Я молча смотрю на Джорджа и впервые понимаю, что нахожусь совсем не в классе для начинающих танцоров. Так мы стоим некоторое время, молча разглядывая друг друга.

— И когда же я смогу делать то же самое?

— Ты будешь усердно заниматься?

— Да.

— И очень стараться?

— Очень.

— Примерно через десять лет.

— Десять лет? Вы смеетесь надо мной!

— Ну, хорошо. Может, и не через десять. Скорее, через двадцать. Но только помни: тайчи-чуань занимается не внешней силой. Это сила внутренняя. Это не та сила, которая содержится в мышцах. — Для наглядности он трижды с любовью хлопает себя по груди. — Внутренняя сила. — Джордж одаривает меня терпеливой улыбкой. — Учиться придется еще очень многому. Поэтому давай начнем.

Я жду, что ко мне придет на занятия девушка из Ипанемы. Но вместо этого приходится иметь дело с моей соотечественницей из Илфорда.

На пороге дома стоит Джеки Дэй.

— Элфи, привет. Мы с тобой разговаривали по телефону. Ну, насчет твоего объявления. Насчет уроков английского.

Я сражен. Да, мы действительно имели короткую телефонную беседу. К сожалению, на мой призыв почти никто не откликнулся. Наверное, это произошло потому, что сейчас «мертвый сезон» — между Рождеством и Новым годом. А может быть, потенциальные ученицы интуитивно почувствовали, какая ловушка их ждет в моем лице. Но Джеки все же позвонила. Она была и удивлена, и обрадована, когда узнала во мне своего доброго товарища с Оксфорд-стрит. Оказывается, именно он-то и предлагал уроки английского. А я, естественно, подумал, что уборщица из школы Черчилля позвонила по просьбе какой-то молоденькой иностранки.

Я даже не представлял, кто это мог бы быть. Вернее, я об этом как-то не задумывался.

Может, это была юная страстная венгерка, недавно сошедшая с трапа авиалайнера, которую встретила Джеки, когда убиралась в очередной школе иностранных языков. Или длинноногая красавица из Бразилии, с которой Джеки могла познакомиться в пригородном клубе, пока та танцевала свою ламбаду. Однако ни страстной венгерки, ни длинноногой бразильской красотки мне увидеть не пришлось.

Итак, Джеки проходит мимо меня и сразу же направляется в просторный холл, а я успеваю обратить внимание на отросшие темные корни ее волос. Надо бы ей заняться своей прической! Как всегда, она разодета, будто собралась куда-то в свет. При этом Джеки почему-то ведет себя так, словно именно она, а никакая не иностранка должна была сейчас встретиться со мной.

Наш телефонный разговор оказался коротким и приятным. Неужели это и есть я? Да, это я. Как тесен мир! А сколько я беру за урок? И насколько гибким может быть график занятий? В ответ я сообщил, что цены у меня вполне приемлемые, а что касается расписания, оно может быть каким угодно, без ограничений времени суток и дней недели. Она поблагодарила меня и обещала подумать. Но, клянусь Богом, в тот момент я был абсолютно уверен, что она передаст всю полученную информацию своей подруге-иностранке.

И вот теперь мы молча смотрим друг на друга. Джеки широко улыбается. Если бы эту сцену изображали в комиксах, над моей головой нарисовали бы облачко, внутри которого красовался бы огромный вопросительный знак.

— Я так рада, что это оказался именно ты, — смеется Джеки. — Надо же! Какое совпадение! Даже не верится, как мне повезло!

Я веду ее в гостиную, надеясь на то, что скоро выяснится, что я не напрасно трачу свое время. Терпение, Элфи. Где-то там, в ночи, уже бьют барабаны, и при этом они явно выбивают ритм ламбады. Но до ночи еще далеко. В моем распоряжении весь дом, потому что мама забрала с собой бабулю и они вместе отправились в поход по магазинам Уэст-Энда.

Итак, мы сидим с Джеки на диване, и я незаметно разглядываю ее джемпер, плотно облегающий фигуру, ботинки со множеством переплетенных между собой ремешков, мини-юбку размером с кухонное полотенце. У меня в голове не укладывается, как можно разгуливать по улицам города в подобных нарядах. Она одевается так, будто вернулись семидесятые. И делает это даже тогда, когда ей хочется выглядеть уважаемой добропорядочной женщиной. Джеки скромно скрещивает ноги.

— И кто же собирается брать уроки? — интересуюсь я.

Она удивленно смотрит на меня:

— Прости, но, по-моему, тут все ясно. Я, конечно.

— Но… зачем тебе понадобилось учить английский?

— Ты помнишь, как однажды говорил мне, что раньше преподавал английскую литературу? Ну, еще до того, как начал учить английскому как иностранному языку?

Я осторожно киваю. Да, Джеки действительно известны некоторые факты моей блистательной педагогической карьеры. Но мне казалось, что она должна была понять, что объявление в газете не имеет ничего общего с тем предметом, который мне приходилось преподавать в школе принцессы Дианы. Мне все еще кажется, что Джеки задаст мне несколько интересующих ее вопросов, а потом расскажет о своей новой подруге из Бразилии. И тогда я смогу спокойно давать уроки английского как иностранного языка.

— Именно это мне и нужно! — радостно заявляет она. — Уроки по английской литературе. Понимаешь, мне нужна отличная оценка по этому предмету. Очень нужна, я говорю вполне серьезно. Тогда я смогу сдать школьный экзамен и продолжить свое образование.

— Тут произошла какая-то ошибка, — говорю я. — Мое объявление было предназначено для иностранцев, которые хотят изучить английский. Неужели это не понятно? Мне не нужны те, кому требуется подтягиваться по английской литературе и сдавать вступительные экзамены. Извини. Я искренне считал, что ты звонишь по просьбе другого человека. Ну, кого-нибудь… из Бразилии, что ли.

— Из Бразилии?

— Ну, я не знаю, почему именно эта страна пришла мне в голову.

Улыбка на ее лице исчезает.

— Значит, ты недостаточно квалифицирован, чтобы обучить меня английской литературе на «отлично»?

— Дело не в этом, я…

— Мне тридцать один год. На Рождество мне как раз исполнился тридцать один год.

— Что ж… с днем рождения, что ли…

— Спасибо. Двенадцать лет назад я неплохо училась. Скажу больше, я была одной из лучших учениц в классе. Училась только на «отлично». Ну и так далее. А потом мне пришлось бросить учебу.

Вот такие подробности мне уже не нужны. Я поднимаюсь с дивана. Она продолжает сидеть.

— Я преуспевала во французском, — с вызовом сообщает Джеки. — Я совсем не глупа, если тебе вдруг именно это пришло в голову. И у меня есть деньги. Просто мне нужно хорошо знать английскую литературу, тогда я смогу продолжить учебу.

— Это все, конечно, замечательно, но только…

— Я хорошо представляю себе тот курс, который мне нужно пройти. Я знакома с колледжем, который меня интересует. Мне нужно получить отличную оценку, и тогда я смогу учиться в Гринвичском университете и стать бакалавром гуманитарных наук.

Я молча смотрю на нее.

— Иди учиться в вечернюю школу, — наконец советую я.

— Не могу.

— Почему же?

— Мне нужны частные уроки. Мне требуется более гибкий график занятий, чем это может предложить вечерняя школа.

— Это еще почему?

Ее бледное симпатичное личико мрачнеет, как будто его неожиданно заволокла туча.

— У меня есть на то свои личные причины.

Мой голос становится твердым и командным. Я полностью вхожу в роль учителя, хотя в данном случае это звучит парадоксально.

— Мне очень жаль, что приходится разочаровывать тебя, Джеки. Очень жаль. Но я никого не учу английской литературе на оценку «отлично». Ни тебя, ни кого-то другого. Я обучаю английскому как иностранному языку. А тебе это не требуется.

Но она даже не встает с дивана, чтобы уйти. Я вижу, насколько глубоко ее разочарование, и даже испытываю некоторое сострадание к этой разодетой и не образованной в нужной степени молодой женщине.

Джеки мне нравится. Она мне всегда нравилась. Просто она не нужна мне как ученица.

— Если хочешь добрый совет старика, Джеки, то запомни: все дипломы и другие документы, свидетельствующие о квалификации человека, всего лишь ненужные бумажки. — Я стараюсь сделать все, чтобы мой голос прозвучал беспечно и по-дружески. — В конце концов ты понимаешь, что они ничего хорошего тебе не принесли. Поверь мне, уж это я знаю наверняка.