Государственные испытания опытного образца всегда достаточно сложное мероприятие. В нашем случае сложность возрастала многократно. Предстояло проверить и отработать принципиально новые методики, обеспечивающие в море инструментальные проверки параметров ГАК, объективно определить его тактические характеристики и эффективность решения новых задач в широком диапазоне гидрологоакустических условий. Всё это требовало участия значительного корабельного обеспечения, четкой организации взаимодействия кораблей, особенно в удаленных районах океана в течение длительного времени.
График обеспечения испытаний в удаленных районах, длившихся три с лишним недели, выдерживался с точностью до нескольких минут, в чем заслуга штаба Северного флота и его начальника адмирала Паникоровского. Этот этап испытаний проходил при участии Главного конструктора ГАК В. В. Громковского.
На переходе в Норвежское море в секторе кормовых углов была обнаружена цель. После уменьшения скорости хода и излучения по по известному шумопеленгу сигнала гидролокатора убедились, что это чужая ПЛ. Понаблюдав за её маневрами на уклонение и обменявшись с чужой взглядами через перископы, мы двинулись дальше. А так хотелось посостязаться… Но программа есть программа! Также на переходе, с использованием тракта АСЦ, на протяжении нескольких часов, по отраженным от дна сигналам, с оценкой дальности наблюдался надводный корабль.
Не обошлось без «сюрпризов» и по прибытии в район испытаний. Во-первых, гидрологоакустические условия в районе оказались хуже ожидаемых (по результатам многолетних наблюдений), а во-вторых, как подтвердили результаты обмеров, шумность работавшей с нами ПЛ-цели оказалась существенно ниже прогнозируемой.
Низкая шумность цели потребовала от членов комиссии, сдаточной команды и личного состава употребить весь свой опыт, умение и, в максимальной степени, использовать потенциальные возможности системы шумопеленгования. Пришлось оперативно изменить схему взаимного маневрирования, разработать дополнительную методику, совместно с командиром ПЛ С. И. Русаковым отработать организацию взаимодействия акустиков, БИПа, штурмана и центрального поста. Необходимо было повысить эффективности обнаружения и поддержания контакта с ПЛ-целью при наличии большого числа локальных мешающих источников шума. В результате был получен необходимый опыт, нашедший отражение в документах.
Много сил, выдержки и настойчивости потребовалось в этих условиях от и от участников испытаний системы гидролокации, с помощью которой практически осуществлялся поиск цели.
Блестящие результаты были получены при испытании систем обнаружения сигналов работающих гидролокаторов и связи. С их помощью осуществлялся независимый контроль за маневренными силами, чем была обеспечена возможность не только предварительной объективной оценки результатов испытаний на борту, но и оперативность при принятии решений для наилучшего использования рабочего времени. Результаты испытаний системы обнаружения сигналов полностью подтвердили правильность заложенных технических решений, обеспечивших впервые автоматизацию не только процедур обнаружения и определения направления, но и процедур точного пеленгования и измерения параметров сигналов. Таким образом, в системе впервые была реализована полная автоматизация всей совокупности процедур принятия решений.
По системе связи были подтверждены требования технического задания и, прежде всего, по широкополосному режиму работы в дальних зонах акустической освещенности.
Данный этап испытаний завершился. Корабли обеспечения уходили, мы оставались одни… Ночь, скорость 6 узлов, глубина 150 метров… И вдруг по каналу гидроакустической связи слышим: «Счастливо оставаться! До встречи дома! Даем прощальный концерт…» И долго ещё звучали любимые матросские песни с уходящего домой корабля обеспечения. К приходу в базу все результаты были обработаны, проанализированы, сравнены с имеющейся на борту объективной информацией. Всё было подготовлено для комплексной оценки на берегу.
Сразу после госов
Как только я вышел на работу, мне был вручен довольно объемный перечень замечаний и рекомендаций комиссии, которые нужно было реализовать в опытном образце и соответственно откорректировать документацию. Реализация началась по отработанной схеме составления, согласования и утверждения графика с последующим включением соответствующих пунктов в планы соответствующим отделениям и отделам института. Планировалось, что последний квартал этого года и первый квартал следующего 80-го года будет занят на опытном образце двумя основными работами — устранением замечаний Госкомиссии и передачей в эксплуатацию первых четырех подсистем личному составу. Уже давно я говорю о первых четырех подсистемах комплекса, но под этими тремя словами скрываются не только собственно подсистемы шумо- и эхопеленгования, обнаружения сигналов и связи, а также часть подсистемы встроенного контроля; аппаратура контроля помех; общекомплексная аппаратура, включающая пульт и рекордеры, часть аппаратуры первичного и вторичного электропитания, прединдикаторную обработку и часть вычислительного комплекса. Закончив эту подготовительную работу, вооруженный графиком, я во второй половине октября снова вернулся в Лицу, чтобы согласовать наш план работ с ответственным сдатчиком, командиром лодки и флагманскими специалистами дивизии и флотилии. Меня встречал прямо в Мурманском аэропорту Миша Пармет и пока мы ехали на нашем автобусе до Лицы он рассказал мне об основных происшедших событиях. Каково же было моё удивление, когда следующим утром мы поехали в М. Лопатку, где, как и прежде, эртээмка стояла, прижавшись своим бортом к «Котласу». Было впечатление, что всё вернулось вспять — Малая Лопатка, лодка, «Котлас», экипажи, толпы лаовцев, азимутовцев, агатовцев, наша шара и наш изолятор. Но это было только первое впечатление. На самом деле было много разных новостей. Прежде всего меня «обрадовали» мои помощники, которые с нетерпением ждали моего возвращения, чтобы навсегда покинуть Лицу, эртээмку, «Котлас» и оставить меня одного. Боря Наружный уходил на свою собственную работу ответственным сдатчиком на строящиеся в Северодвинске лодки 941(«Акула») и 949(«Гранит») проектов. Ирочка Торхова собиралась вообще переходить из института на ВТП и осесть в Северодвинске (дела семейные не позволяли ей больше находиться в Лице). Миша Пармет после лицевских контактов с В. Б. Идиным «продал свою душу» в организованную в нашей лаборатории группу «Скат-БДРМ» (длительные командировки были для него уже тяжелой нагрузкой), руководителем которой стал назначенный Гл. конструктором этого комплекса Новожилов, также покинувший навсегда опытный образец. Неразлучную пару эртээмку и «Котлас» собирались в ближайшее время окончательно перевести в Большую Лопатку; командир Русаков стал капразом, а наши старлеи-акустики Исхаков и Левчин — каплеями. Отдельно согласовывать наш план работ мне не пришлось, т. к. через пару дней состоялось большое совещание под руководством Башарина, где без каких-либо осложнений были рассмотрены дальнейшие планы работ по навигационному комплексу, БИУСу и наш. Всё было просто и понятно, но Башарин предупредил, что проводиться работы должны так, чтобы лодка в любой момент могла выйти в море (в наибольшей степени это касалось навигационного комплекса и нас), поскольку пока ещё без конкретных дат, но планируются её выходы в море на ракето-торпедные стрельбы, на флотские учения, на сдачу экипажем зачетов и на декабрь запланирован поход в высокие широты (почти на Северный полюс) для проверки работы навигационного комплекса и где также будут проведены испытания наших станций ледовой разведки. Это был относительно спокойный период работы, нас было немного и мы все жили в гостинице «Северное Сияние». От каждой из подсистем несли вахту, в основном, комплексники. По первой — Юра Смирнов, Женя Щуко или Володя Антипов; по второй — Юра Храпенков или Коля Никандров; по третьей Игорь Михайлов; по четвертой Аркадий Мамут-Васильев и Андрей Зеленцов; пульт и общекомплексные приборы опекал Володя Балаш. Некоторые замечания комиссии мы реализовывали прямо на месте, некоторые требовали институтских проработок и по мере их проведения приезжали представители специализированных отделений для корректировки «железа». Работа по передаче сданных подсистем в эксплуатацию началась с того, что я получил от акустиков довольно большой перечень, в котором было указано чего не хватает в комплексе. Это была и пришедшая в негодность некоторая часть документации с полностью не соответствующим формуляром опытного образца, блоки, модули и отдельные электрорадиоэлементы ЗИПа, бумага для рекордеров, магнитная пленка и пр. Вскоре мы навсегда покинули уютную Малую Лопатку и обосновались в Большой. «Котлас» опять стоял у стацпричала, а лодка периодически перешвартовывалась от одного пирса к другому. Перед ноябрьскими праздниками я уже остался без моих штатных помощников, но, по мере возможности, мне стали помогать Володя Балаш и Андрей Зеленцов. И вот, в очередной раз, резко изменилась ситуация. После первого короткого выхода в море на сдачу экипажем зачетов, последовал следующий выход на стрельбы. В один из дней (или ночей) этого выхода акустики обнаружили существенное увеличение уровня помех в носовой оконечности с «эпицентром» на левом борту. Придя в базу, провели водолазное обследование обтекателя, в результате которого на левом борту в верхней части была обнаружена трещина и расслоение стеклопластика на участке примерно 2 х 2 метра. Появилась новая проблема, которая изменила все планы и вывела лодку из строя до 20-х чисел декабря. Как всегда в таких случаях, была создана комиссия, в которую вошли представители Флота, ЦКБ-проектанта лодки, ЛАО, ЦНИИ им. ак. Крылова, ЦНИИ технологии судостроения и завода изготовителя обтекателя. От нашего института в комиссии были специалисты из «обтекательной» лаборатории Е. Л. Шендерова — Кира Александровна Шведова и Ф. И. Щербаков (не могу точно вспомнить полное имя и отчество Щербакова, кажется Фавст Иванович?) и я.
