Плавучий док флотилии оказался свободным и лодка была сразу же туда заведена.

В течение одной недели комиссия собралась и после детального обследования к однозначному выводу о причинах, вызвавших расслоение обтекателя, придти не смогла. Было лишь установлено, что это не дефект конструкции и изготовления, а следствие механического внешнего воздействия, которое, в свою очередь, могло быть вызвано или ударом о пирс при швартовке, или ударом носа выводящего буксира при развороте лодки в бухте, или столкновением с полузатонувшим предметом в море (с топляком). Для устранения повреждения специалистами ЦНИИ технологии судостроения (я запомнил очень деятельную и энергичную женщину — начальника сектора Судареву) была предложена методика сравнительно быстрого ремонта способом закачки в поврежденный район эпоксидной смолы. Ремонт производился силами завода-изготовителя обтекателя. Вся операция, от момента обнаружения поломки обтекателя и до выхода в море на контрольную проверку, заняла рекордно короткое время — чуть больше трех недель. Поход в высокие широты перенесли на январь следующего года, а оставшиеся дни декабря мы готовили комплекс к походу. Были снова проверены все четыре подсистемы, но наибольшее внимание было уделено первой подсистеме, на которую падала основная нагрузка на этом выходе. Для Жени Щуко, который вместе с Юрой Смирновым, готовил первую подсистему к походу, это была последняя командировка в Лицу, его уже ждали на первом серийном образце на лодке дальневосточной постройки. В конце декабря, перед самым отъездом в Ленинград, я получил информацию о том, что количество «посадочных мест на прогулку к полюсу» очень ограничено и мы можем рассчитывать не более, чем на три.

С учетом ограниченного количества участников похода к Северному полюсу мне не пришлось много размышлять над составом нашей команды. Однозначно должны были идти специалисты по входящим в комплекс станциям ледовой разведки «Север-М», НОР-1 и НОК-1, чтобы окончательно их сдать при работе по прямому назначению, и кто-то из шапэшников для подстраховки основного постоянно действующего режима работы комплекса. Таким образом образовалась тройка наших участников похода: Юра Смирнов (ШП), В. М. Щербаков («Север-М») и ведущий инженер одного из секторов нашего 13 отдела В. М. Алексеев (НОР-1,НОК-1). Руководил походом непосредственно новый Командующей Флотилией вице-адмирал Чернов. Поход на полюс прошел успешно, если не считать, что Щербаков опоздал прилететь из Бельц и весь комплект наших ледовых станций с помощью акустиков пришлось сдавать Алексееву. Не найдя ни одной полыньи для всплытия во льдах и определив с помощью эхоледомера, что лед слишком толстый для пробивания его рубкой, выстрелили торпедой. Образовавшуюся полынью обнаружили с помощью станции НОР, а с помощью станции НОК определили её размеры и всплыли. Юра рассказывал, что даже разрешили выйти на лёд для небольшой разминки и показывал памятную фотографию. На обратном пути отличился Володя Алексеев, который получил благодарность от адмирала за помощь при устранении неисправности в лодочном телевизионном комплексе, а потом и Юра Смирнов, когда в навигационном комплексе возникли сбои в работе, а опекаемая им и отлично функционировавшая подсистема ШП помогла выйти из подо льдов по пеленгу на ледокол, обеспечивавший поход и стоявший у кромки льда. В конце 79 года в Лице рядом с нами уже стояла первая серийная РТМ (зав.№ 638) и на серийном образце комплекса работали наши коллеги водтрансприборцы, которым мы всегда помогали в трудных ситуациях. С конца января мы смогли продолжить наши работы, которые наращивались по мере институтских проработок. Лица в первой половине этого года была не очень загружена командировочным людом и многие из нас могли жить в гостинице. Ну, и всегда мы имели надежный и обеспеченный тыл на ПКЗ «Котлас».

Постепенно, пункт за пунктом, сокращался перечень замечаний госкомиссии и продвигалась работа по передаче первых четырех подсистем в эксплуатацию личному составу. Наши доработки, как и после заводских испытаний, принимали акустики и от в/ч 10729 Жорж Петровский. С нами теперь ещё постоянно работал представитель акустического полигона 5 Управления Северного Флота кап.2 ранга Немчинов (Слава, немного стеснительный, улыбчивый и обходительный). Пожалуй, самым слабым нашим местом была эксплуатационная документация, которая требовала корректировки с учетом всех изменений, которые были внесены в опытный образец. Без откорректированной документации не могло быть и речи о передаче комплекса личному составу и я обратился в наш сектор с просьбой обобщить все внесенные изменения и командировать в Лицу сотрудниц группы документации для оперативной корректировки прямо на месте. Кроме того, я просил командировать мне на помощь «девочку» для выполнения всей той работы, которую раньше выполняла Ира Торхова. Руководство нашей лаборатории всегда чутко реагировало на мои просьбы, не всегда с первого раза, не всегда быстро, но всегда чутко. В середине марта я встречал наших замечательных «девочек» из группы документации — Инну Козлову, Галю Баранову, а также Иру Матюхину, которые привезли с собой часть перевыпущенной эксплуатационной документации со всеми внесенными изменениями, а также целую пачку извещений для внесения изменений прямо здесь. А несколькими днями позже приехала непосредственно для помощи мне очень заметная «девочка» — молодой послевузовский специалист Наташа Полуботко. К сожалению, устроить в гостинице приехавших «девочек» оказалось невозможным и я разместил их в просторной 6-и местной каюте-лазарете в корме «Котласа» рядом с нашим изолятором. Чтобы не бросать их на произвол судьбы, я и сам временно переехал на житье в наш изолятор. За полтора года в Лице уже стало привычным жить непосредственно на работе. Потребовалось около полутора недель для того, чтобы вся документация в части первых четырех подсистем была откорректирована. «Девочки» уехали, а Наташа Полуботко помогала мне до июня месяца.

Лето 80-го года в Лице было для меня коротким, т. к. в конце июля я уезжал в Ленинград. У меня были вполне определенные планы на августовский полноценный отпуск и совершенно неопределенные планы на ближайшее будущее. Прошедшие два месяца были полны событий, главными из которых для нас явились устранение замечаний госкомиссии по приемке первых четырех подсистем, а также передача этих подсистем в эксплуатацию личному составу. Создалась довольно странная ситуация, когда у комплекса образовалось два хозяина. Большая часть принадлежала личному составу, а меньшая, пока, как говорили, находящаяся «в дровах», нам — «лесорубам». И эта нестандартная ситуация создавала определенные трудности в дальнейшем, когда развернулись работы по 5 и 6-ой подсистемам, которые затрагивали, естественно, и комплекс в целом. По крайней мере, с этими трудностями мы сталкивались пока командиром группы акустиков оставался Ноиль Исхаков. На лодке тоже происходили события, свидетелями которых мы были. Во-первых, лодки проекта 671РТМ готовились к передаче в 6 дивизию, которой командовал контр-адмирал Волков, будущий председатель Государственной комиссии по приемке 5-ой и 6-ой подсистем. (Виктор Яковлевич, спортивный, волевой, строгий и решительный. Его дивизию, в которую входили все построенные лодки проекта 705, высокоскоростные и маневренные, в шутку именовали «волчьей стаей»). Ушел учиться в Академию начальник РТС Слава Фролов и его место занял скромный капитан-лейтенант из команды биусовцев. Покинули нас командир лодки и старпом. Сережа Русаков ушел в дивизию к Волкову заместителем начальника штаба, а Сережа Малацион стал командиром одной из лодок проекта 671РТ. На лодку пришел новый командир кап.1 ранга Протопопов (Валентин Иванович был полной противоположностью яркой личности прежнего командира — суховаты, безэмоциональный, неразговорчивый и малоконтактный) и новый старпом кап. 3 ранга Головко (Володя, в чем-то напоминал прежнего старпома, но держал существенно большую дистанцию от всей гражданской братии). И, наконец, ещё в начале лета на Флотилии произошло историческое событие. С визитом на нашу лодку прибыл сам Главком ВМФ — адмирал Флота Советского Союза Горшков. Подготовка началась с прекращения всех прочих работ на лодке, кроме работ по её, в буквальном смысле, вылизыванию, которые продолжались дня три. Параллельно делалась генеральная (адмиральная) уборка территории Флотилии, а пирс, где была пришвартована К-524 и трап, ведущий с пирса на борт лодки, были устланы красной ковровой дорожкой. Никто из гражданских на встречу с Главкомом допущен не был и никаких докладов не делал. Визит и встреча проходила в узком кругу военных. Как потом рассказывали, самым интересным был спуск Главкома в центральный пост, где, в связи с трудностями прохождения Главкома через лодочные люки, начался и закончился осмотр подводной лодки.