— Нам придется расстаться, — равнодушно сказала начальница, отходя от аквариума. Большеротые рыбы за ее спиной дожрали червячков и начали тыкаться мордами в стекло.
Лапидус подумал о том, с каким бы удовольствием сейчас он кинул в этот аквариум каким–нибудь очень тяжелым предметом. Таким, что разбил бы стекло сразу, например, вон той статуэткой, что стояла на большом и черном столе начальницы.
Как–то раз он вошел в ее кабинет без стука уже после шести. Начальница лежала на этом самом столе, широко раздвинув ноги. На начальнице лежал какой–то мужчина. — Ой, — сказал, не подумав, Лапидус, да вдобавок, добавил: — Извините! — а потом аккуратно прикрыл за собой дверь.
— То ли дело — крокодилы, — смачно проговорил Манго — Манго, — вот возьму тебя как–нибудь с собой на охоту…
Лапидус попробовал варево и с непривычки поморщился. Оно было горьким и резковатым, в нем явно чего–то не хватало, скорее всего — съедобного вкуса. Но очень хотелось есть, ведь завтракал Лапидус еще в полвосьмого утра, а сейчас было без пятнадцати три, то есть четырнадцать сорок пять, если верить все той же, непонятно откуда взявшейся наглой кукушке.
— С крокодилами проще, — продолжал размышлять вслух Манго — Манго, — заведет себе какой–нибудь придурок крокодильчика, такого маленького, такого хорошенького, смотрит на него, не нарадуется, а тот растет. День растет, два растет, через полгода уже полванны занимает. Ну — и в унитаз его…
— А рыб этих, — возразил Лапидус, — что, в унитаз нельзя? Они ведь меньше размером, так что их–то проще…
— Проще, — согласился Манго — Манго, — так что все они — из унитаза…
— Пиши заявление, — сказала начальница, — не получается у нас с тобой работа. — И при этом вдруг как–то плотоядно облизнула губы.
— Я дурак, — подумал Лапидус, — дернуло меня тогда ворваться к ней в кабинет, лежала бы себе на столе спокойно и никто бы об этом не знал, а теперь она знает, что я знаю, и поэтому я должен написать заявление и остаться без работы…
Лапидусу захотелось плакать, он чувствовал себя абсолютно, безнадежно беспомощным, таким же беспомощным, как полгода спустя, когда утром второго июня он сядет в машину к женщине по имени Эвелина, которая потребует от него какой–то пакет, про который Лапидус не имел никакого понятия.
— Ешь, ешь, а то не достанется! — подмигнул ему Манго — Манго, наворачивая ложку за ложкой. Лапидус поморщился и начал хлебать.
— Нравятся рыбки? — внезапно спросила начальница у Лапидуса. Лапидус ничего не ответил, только кивнул головой.
— Жалко мне тебя, — сказала вдруг начальница, — я бы тебя, может, и не увольняла, только… Сам понимаешь…
Лапидус еще раз кивнул головой и вдруг опять увидел, как начальница ложится на стол. Сначала она сбросила на пол лежащие на нем бумаги, потом как–то неуклюже взгромоздилась на него, юбка задралась, и Лапидус увидел черные ажурные трусики: начальница любила черный цвет, он это уже понял.
— Ну же, — сказала начальница, — ты чего ждешь?
— Чего я жду? — спросил сам у себя Лапидус. И сам себе ответил: — Ничего!
Начальница начала сама стаскивать с себя трусики, зрелище это было настолько непривлекательным, что Лапидус зажмурил глаза.
— Эй, — услышал он голос Манго — Манго, — чего это с тобой, кто ест рыбу с закрытыми глазами?
— Это не рыба! — возразил Лапидус, открывая глаза. — Это пираньи!
— Пираньи — тоже рыбы! — уверенно сказал Манго — Манго, противореча самому себе.
— Да, — сказала начальница, подмигивая Лапидусу сквозь очки, — они славные у меня рыбешки, мои маленькие пираньюшки!
Лапидус подумал, что если бы она сейчас действительно легла на стол, то его увольнение вполне могло и не состояться. Но стол был в рабочем состоянии, а начальница была в трусиках. Лапидус смотрел на ее коленки, обтянутые дорогими колготками и понимал, что сейчас он пойдет и напишет заявление.
— Мясо они любят, мясо! — сказала грустно начальница и добавила: — А я вот их сегодня червячками кормила!
Лапидус почувствовал жуткий стыд и неудобство за то, что начальница кормила сегодня своих пираньюшек червячками.
Потом он вдруг подумал, что для начальницы нет ничего проще, чем попросить Лапидуса положить сейчас руку на стол. Лапидус положит руку на стол, начальница достанет из своего большого и прекрасного стола остро отточенный нож. Она достанет остро отточенный нож и рубанет Лапидуса по пальцу. Она рубанет Лапидуса по пальцу и палец отлетит в сторону. Палец отлетит в сторону и хлынет кровь. Хлынет кровь и Лапидус закричит благим матом. Лапидус закричит благим матом, а начальница, улыбнувшись, возьмет отрубленный палец и бросит его в аквариум. Она бросит отрубленный палец в аквариум и у пираньюшек начнется пир. У пираньюшек начнется пир — они вцепятся в отрубленный палец Лапидуса и обглодают его дочиста за какие–то мгновения. И тогда начальница простит его.
— Ну, — сказала начальница, улыбнувшись, — иди, пиши заявление!
— Крокодилов ловят так, — увлеченно продолжал рассказывать Манго — Манго, — для начала надо спуститься в канализацию.
— Как это? — спросил, заглатывая очередную ложку варева, Лапидус.
— Очень просто, — ответил Манго — Манго, — поднимаешь канализационный люк, спускаешься и все — ты дома…
— А потом? — спросил Лапидус, зачерпывая еще ложку варева.
— Потом садишься в лодку…
— А лодку где взять?
— Где, где, — передразнил Лапидуса Манго — Манго, — украсть… Ты что, никогда ничего не крал?
Лапидус начал думать о том, крал он что–нибудь когда–нибудь или не крал.
— Ты долго пишешь заявление, — сказала ему начальница, тебе что, продиктовать?
— Не крал, — сказал Лапидус, подумав минуту.
— Ну и дурак, — сказал Манго — Манго, — лодки не украдешь — без крокодила останешься!
— Готово? — спросила начальница, когда Лапидус опять вошел в ее кабинет. Пираньи спокойно плавали в аквариуме, начальница сидела за своим черным столом.
— Готово! — сказал Лапидус, протягивая начальнице заявление.
— Вот и хорошо, — сказала начальница, размашисто ставя на листке свою визу, — счастья тебе, — добавила начальница, подмигивая Лапидусу сквозь очки, — хочешь совет напоследок?
— Ну и что дальше? — спросил Лапидус у Манго — Манго, который, закончив есть, развалился на спине и начал смотреть в небо.
По нему все так же проплывали белесые, стертые, растушеванные, почти что прозрачные облачка.
— Индилето дальше, — засмеялся Манго — Манго, сворачивая самокрутку, а потом вдруг опять то ли завыл, то ли запел: — Лето, ах лето, странное такое индилето…
— А по–русски это как? — поинтересовался Лапидус.
— Что ты все спрашиваешь, — возмутился Манго — Манго, — что, сам не знаешь?
— Сам знаешь, в чем дело, — сказала начальница, — так что мой тебе совет: никогда и никуда не входи без стука, понял?
— Понял, — сказал Лапидус, закрывая за собой дверь и направляясь в дальний конец коридора.
— Не знаю, — сказал Лапидус, — потому и спрашиваю, а ты не отвечаешь, все про каких–то крокодилов ерунду несешь…
— Это не ерунда, — серьезно ответил Манго — Манго, — когда ты плывешь на резиновой лодке по канализации, в одной руке у тебя факел, в другой — копье или острога…
— А что лучше?
— Копье лучше, — так же серьезно сказал Манго — Манго.
— А кто гребет? — поинтересовался въедливо Лапидус.
— Кто гребет, кто гребет… Напарник гребет, если он есть, конечно… Вот в следующий раз тебя с собой возьму, хочешь?
— Не хочу, — ответил Лапидус и вышел из офиса. Начальница с пираньями осталась в том самом кабинете, где в один прекрасный вечер Лапидус случайно обнаружил ее распростертой на большом черном столе, с раздвинутыми ногами и с незнакомым мужчиной, взгромоздившимся на начальницу. Наверное, именно в один из таких вечеров то ли начальница, очень уж сильно брыкающая раздвинутыми ногами, то ли этот незнакомый мужчина, неистово обрабатывающий распростертую начальницу, в общем, кто–то из них случайно задел аквариум, тот покачнулся, потом стал медленно заваливаться на бок, потом грохнулся на пол, стекла разлетелись вдребезги, хлынула вода, пираньюшки запрыгали по серому ковровому покрытию, которым был затянут пол в кабинете начальницы, пара скатилась со стола, одна из рыбешек ухватила начальницу за голую ягодицу, та завопила, незнакомый мужчина, даже не натянув штаны, начал собирать рыбешек на газету, с которой потом их и высыпали в унитаз. Естественно, что руку он обернул носовым платком — на всякий случай. В общем, все почти так, как и рассказывал Манго — Манго: высыпали в унитаз, спустили в воду и пираньи ушли в канализацию.
