К концу лета существенно участились вызовы на завод. Очень много вопросов, связанных с установкой основной носовой и бортовых антенн, было у заводских технологов, К решению многих из них пришлось привлекать наших специалистов-разработчиков и конструкторов антенн. В первых числах сентября, при очередном посещении завода, мне сказали, что уже пора бы организовывать наше представительство, т. к. объем работ по комплексу увеличивается и необходимо оперативно решать все возникающие вопросы. Практически, с момента закладки лодки судостроители работали в три смены и буквально на глазах на стапеле вырастали секции прочного корпуса. Руководство нашей лаборатории имело от меня полную информацию о ходе работ на ЛАО, а моё сообщение после последнего визита послужило толчком к организационным действиям. Еще перед первым посещением мной завода Паперно предложил мне быть ответственным сдатчиком комплекса с соответствующим официальным назначением и вытекающими из этого последствиями. У него была совершенно четкая концепция — требовать от сотрудника выполнения работы, выходящей за рамки должностной инструкции, лишь облачив его определенными полномочиями и придав ему официальный статус, при этом он никогда не забывал и о материальном стимулировании такого статуса. Паперно напомнил мне о нашем разговоре, я подтвердил свое согласие и получил указание подготовить положение об ответственном сдатчике опытного образца. Параллельно он попросил своего заместителя по лаборатории В. И. Осипова (Василий Иванович, наш бессменный заместитель начальника лаборатории (сектора). капитан 1 ранга в отставке, участник войны, преподаватель Военно-морской Академии, человек высоких моральных и редчайших душевных качеств) подготовить приказ о моем назначении и повышении моего оклада до «потолка» ведущего инженера. В то время у меня был оклад 170 руб. и мне светило прибавление целой десятки до «потолочных» 180! В ходе обсуждения с руководством лаборатории проекта приказа и положения, после многочисленных правок и шлифовок текста, была высказана мысль о назначении еще и помощника ответственного сдатчика, т. к. фронт работ представлялся довольно большой и нужен был еще опытный человек для решения многих организационных и просто хозяйственных дел. Мне в помощники был предложен Михаил Семенович Пармет (человек, за плечами которого был огромный жизненный опыт, он прошел «от звонка до звонка» всю войну — воевал на подводных лодках на Севере и на торпедных катерах на Балтике, имел опыт работы в комплексной лаборатории, в отделе технического контроля, он умел прекрасно разбираться в людях и прекрасно коммуницировать с людьми) и в приказе был добавлен еще один пункт. В это время Пармет работал уже у нас в лаборатории и был «директором» скатовского стендового зала. Зная Мишу Пармета, я был очень доволен таким ходом событий, а ему также засветила заветная десятка. И вот началась история с назначением. После сбора всех необходимых виз приказ попал на подпись к Директору и застрял там больше, чем на месяц. Всех перипетий вокруг этого приказа я не знал, о них можно было только догадываться, но Владимир Васильевич Громковский (наш тогдашний Директор института и де-юре Главный конструктор комплекса) не торопился его подписывать. Моя «разведка» из приемной Директора доносила, что будто бы у такого комплекса, как «Скат», должно быть другое «лицо» в качестве ответственного сдатчика, что будто бы ответственным сдатчиком должно быть «лицо» рангом не ниже начальника отдела, будто бы будет назначен зам. Гл. инженера или кто-то еще из руководства института. Но под давлением непрерывных напоминаний со стороны Паперно о необходимости такого назначения, приказ всё таки был подписан. Правда, в пункте первом, где говорилось: «Назначить ответственным сдатчиком…» после слова «назначить» появилась вставка из трех букв и точки, сделанная рукой Громковского, — «Зам.» Так и родился приказ, в котором я, в отличие от договоренности с Паперно, был назначен не ответственным сдатчиком, а заместителем; М. С. Пармет был назначен помощником ответственного сдатчика, имя которого ему до конца работы на опытном образце так и не удалось узнать; положение о несуществующем ответственном сдатчике было утверждено и приказы о наших десятках были подписаны. Не скрою, что тогда у меня было весьма неприятное ощущение после всей этой истории. Понимая неловкость ситуации, Паперно в разговоре со мной высказал интересную мысль, которую я взял на вооружение. Предположив, что в ближайшем будущем вряд ли последует назначение ответственного сдатчика, он посоветовал мне в этой ситуации считать, что таковым является Главный конструктор комплекса — Директор института Громковский и если у кого-то возникнет желание общаться непосредственно с ответственным сдатчиком, то отправлять прямо к Директору. Представляете, Боря, говорил мне Паперно, какова значимость нашего комплекса и какой высокий статус вы обрели, теперь вы тоже зам. Громковского, как и я. Мы ещё немного пошутили по этому поводу и в этом вопросе была поставлена точка. Прибегнуть к практической реализации этой мысли мне пришлось несколько раз и особенно в начальный период нашей работы на ЛАО пока шла взаимная притирка. Но, как бы там ни было, с октября 76 года для меня и Пармета официально началась установочно-сдаточная эпопея. Для Пармета длиною в 3 года (затем он перешел в группу Главного конструктора комплекса «Скат-БДРМ»), а для меня — почти в 6 лет, до сдачи комплекса в полном объеме и подписания Акта Государственной комиссии в 1982 году.

В этом же сентябре с заводом были решены вопросы организации нашего представительства. Завод сделал всё от него зависящее, чтобы мы могли начать работать — предоставил нам во временное пользование служебное помещение в десять квадратных метров и штук десять красных пластмассовых касок, необходимых при работе на строящейся подводной лодке. Тогда же был составлен, согласован и утвержден директорами ЛАО и МФП уточняющий протокол поставки комплекса на подводную лодку. В связке МФП — ЛАО сложилась довольно интересная ситуация. Завод, несмотря на трехсменную работу, отставал от генерального графика постройки лодки.

В частности, это касалось и готовности первого отсека к установке наших приборов.

Те, кто бывал на строительстве кораблей, знают как «интересно» происходит насыщение отсеков. Сначала в отсеке работают сварщики, которые вываривают фундаменты под приборы и другие всевозможные металлоконструкции. — происходит слесарное насыщение. И когда уже почти всё сделано, совершенно неожиданно сварщики уходят, а на их место приходят рубщики, которые срубают все, что приварили сварщики. Дело все в том, что кроме просто ошибок в цекабэшных установочных чертежах и ошибок при строительстве, довольно часто встречаются в чертежах примечания об установке того или иного прибора «по месту», на бумаге не всегда удается точно задать координаты. Совокупность этих обстоятельств и приводит к множеству переделок во время подготовки отсека к насыщению его приборами.

А мы задерживались с окончанием стендовых испытаний, т. к. в процессе этих испытаний выявились некоторые наши собственные схемные просчеты и технические дефекты комплектующих элементов, которые необходимо было устранить, а также устранить множество замечаний стендовой комиссии и выполнить все её рекомендации. Поэтому, мы вряд ли могли управиться к сроку отгрузки приборов на ЛАО.

Но практически все антенны комплекса, которые всегда первыми требуются судозаводу в технологической цепи установки комплекса (недаром антенны имеют шифр «приборы 1»), прошли испытания и готовились к отправке на завод. Нам нужно было найти решение, которое позволило бы задержать аппаратуру в институте. После обсуждения этой проблемы с зам. Гл. конструктора по конструкторской части Игорем Кирилловичем Поляковым (великолепный конструктор, хороший организатор и очень приятный в общении человек), мы обратились на ЛАО с предложением упреждающей поставки т. н. макетов приборов аппаратной части. Такая практика уже существовала и раньше. Макеты приборов представляют собой каркасы из уголковой стали, которые соответствуют габаритам приборов и имеют присоединительные размеры точно соответствующие реальным приборам. Использование макетов на этапах подготовки отсеков существенно снижает вероятность всякого рода переделок при установке аппаратуры и подключении кабелей. Наше предложение нашло понимание у ЛАО и Заказчика. По совместному протоколу мы обязались к 15 ноября поставить на ЛАО по одному макету двух и трехсекционных приборов, по одному макету каждого нетипового прибора и порядка десяти макетов типовых односекционных приборов. Кроме того, ЛАО выторговало у нас поставку монтажного комплекта (кабельные части разъемов и монтажный инструмент) в феврале 1977 года, а аппаратура комплекса оставалась в институте как бы на ответственном хранении со сроком её поставки на ЛАО в 1 кв. 1977 года. Конечно, это была дополнительная работа и пришлось напрячься нашим конструкторам совместно с опытным производством и отделом комплектации, но, как любил говорить Паперно, за всё надо платить. Другого способа получить необходимое нам время для требуемых доработок не было.