ее птичью диету, но все же при ней ела вкусную, здоровую и тщательно сбалансированную пищу.

При ней Долли работала, а не бездумно пялилась в стеклянную балконную дверь. Не написав и половины того, что следовало обсудить на завтрашнем совещании редакции «Девичьего счастья».

Это лишний раз доказывает, что нужно где-то искать новую компаньонку. Она не может составить мало-мальски связную фразу на тему, которой занимается не первый год. Это никуда не годится.

В том, что она привыкла к хаосу, нет ничего удивительного. Долли была в семье шестым ребенком и не знала, что такое тишина и одиночество. Самая младшая из братьев и сестер, она отчаянно сражалась за внимание усталых и вечно занятых родителей, которое в таких условиях неизбежно рассеивалось.

Нельзя сказать, что постоянный шум или необходимость заниматься под громкую музыку доставляли ей удовольствие, но она привыкла к тому, что вокруг царит ад кромешный. Возня, ссоры и потасовки были ей знакомы так же, как собственный нос.

Долли толкала по проходу тележку, трещавшую от пакетов с кукурузными и картофельными чипсами, головками сыра, пакетами с молоком, маслом, печеньем и прочей снедью, пока не очутилась в овощном отделе. Тот напоминал бескрайнее поле, разбитое на красные и зеленые квадраты.

Она так расчувствовалась, что шмыгнула носом. Именно поэтому Лиззи и любила сюда ходить…

Ничего, как-нибудь справлюсь, грустно подумала она. Тащить домой три яблока и два банана вместо полудюжины тех и других было легче и дешевле. Кроме того, существовала твердая гарантия, что все это достанется ей самой. Что бы ни говорила Лиззи, а приступы обжорства нападали на нее частенько.

Желтая и красная разновидности салата-латука, не относившегося к числу любимцев Лиззи. Пакет мелкой морковки, один маленький итальянский помидор, и все. Простой самодельный салатик вместо роскошных готовых, которые всегда выбирала ее подруга.

Эх, сюда бы Лиззи, с тоской подумала Долли, держа в руке свежий огурец и пытаясь оценить его качество по внешнему виду кожуры. Ей не хватает опыта.

— Никого не слушайте. Это неправда.

Долли подняла глаза и увидела Алекса Кэррингтона. Она заморгала, но Алекс не растворился в воздухе, как часто бывало с порождениями ее воображения.

— Что неправда?

Алекс показал взглядом на пупырчатый огурец, зажатый в ее ладони.

— Размер значения не имеет.

Ах какая досада! Он не только увидел, как она тискает огурец, но и заставил ее покраснеть. Пытаясь найти подходящий ответ, Долли помедлила, положила злополучный огурец в тележку, а затем показала пальцем на дыню, лежавшую в тележке Алекса.

— У каждого свои фантазии, верно? — Долли подняла взгляд, пытаясь проверить, попала ли в цель ее шпилька, и тут же пожалела об этом. Следовало продолжать смотреть на океан фруктов и овощей. Неужели за девять дней она умудрилась забыть, насколько Алекс Кэррингтон хорош собой?

Его светлые глаза имели оттенок молодого латука, на твердом подбородке пробивалась щетина. То, что Алекс был на добрых полторы головы выше ее, позволяло Долли беспрепятственно любоваться его широкой грудью и плечами. У нее отчаянно зачесались руки, еще помнившие прикосновение к его рельефным мышцам. Щека еще помнила прикосновение его щеки, кончики пальцев помнили, как их покалывала его щетина, а губы…

Она вздохнула. Следовало бы принять закон, запрещающий кое-кому ходить в супермаркеты. Потому что от их близости у других начинает кружиться голова, а это может кончиться падением и причинением вреда не только им самим, но и продуктам. Не говоря уже о вопиющем нарушении всех правил торговли.

Слава Богу, Алекс не обратил никакого внимания на ее сексуальный намек. Он залез в нагрудный карман крахмальной белой рубашки и вынул из него… нет, не список покупок, а анкету ее игры.

Неужели он все это время носил бумажку с собой? Не может быть! Он просто издевается над ней. Никакой другой причины класть ее в карман у Алекса не было. Долли покачала головой.

— Что вы собираетесь с ней делать?

Алекс поправил очки, развернул листок, нахмурился и поднес его к глазам.

— Хочу проверить, не говорится ли здесь о любимой еде… или пищевых фетишах.

Долли толкнула тележку вперед, но невольно оглянулась. Алекс шел за ней, и Долли вздрогнула. Точнее, задрожала. Что объясняется очень просто. За углом располагалась секция мороженых продуктов, и оттуда дуло так, что зуб на зуб не попадал.

— Могу ответить прямо сейчас. Мои фетиши — это вишня в шоколаде, ореховое масло и попкорн.

— Попкорн? — переспросил он.

— Неважно… Эй, постойте! — Она резко остановила тележку. Алекс шагнул в сторону и с трудом избежал столкновения. Долли злобно уставилась на него. — С какой стати вы меня преследуете?

Алекс растерянно мигнул.

— Преследую?

— Сегодня понедельник. — Она посмотрела на свои часики с Винни-Пухом. — Пятнадцать минут четвертого. Почему вы не на работе? И какие сомнительные дела привели вас в эту часть города?

Его породистая бровь слегка изогнулась.

— Я пришел за продуктами. По-вашему, это сомнительное дело?

— Именно. Учитывая, что вы живете за тридевять земель от меня.

— Увы, ваша гипотеза о преследовании не выдерживает никакой критики. Я живу совсем рядом с этим супермаркетом. Во всяком случае, с недавних пор.

Прекрасно. Вот черт! Конечно, он живет неподалеку… Долли стиснула ручку и развернула тележку так стремительно, что чуть не порвала колесами красный линолеум, устилавший пол супермаркета.

— Вы уже переехали?

— И да и нет. Я купил квартиру в одном из здешних кондоминиумов. Но дом будет сдан только на следующей неделе, поэтому я пока поселился в гостинице. Не имеет смысла продлевать аренду на месяц, если речь идет всего о нескольких днях.

Долли оглянулась, снова толкнула тележку и проворчала себе под нос:

— Самое настоящее преследование.

— Вы что-то сказали?

— Ничего. — Черт бы побрал всех смазливых и сексуальных адвокатов! Нужно сменить тему. Забыть о его близости. Прошлой и нынешней. Забыть о том, что он выводит ее из себя и одновременно… сводит с ума. — Можно задать вам вопрос?

Алекс взял с полки пучок свежего шпината.

— Спрашивайте.

— В каком самом необычном месте вы занимались сексом?

Алекс хмыкнул.

— Разве я не ответил на этот вопрос в прошлый раз?

— Беру свои слова назад. — Долли двинулась в переднюю часть супермаркета. Алекс продолжал идти следом и остановился, когда она встала у полки с испанскими оливками, стоившими шесть долларов девяносто девять центов за фунт.

— Вас не пугает цена?

— С какой стати? Я могу себе это позволить… Кроме того, испанские оливки вызывают у меня грустные воспоминания. У Лиззи на них аллергия. Но теперь она уехала, и я могу есть что хочу.

— Уехала? Куда?

— Съехалась с Майклом. Позавчера.

— Вы шутите?

— Нисколько. — Долли небрежно пожала плечами и сунула ягодку в рот.

— Так… — Алекс тоже взял пластмассовое корытце за шесть девяносто девять и положил его в тележку. — Значит, вы живете в этой огромной квартире одна. А я один живу в роскошном люксе.

— Да, живу. И догадываюсь, о чем вы думаете. Нет, нет и еще раз нет! — Долли положила в рот еще одну оливку, пытаясь успокоиться. Хотя она сделала нерешительную попытку отказать ему, однако направление, которое приняла беседа, вызвало у нее сердцебиение. Она так боялась тишины и одиночества в пустой квартире, что готова была принять это неслыханное предложение.

— Почему? Это было бы идеальным решением нашей проблемы.