— Выньте из моей сумки сигарету, миссис Флетчер, золотко, только смотрите, чтобы в нее не насыпалась пудра, — сказала Леота клиентке, назначенной на десять часов. — Не выношу, когда от сигарет пудрой пахнет.

Миссис Флетчер услужливо потянулась к лакированной сумке на розовой полке под зеркалом в розовой оправе и, отцепив от замка сетку для волос, проворно прихлопнула разверзшуюся было пудреницу.

— Ой, а у вас в сумке арахис, — удивилась миссис Флетчер.

— Золотко, да эти орешки у меня там почитай с неделю валяются, не меньше. Мне их миссис Клоп купила.

— А кто такая эта миссис Клоп? — спросила миссис Флетчер, располагаясь поудобнее в кресле.

Невидимая миру в заставленном флаконами фиксажа и пачками хны закуте, отгороженная розовой дверью от других клиенток, которых обихаживали в других кабинках, миссис Флетчер могла наконец дать волю своему любопытству. Пока Леота прикуривала, миссис Флетчер с нетерпением взирала на черную дорожку пробора в ее желтых кудрях.

— Миссис Клоп, она из Нового Орлеана, — сказала Леота, выпуская дым и впиваясь в темя миссис Флетчер острыми огненно-красными ногтями. — Она мне не клиентка, подруга. Уж не помню, может, я вам в прошлый раз и не говорила, только мы с Фредом поцапались с Джо и Сэл, так что они взяли да и съехали от нас, и мы сдали их комнату Клопам. — Леота стряхнула пепел в корзину с грязными полотенцами. — Миссис Клоп самая что ни на есть натуральная блондинка. И орешки эти купила мне она.

— Так, значит, она ничего собой, — сказала миссис Флетчер.

— Нет, золотко, «ничего собой» про нее не скажешь, миссис Клоп — она интересная. Миссис Клоп умеет жить в свое удовольствие. Уж она своего не упустит, это факт.

Леота взмахнула расческой и многозначительно замолчала — с розовых зубцов грозовой тучей слетело облако красных от хны волос.

— Волосы падают.

— Не может быть!

— Угу, начинают, — сказала Леота, снова взмахнула расческой и пустила по воздуху второе облако.

— Может быть, у меня перхоть завелась? — Чело миссис Флетчер омрачилось, выщипанные в ниточку брови поползли к носу, густо накрашенные ресницы захлопали.

— Не-а. — Леота чесанула еще раз. — Просто так падают.

— Наверняка это из-за последнего перманента, — сказала миссис Флетчер свирепо, — вы меня тогда добрых пятнадцать минут поджаривали.

— А вам меньше нельзя, — отрезала Леота.

— Ни с того ни с сего волосы не падают, — не унималась миссис Флетчер. — Нет, это, конечно, перхоть. А я не могла ее подхватить от мистера Флетчера?

— Ну вот что, — помолчав, отозвалась Леота, — знаете, вчера Тельма делала одной даме холодную, и я слышу — только вы не подумайте, я ни на что не намекаю, и вообще, — как эта Тельмина дама возьми да и ляпни, уж не помню, о чем они там говорили, что вы в положении, ну а раз такое дело, волосы, бывает, и падают и вообще с ними невесть что творится. И ничего тут не поделаешь, я так на это смотрю.

Наступило молчание, женщины таращились друг на друга в зеркало.

— Кто это сказал? — возопила миссис Флетчер.

— Чего не знаю, золотко, того не знаю, — отвечала Леота. — Да и по вас, золотко, никогда не скажешь.

— Где Тельма? Я узнаю у нее, — сказала миссис Флетчер.

— Золотко, зря вы кипятитесь по пустякам, — сказала Леота и быстро заработала расческой, будто этот маневр мог удержать миссис Флетчер на месте. — Вы не думайте, эта дама ничего плохого вам не хотела. А сколько у вас месяцев?

— Нет-нет, погодите, — сказала миссис Флетчер и кликнула Тельму. Та незамедлительно явилась и с ходу затянулась Леотиной сигаретой.

— Тельма, золотко, ну-ка поднатужься, припомни, у тебя вчера была одна дама, — сказала Леота, вылила на голову миссис Флетчер густую жижу и перехватила поток у затылка холодным мокрым полотенцем.

— Да у меня там дама недокрученная сидит, — отнекивалась Тельма.

— Мы тебя и задержим-то всего на минуту, — сказала Леота. — Кто там у тебя, Кобылья Морда? Припомни, какая дама вчера возьми да и ляпни, что моя дама в положении, — всего и делов. Ей смерть как хочется узнать.

Тельма скривила кроваво-красные губы и через голову миссис Флетчер залюбовалась своим отражением в зеркале.

— Хоть убей, золотко, не помню. Ну хоть убей, — вздохнула она. — Только вы не думайте, она вам ничего плохого не хотела. Нет, ты смотри, я и забыла, что уж уложилась, гляжу и думаю, да кто же это у меня за спиной, — вот смехота.

— Уж не миссис ли Хатчинсон вам сказала? — Вежливость давалась миссис Флетчер нелегко.

— Миссис Хатчинсон? A-а, вы на миссис Хатчинсон подумали. — Тельма захлопала ресницами. — Нет, милочка, она ходит ко мне по четвергам, и потом, мы про вас не говорили. Она небось и знать не знает, что вы в положении.

— Тельма! — одернула ее Леота.

— Я знаю одно: эта дама — кто бы она ни была — еще пожалеет. Нет, вы подумайте, когда я сама, можно сказать, еще толком не знаю! — кричала миссис Флетчер. — Нет, она у меня дождется!

— А почему? А что вы ей сделаете? — произнес детский голос, и все посмотрели вниз. Мальчик лет трех строил на полу под раковиной домики из алюминиевых зажимов.

— Билли, золотко, нельзя мешать тетям, — улыбнулась Леота и, игриво шлепнув мальчика, сделала за спиной знак Тельме: проваливай, мол, поскорее. — Полюбуйтесь-ка на нашего Билли! Мальчишке четырех еще нет, а его из салона нипочем не выманишь.

— Я его у вас раньше не видела, — сказала миссис Флетчер, нисколько не смягчившись.

— А он у нас раньше не бывал, вот вы его и не видели, — сказала Леота. — Это сынок миссис Клоп. Она устроилась на работу, в «Шляпы» к Фэй, больше ее никуда не брали. Спорить не приходится, зря он эти шляпы мерил, они ему на нос сползали и вообще умора! Дамам это, конечно, не по вкусу пришлось, да разве его удержишь. Вот они и сказали миссис Клоп, что они не поощряют его там околачиваться. А здесь он никому не мешает.

— Что касается меня, я не очень-то люблю детей, — сказала миссис Флетчер.

— Вот как! — сказала Леота мрачно.

— Вот так! Я и этого-то не рвусь заводить, — сказала миссис Флетчер. — Ох уж эта мне миссис Хатчинсон. На улице ее встретишь — смотрит прямо сквозь тебя, а за спиной Бог знает какие гадости говорит.

— Да мистер Флетчер вас пришибет, если вы теперь не родите, — сказала Леота рассудительно. — Раз уж у вас дело так далеко зашло…

Миссис Флетчер выпрямилась:

— Мистер Флетчер меня и пальцем не посмеет тронуть.

— Уж будто! — Леота подмигнула себе в зеркале.

— А вот и нет! Ему отлично известно, что стоит ему поднять на меня голос, и у меня разыгрывается мигрень, а тогда ко мне лучше не подступайся. Но если уже сейчас так заметно…

— Погодите, погодите, золотко, я никому из моих дам про вас не говорила и не скажу, даже про то, что у вас волосы падают, не скажу. А вам мой совет: купите себе такое платье, знаете, их еще называют «ждем аиста», — и все будет шито-крыто. О чем никто не знает, от того вреда не бывает, как миссис Клоп говорит.

— А вы и миссис Клоп сказали? — обреченно спросила миссис Флетчер.

— Ну что вы, миссис Флетчер, зря вы так — ни вы миссис Клоп в глаза не видели, ни она вас, так какая вам разница, что я ей говорила?

— Так я и знала! — Миссис Флетчер злонамеренно мотнула головой, дабы разрушить завиток, который выкладывала над ее ухом Леота. — Подумать только! Миссис Клоп!

Леота вздохнула:

— Видно, лучше я вам сразу скажу. Так вот, это не Тельмина дама мне про вас сказала.

— Как! Значит, это не миссис Хатчинсон?

— Да нет же! Мне про вас миссис Клоп сказала.

— Миссис Клоп! — От злости миссис Флетчер захлебнулась слюной, и фиксаж затек ей в ухо. — Интересно, откуда миссис Клоп могут быть известны такие подробности из моей жизни, ведь она со мной вовсе незнакома. Бывают же такие нахалки!

— А вот откуда. Помните, что вы делали в воскресенье?..