"Копье" и так вырывалось из руки от усталости и скользило от пота.

– Не циклись на контакте копий. Он должен быть очень кратким. Как вспышка в темноте. И все, твой наконечник уже атакует.

Соприкасаясь, глухо кряхтели жерди, валился на землю травяной истукан-противник, раздраженно кричал Вайс. Солнце садилось, а Шура продолжал бегать с жердью.

Еще через несколько дней он стал учиться управлять копьем левой и правой рукой. Правой было удобнее, но ее иногда хватала судорога, воспоминание о тяжелой варварской дубине с кремниевыми зубцами.

– Я не могу сказать тебе точно, с какой стороны лучше держать копье в бою на мотоцикле. Ты сам это решишь. Многим удобнее справа, да может свой же рулевой мешать. А слева - научиться тяжелее. Зато сподручнее встречать врага. Но при этом не ударишь мечом на разъезде. Лучше всего уметь работать с любой руки. Универсальных приемов нет. Есть конкретное решение для каждой конкретной ситуации.

После трех недель непрерывных тренировок стали заниматься через день. День работали на озере, а на второй день старик, покуривая трубку, наблюдал за упражнениями своего ученика. Жердь уже была отполирована ладонью Шуры, и он уже чувствовал себя готовым к схватке с найтами. Но Вайс лишь рассмеялся, когда услышал это.

– Ты уже немного умеешь бегать с палкой. Это не значит, что ты сможешь биться копьем верхом на мотоцикле. Ты не тренируешься верховому бою, ты играешь в детские игры. Но именно это поможет тебе быстрее освоиться, когда ты сядешь на мотоцикл. Становись.

Шура с жердью в руках замер напротив старика, который сложил около себя горку соляных камней.

– Готов?

Шура кивнул, поднимая свое "копье". До Вайса было метров тридцать.

Не целясь, старик резко бросил белый камень в Шуру.

Острый угол врезался в грудь.

– Ты убит. Или рулевой.

Следующий камень полетел в Шуру. Конец палки напрасно пытался остановить твердую соль - она снова попала в Шуру. На этот раз в плечо.

– Встречный наконечник будет лететь так же быстро. И все, что ты не сможешь поймать своим копьем, будет лететь в грудь рулевого или в твою голову.

Из первых ста брошенных Вайсом камней только пару штук черканули по древку, не задев при этом Шуру.

Потом они деревянными палками работали "меч в меч", и уже здесь Шура оказался не таким невеждой. Ведь у него была жизненная школа солдата и разбойника. Деревянные клинки глухо стучали, обманные движения сменялись уколами и рубящими движениями. Однако Шура не смог превзойти старика даже в бою на мечах. Вайс двигался так легко и непринужденно, что его ученику казалось, будто он сражается с ровесником.

После мечей снова продолжались занятия с копьем.

– Твоя первоочередная задача - прикрыть рулевого. Потеряешь рулевого - потеряешь половину себя. За его жизнь отвечаешь ты. Кроме того, всаженное в рулевого копье может выйти через спину и сразить тебя. Есть умельцы, которые могут провернуть такую штуку - одним уколом насадить двоих.

Соль. Целое озеро с берегами из белых глыб. Соль, овцы, сыр и лепешки. Жизнь в Малом Мире не отличалась разнообразием. Самым приятным временем были беседы с Вайсом у вечернего костра. Они усаживались на корточки, потягивали горьковатое молоко и Шура с восторгом слушал рассказы старика.

– Вайс, а почему ты ушел с Дороги? Почему перестал быть найтом?

Учитель неподвижно смотрел на огонь. Ожидая ответа, Шура усиленно сжимал в руке соляной камень, все не желающий поддаваться.

Казалось, прошел целый час, прежде чем старик ответил. И глухой голос Вайса обращался к пламени костра.

– В какой-то момент тяжесть ключей на моей шее стала непосильным бременем. Эти руки отобрали слишком много жизней, - протянул он ладони к огню, словно хотел согреться. - И все ради чего? Чтобы кровь будоражить адреналином?

Шура не слышал ранее такого слова, поэтому прервал исповедь старика своим вопросом:

– Этот ард… артен…, это что?

– Это слово пришло к нам еще со времен предков-байкеров. Преодолевая смертельную опасность, человек насыщает свою кровь особым веществом, имя которому - адреналин. Сначала он дает чувство полноценной жизни. Со временем к нему привыкаешь и уже не можешь жить без этого. Адреналин превращается в наркотик.

Шура хотел спросить, что такое наркотик, но не решился больше перебивать Вайса.

– Если ты привык, что твое тело постоянно будоражит адреналин, то жизнь твоя имеет значение лишь как постоянная игра со смертью. Кто хоть раз вкусил этого напитка и остался жив сам - тот уже не сможет жить без Дороги. И не просто кататься по пыли, а знать, что ты живешь только сегодня, наполняя жизнь смыслом. Что думать о завтра? Чужое копье войдет под ребро - и завтра уже нет. Твое завтра находится на конце твоего копья. Это завораживает и привязывает на всю жизнь. И вот ты уже бьешься не с другим найтом, а с самой Смертью. И побеждаешь не человека, ставшего у тебя на Дороге, а именно эту костлявую старушку. Лишь так ты можешь ощущать Жизнь. По дороге ездят только сильные люди. Слабым там места нет.

На фоне стены покосившейся хибары плясали три тени - выпрямленного старика, внимательно слушающего юноши и полудремлющего пса.

– Вайс, а как не бояться? - Шура в который раз отбросил в сторону проклятый камень.

– Чего?

– Я когда с копьем против чучела - мне не страшно. Оно не может ударить в ответ. А когда против человека… раньше, когда выходил на бой, то сердце сразу же падает в ноги, дыхание сбивается… тело плохо слушается.

– Значит, как не бояться? Это проще простого. Отдай кому-нибудь свой меч, склони голову и попроси отделить ее от тела, желательно, поаккуратнее. Один раз испугаешься - и перестанешь бояться насовсем. Мертвым бояться нечего.

Шура не мог понять: Вайс говорит серьезно или издевается над ним.

– Если ты боишься - это значит, что ты еще жив. Страх - очень полезное чувство. Только есть большая разница - он управляет тобой или ты управляешь им. Воин использует свой страх. А у тебя наоборот. Все оттого, что ты не родился воином, - Учитель подбросил в быстро прогорающий костер охапку сухих бурьянов. - Есть три типа людей: землепашцы, торговцы и воины. Землепашцу нужен кусок поля, нужен дом и семья. В этом его счастье - спокойно работать, и чтобы его никто не трогал. Торговец - этот думает только о том, как бы нажиться. В первую очередь, на человеческих слабостях. Кто торгует зерном, кто украшениями, кто продает женские тела. Их счастье измеряется количеством собранных монет. У них вообще все просто - собирать свое счастье из желтеньких кружочков. А Воину нужны битвы, путешествия и приключения. Он гонится за свободой и за славой. Скажи мне, почему ты не обрабатываешь землю? Не сеешь зерна, не собираешь гроздья?

Теперь Шура смотрел на танец огня. Из красных огней кровавым жаром скалился проклятый волк. И непонятно было - то ли Шура преследует его, то ли неотступный зверь идет по его следу.

– Я должен убить одного найта.

– Это я уже слышал. Ты от этого станешь счастливее? Ведь твое счастье - надел земли и спокойная работа.

Шура не ответил. Он не видел себя в будущем дальше того момента, когда убьет Красного Волка.

– Мать ты все равно уже не воскресишь… - донесся до Шуры голос Вайса и он вздрогнул.

Такие же слова ему говорил Дариан.

– Может, твой Волк уже погиб? Жизнь найта - капризная тетка, - продолжал увещевать старик. - Если ты начал ездить по Дороге, ты с нее уже не уйдешь. И однажды приедут жрецы, и поволокут твой мотоцикл в Храм, а тебя самого зароют на обочине. Видал, сколько безымянных холмов вдоль дорог?

Но Шура был уверен, что Красный Волк не посмеет умереть до тех пор, пока его не настигнет карающая рука сына убитой Мотри.

И снова изматывающие упражнения с копьем и мечом. Объясняя Шуре, как нужно всаживать острие на большой скорости, Вайс будто преображался. Глаза его загорались, в них плясали грозные молнии. Морщины на лице разглаживались, движения становились твердыми, а голос - повелительным.