Артем встретил Гелену в Борисполе. Он отметил новый роскошный костюм, в котором она вышла к нему из раздвигающихся дверей. Всю дорогу в такси ехали молча, потому что сказать друг другу могли только очень значимые слова, которые не скажешь в присутствии хмурого водителя. Артем сжимал ее руку, и она ее не отнимала, и они молчали, и молчалось им легко.

Артем не позволил Гелене расплатиться с таксистом. Они поднялись к себе.

— Ты голодна?

— Я ела в самолете. На международных рейсах хорошо кормят…

— Я знаю. Но все-таки я кое-что для тебя приготовил.

В гостиной накрыт стол. Вино, бокалы, закуски. Артем наблюдает за реакцией Гелены. Господи, она, кажется, даже скрывает слезы. Садится за стол в дорожной одежде, хотя, обычно, с дороги прежде всего хочется пойти в душ. Артем садится напротив.

— Вина?

— Откуда у тебя деньги?

— Две из моих песен купил один театр для нового спектакля. Расплатились сразу. Это не бог знает сколько, но будут и другие заказы, а еще я устроился в тот же театр работником сцены. Опять же не бог знает что. Но все же кое-что… мы с сыном выучили одну песню дуэтом. Сегодня вечером споем ее для тебя… Экспедиций больше нет, но надо как-то жить.

— Да… надо… — тихо сказала Гелена, вспоминая, что вчера она неоднократно слышала эти слова от бородулинского семейства.

— Тебя долго не было. Я тебя ждал. Когда тебя не было рядом, я понял, что должен встретить тебя… Наверное, мне был нужен этот опыт… — закончил он и сразу поменял тему. — Как тебе ездилось, Гелена?

Она вздрогнула. А потом все же заговорила:

— Будто ты не слышал от друзей и знакомых, что такое заграничная стажировка? Месяц оплаченного безделья и полное выпадение из обычной жизни.

— Стихи — это тоже выпадение из обычной жизни…

— Ты можешь издать свои стихи. У меня есть деньги. — Гелена вытащила из кошелька новенькие зеленые купюры, которые позавчера вечером получила от Антониуса ван Ремера.

— Зачем ты хочешь пустить эти деньги… на ветер? Ты же их заработала. Тебе столько всего нужно!

— Это не те деньги, на которые можно жить. Я их не заработала, а… можно сказать… выиграла в какую-то дикую лотерею. Помнишь те деньги, которые ты когда-то привозил из экспедиций?

— Полевые? Которые экономил и под которые писал фальшивые отчеты? Как их забудешь?

— Так разве на них можно было что-нибудь купить? Мебель или хоть шторы на окна? Их можно было только пропить, прогулять, пустить на ветер. Так и эти деньги. Их можно только пустить на ветер. Или на стихи.

— Спасибо, Гелена, не представляю, где ты могла их взять…

— Могу лишь сказать, что не украла.

— И они, если ты так решила, будут оправданы.

— Дай Боже.

— Потому что каждая строчка стихов посвящена тебе…

Мир, в котором мы живем, создан мужчинами. Они строили его для себя и, не считаясь с женщинами, установили свои законы, развязали войны, придумали способы и аппараты подавления и удушения. Женщины же вынуждены жить по негуманным законам, которые им навязали мужчины. Это правда. Но не вся. Лишь так называемая «сермяжная истина», которая не может трансформироваться в настоящую правду. В мире, построенном мужчинами и для мужчин, есть еще немаловажный, чисто женский филиал, государство в государстве, по законам которого живет немереное количество женщин. Женщины организовали его для себя и установили свои законы. Это мир, куда, по возможности, не пускают мужчин и откуда к ним тоже не отпускают.

Ты родом именно из такого мира. Именно в нем всегда принимались самые существенные для тебя решения, хоть женщины, как говорят феминистки, якобы не допущены к сфере принятия решений. Для нас мир мужчин существовал где-то очень далеко. Да, на праздники на каждом столбе вывешивали портреты старых дебильных «вождей» — сплошь мужчины… Но нам до них не было никакого дела, и им до нас — тоже. Мы никоим образом не касались большого мира, где правят мужчины. Воспитательницы в детских садиках, учительницы в школах, врачихи в поликлиниках, продавщицы в магазинах и аптеках — все это женщины, женщины, женщины. Умные и не очень, квалифицированные и не очень, милые и не очень. С ними, и только с ними, приходилось жить и выстраивать отношения.

А дальше мы и не заглядывали. Возможно, одним из главных неписаных законов нашего женского мира было — не переться в «элиты». Ни в партийную, ни в творческую, ни даже в научную. Потому что там нельзя без мужика. А мы, «хоть и зачуханные, но честные и живем своим интеллигентским филиалом БЕЗ МУЖИКА»!

— Не дай тебе бог выйти замуж за профессорского сыночка! Использует, унизит и выбросит прочь! — говорит мама. Она начинает это говорить лет за пятнадцать до того, как проблема выбора партнера станет для тебя актуальной. Как быть, если «сыночек» окажется генеральским, партийным, завмагазинным или из творческой среды, тебя даже не инструктируют — такое с тобой не может приключиться по определению. Должно избегать сыновей не только тех, кто находится на верхних ступенях советской иерархии, но и сынов экзотических народов СССР — грузин, узбеков, евреев.

И вообще, мужчины даже твоего социального уровня, даже одной с тобой крови — это, как правило, большое зло, с которым нам не дано справиться. «Когда выходишь замуж, нужно смотреть, с кем будешь разводиться» — гениальная фраза, которую ты слышишь начиная с самого детства. Хорошо, если сразу после рождения ребенка мужик исчезнет, — чтоб не мотал нервы. Но есть ужасные экземпляры, с которыми и жить невозможно, и развестись проблема.

Мужики — это зло. Мужики — это горе. Жизнь в одиночестве — не мед, но надежная гарантия от синяков под глазами и абортов.

В женском монастыре приблизительно с таким уставом прошли твое отрочество и юность. Вокруг тебя — осточертевшие стены однокомнатной квартиры, где толчетесь вы трое — ты, мама и бабушка. Три бабы. Три бабы без мужика. Бабушка всегда дома. Тебе говорят, что в этом твое счастье. Она и накормит, и проконтролирует. Следит, чтобы ты не прятала «Яму» Куприна под учебник геометрии. Чтоб не рисовала голых девиц и не приобщалась тайком к вульгарному, губительному, но такому притягательному миру косметики.

— Чего ты там прячешься? Кто не делает ничего плохого, тому и прятаться нечего!

А если бабуся видит, что ты старательно склонилась над многочленами, ласково похвалит, спросит, не надо ли чем помочь. Все считают, что тебе невероятно повезло. Когда бабуся на несколько месяцев попадает в больницу, тебя пристраивают в семью богатых родственников. Там не упускают повода напомнить тебе, что ты — бедная родственница. Мама знает, как в этой семье относятся к вам. Но что делать? Одного, без присмотра, ребенка нельзя оставлять дома ни за что! Вдруг «приведет»?! А мы же порядочные! Хоть и БЕЗ МУЖИКА!

Зато — с чувством собственного достоинства!

Революция дала женщине развод. Хотя бы ради этого ее стоило устраивать! А в царской России женщину могли по закону вернуть злому мужу, от которого она сбежала. И что же это за жизнь — оставаться навек прикованной к отцу своего ребенка?! — других вариантов мужика даже представить в контексте нашего бабского мира было невозможно. Мужик в жизни порядочной женщины может быть только один, и не больше — можно меньше. Но так не получается.

Но что бы то ни было, а приходит время, когда неизбежно начинаешь сходить с ума и подхватываешь какое-нибудь мурло. Все думают, что у них-то будет иначе, но у всех — одно и то же. Некоторые женщины живут с мужчинами. Но все они платят за чувырло в своем доме тяжким унижением и женскими болезнями.

— Какими болезнями?

— Подрастешь — узнаешь. С одним мужчиной за время, пока родится ребенок, познаешь все! Бывает, так испаскудишься, что до конца жизни хватит!

А бывают нормальные мужики, с которыми живешь и не паскудишься? Бывают. Где-то в необозримой дали есть благородные мужчины, находящиеся на небывалой моральной высоте, — борцы с неправдой, за которыми можно пойти куда угодно, бросив все. Им даже можно отдаться без брака, потому что они никогда не обманут доверившихся им женщин. Но всех их убили на войне. Или замучили в сталинских лагерях. И все же, если копать глубже, выясняется, что небольшой процент порядочных мужчин все-таки есть. Только их мгновенно разбирают проститутки. У них нюх на лучших парней, у этих прытких доступных баб с обширным сексуальным опытом до брака. В наши дни проститутки не сидят с желтыми билетами, под красными фонарями. Они охмуряют лучших мужчин, уводят их от хороших женщин. Но это не причина становиться шлюхой! Главное в жизни — это девичья честь и девичья гордость, а не мужик.